Александр ЩЕРБАКОВ. Вечерней дорогой
От редакции: Горячо и сердечно поздравляем Александра Илларионовича Щербакова с 80-летием, которое он отмечает 3 января 2019 года! Любимец читателей «МОЛОКА» (и многих других изданий), замечательный прозаик и публицист, прекрасный поэт, он достойно несет славное имя сибиряка! «Старовер, старожил, русофил», верный и отважный сын Отечества, он воплотил в своих произведениях нравственный идеал русского человека. Здоровья и сил! Многая лета!
ПЕГАШКА
Подо мною пегий мерин, –
Копны к стогу я вожу,
Между «африк» и «америк»,
Как на глобусе, сижу.
Стогоправы, кашевары,
Сеномётчики, косцы,
Волокушников орава –
Звон летит во все концы.
Сенокосный день погожий,
Каждый рад такому дню.
Я стихи о нём попозже
Непременно сочиню.
Будут там наш луг и пашня,
Лес – докуда видит глаз,
И мой конь, живой Пегашка,
Не какой-нибудь Пегас...
ВЗДОХ О ДОМЕ
Опять грущу о доме нашем…
Скитальцем стал я навсегда,
Ключи навеки потерявшим
От деревенского гнезда.
Вздыхать всю жизнь о доме отчем,
Видать, удел достался мне.
Такой давно не помню ночи,
Чтобы не снился он во сне.
Заплот, тесовая калитка
С серьгой железного кольца,
Седые каменные плиты
Перед ступеньками крыльца.
А в доме – стол, цветная скатерть,
Герани с туями кругом.
В углу переднем – Богоматерь,
И печка русская – в другом.
Там самовар пыхтит старинный,
И кот ворчит, что мал улов,
И накрывает мама кринки
Моими книжками стихов…
БЛАГОДАРЕНИЕ СЕЛУ
А мне после горькой утраты,
Неправой молвы и суда
Иной не бывало отрады,
Как вновь возвращаться сюда,
Где столько простора, и света,
И вечной лесной тишины.
Все люди видны и предметы,
И все отголоски слышны.
Отсюда все наши интриги
Казались мелки и пусты,
Как наши бескрылые книги,
Бескровные наши холсты.
Здесь пела мне песни овсянка
На чистом родном языке,
И был я для всех просто Санька,
Который свихнут на стишке.
Не видел я сельских идиллий,
Но всё же был счастлив вполне.
Меня если люди судили,
То с явным сочувствием мне.
Мол, слишком неловкий и гордый,
И чин потому небольшой.
Носился, как с писаной торбой,
Всю жизнь со своею душой.
***
Что я в жизни открыл?
До чего докопался к сединам?
Всё зависит от крыл,
На которых летать Бог судил нам…
Только чтоб до конца
Продержаться, остаться крылатым,
Прилетай в дом отца,
Дух лечи, ставь на крылья заплаты.
Походи босиком
По траве, по лесам и по пашням.
В горле чувствуешь ком?
Значит, ты человек не пропащий.
СВЯТЫЕ СТАРУХИ
Среди нищеты и разрухи,
Дурниной заросших полей
Живут по деревням старухи,
Душою послушниц светлей.
Спокойные, ясные лица
Не ожесточились в трудах.
Таких не бывает в столицах
И прочих шальных городах.
А как их тяжёлые руки
Нежны, и теплы, и добры,
Доподлинно ведают внуки,
Льняные ребячьи вихры.
Телята, ягнята и гуси,
Наверно бы, тоже могли
Поведать о том, как бабуси
Их чутко пасли. И спасли.
Да что там телячий с гусиным
И всех братьев меньших роды́ –
Те бабушки нашу Россию
Спасали не раз от беды!
И нынче на них уповаю.
Восстанет страна, как трава,
Основа её корневая
Ещё, слава Богу, жива.
Я верую в эту основу
И мысли заветной держусь,
Что будет по вещему слову:
«Спасётся платочками Русь».
К ИТОГАМ
Сидя на санях, помыслил я….
Владимир Мономах
Глаголу преданным без лести
И одиноким, словно перст,
Я вековал, свою безвестность
Неся безропотно как крест.
Не застрелился и не спился,
Не ударялся в куражи.
Я духом жил, над словом бился,
Грыз перья и карандаши…
Так будет и до самой, самой
До переправы в мир иной,
Когда подвалят к дому сани
Харона русского за мной.
А потому – откуда славе
Явиться? Хватит и того,
Чтоб я «чекан души» оставил
И отзвук сердца своего.
Я дорожил на свете волей
И занесу итог в гроссбух:
Мне спину выгнуло глаголем,
Зато прямым остался дух.
В ОТСТАВКУ
Патрон заверил обходной листок,
И, словно тот бездельник из бомонда,
Я оседлал финансовый поток,
Даруемый нам Пенсионным фондом.
Поток не бурный, под десяток тыщ,
Но, говорят, до срока не иссякнет.
Винцом, мясцом не злоупотребишь,
Зато кефир от пуза и овсянка.
И вообще, старик, всё хорошо.
Что делать, возраст… Не горюй особо.
Ведь не «ушли», ты как бы сам ушёл
И как бы не без выходных пособий.
НА ИГЛЕ
Я на вождей смотрю с опаскою,
Увы, живущих, как в дыму…
Спросили хоть бы в нашем Таскино,
Там растолкуют, что к чему.
Понятно всё любому таскинцу,
Но не поймут никак в Кремле,
Что мы на башне на Останкинской
Сидим, как будто на игле.
Её когда-то взяли танками.
Народу дали по башке.
С тех пор на башне на Останкинской
И власть сидит, как на штыке.
Но это долго не протянется.
Наш дом построен на песке.
Не усидеть нам на останкинских
Ни на игле, ни на штыке.
СОЛДАТЫ ИДУТ
Вижу я, как за сизыми далями,
Где теряется времени гуд,
Боевыми сверкая медалями,
С фронта наши солдаты идут.
По лесам, по холмам, по разложинам
Сквозь пространства идут напрямки
Победители, как и положено,
Держат курс на родные дымки.
Здесь их ждут с неизбывной тревогою:
Уже годы зашли за года,
А они той прямою дорогою
Всё идут… И придут ли когда?
ЗАВЫВАЛЬНОЕ
Нет, о том я, что было – что стало,
Ни судить, ни рядить не берусь.
Просто снова подумал устало
О напастях на Матушку-Русь.
Вспомнил брата, что сгинул под Ельней.
Знал бы он, чем я нынче дышу,
Коль живу не в селе – в «поселенье»,
Не в сельмаг, а на «шоппинг» хожу.
Носят шорты и трескают чипсы
Поселяне сибирские, блин.
И наследников шлют подучиться
Не в Москву, а в Париж и Берлин.
Проживём ли чужой головою?
Прёт такая от Запада гнусь…
Просыпаюсь ночами и вою,
А точней, как завою – проснусь.
Ну, да что я один? Или вы ли?
Разве может услышать нас власть?
Это ежели все бы мы взвыли
И очнулись, то Русь бы спаслась.
ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Мы с тобою седоваты,
Нам с тобою всё одно,
Наша точка невозврата
Нами пройдена давно.
Жизнь старением чревата,
Молодеть нам не дано.
Наша точка невозврата
Нами пройдена давно.
От восхода до заката
Шли наверх, ушли на дно.
Наша точка невозврата
Нами пройдена давно.
Все потери, все утраты
Воротить не суждено.
Наша точка невозврата
Нами пройдена давно.
Кончен пир. Пусты палаты.
Ни гостей, ни яств, ни вин…
Нами точка невозврата
Всеми пройдена. Аминь.
ПИШИ ПРОПАЛО
Ну, вот подходит срок –
И что в сухом остатке?
Столбцы остывших строк
В обтрёпанной тетрадке
Да единички книг
Кой-где в библиотеках.
Но кто бы нынче вник
В слова русопитека?
Увы, явились в свет
Читатели иные.
Что им седой поэт
С печалью и уныньем?
Для них подать изволь
Крамолы и приколы:
Коль в рифмах ты король,
То почему не голый?
Ты душу обнажил?
Сегодня это мало...
А если мысль вложил,
Совсем пиши пропало.
СЕДОМУ ЗЕМЛЯКУ
А. Байбородину
Брось печалиться, старый кержак.
Пусть судьба выдаёт оплеухи
И повис над ушами куржак,
Но ведь искры в глазах не потухли!
Что куржак? Нам же не под венец,
Нам – радеть о Державе и людях.
Не остыл ещё пламень сердец
Правдолюбов и родинолюбов.
Да и мыслей огонь не угас.
И пока не сыграли мы в ящик,
Препоясаны чресла у нас,
И светильники наши горящи.
ВЕЧЕРНЕЙ ДОРОГОЙ
Не гони меня, ветер, навстречу закату
Вдоль полей и лесов по безлюдному тракту.
Понапрасну мой плащ не трепли, словно парус,
Пощади и пойми неторопкую старость.
Я давно никуда не спешу и не рвуся,
Ни на бой, ни на пир, ни к желанной Марусе.
Отспешил – отлетал, откатался, отплавал,
Поотстал от борьбы, от любви и от славы.
И теперь мне бы только покоя немного.
Не гони меня, ветер, вечерней дорогой,
Той, что мимо полей, мимо рощи зелёной
Устремилась к закату стрелою калёной.
НА ПРОЩАНЬЕ
Когда-то жаждал с ней свидания,
И сон теряя, и покой…
Теперь – одни воспоминания
О той девице городской.
Она, окутанная тайною,
Взошла над нашенским селом,
Но вскоре облачком растаяла,
Осиротив мой небосклон.
Одно единственное летечко
Я с нею был, она – со мной…
Ромашки памятной розеточка
Истлела в книжке записной.
А я всё думами досужими,
Мол, позабыла или нет,
Томлюсь. Да только нужен ли
Теперь какой-нибудь ответ?
Пусть будут снами и поверьями
Прощанья наши на мосту,
Стиравшие между деревнею
И между городом черту.
НАСЧЁТ РАЗВОДА
Бывают такие, бывают
Моменты почти каждый год,
Когда я в душе затеваю
С дражайшей своею развод.
Впряжёт, как при матриархате,
Словцом стеганёт, как хлыстом, –
И скрипнешь зубами: «Ну, хватит!
Уйду, пожалеешь потом!»
Я вынес бы всю процедуру,
Позор пережил и беду…
Но где еще русскую дуру
Такую на свете найду?
ПРИРОДА ЖИВАЯ
«Гляди, это белка», – шепнул я старухе,
Зверёчком любуясь украдкой.
Жена улыбнулась от уха до уха
И тоже привстала над грядкой.
Привычно копаясь в своём огороде,
Мы вовсе не чаяли чуда,
Что к нам в садоводство живая природа
Заявится вдруг. И откуда?
А белка бежала по гребню забора,
Людей не смущаясь нимало
И радуя наши усталые взоры,
Хвостом распушённым махала.
Была она ловкой и солнечно-рыжей,
Как будто из пушкинской сказки.
Трусила игриво, с весёлой припрыжкой,
С оглядкой, исполненной ласки…
Мне всё вспоминается белочка эта,
Невольную мысль навевая,
Что братской опеки и ласки ответной
В нас ищет природа живая.
ПЕНОЧКА
Где наше, о люди, величье?
Большие сомнения в нём,
Коль пеночка, малая птичка,
И та нам – Ньютонов бином.
Представьте: от нас, с Енисея,
В Сахару, за тысячи вёрст,
Полёт ей порою осенней
Доступен вполне, коль не прост.
Да что с Енисея – с Камчатки,
Не слышима и не видна,
Летает в Египет иль в Чад ли
С таким же успехом она.
Погреется там, а весною
(Возможно, по компасу звёзд)
Она добирается снова
До нас, до родительских гнёзд.
Вернуться в родные пенаты
Душа её птичья зовёт…
Какой же ещё навигатор
В пернатом комочке живёт?
ЗАВЕТНЫЕ СТРОЧКИ
Зверопаственных мест уроженец,
Старовер, старожил, русофил,
Видно, я в этот мир приходил
Для словесных его отражений.
А иначе зачем, как в жару,
Я метался в бессонные ночи,
Тщась поймать ту заветную строчку,
Что красна, словно смерть на миру.
Не всегда удавался отлов,
Но зато я не слыл браконьером,
Почитая законы и меру
При добыче единственных слов.
У которых особенный вес
И подъёмной достаточно силы,
Чтоб по всей разлететься России
От моих зверопаственных мест.
О БОЖЕ…
Такая долгая зима,
Сойти с ума.
Забило снегом все пути,
С ума сойти.
Метель и стынь, о Боже,
Мороз по коже!
Но надо быть,
Но надо жить
И думать надо
И даже этой дорожить
Одной отрадой,
Последней, может…
О Боже!
Красноярск
