Светлана ЕРЕМЕЕВА. Три рассказа

Короткая память

– И как это меня угораздило замуж за такого гуляку выйти – не знаю! Глаза свои нахальные выставит и врет, и заливает...

Вера слушает подругу и дивится про себя: «Ну совсем Ольга не изменилась. Как была в школе шумной да боевой – так и осталась».

Они встретились случайно на автобусной остановке. Вера шла на работу и увидела выходящую из рейсового автобуса бывшую одноклассницу. Вера уже давно живет в райцентре, работает учительницей, а Ольга вышла замуж в родной деревне за их же одноклассника.

– ...И главное, Вера, хитрит-то как: я, говорит, Оленька, на дальний пруд тебе за раками съезжу, ты ведь их любишь. – Ольга смешно передразнивает мужа. – А сам с Лешкой Кутеповым на машину – и в город. У того, видишь, краля здесь. И этот с ним катается. А зачем – и дураку понятно...

– Ну что ты, Оля, выдумываешь. Володька же такой хороший парень. Вон как за тобой в школе бегал. Помнишь, у тебя на выпускном нога подвернулась, так он чуть не полдеревни тебя на руках нес.

– Ой, ой, нашла кого защищать! А ты попробуй поживи с ним. Тогда узнаешь. А то, конечно, – тебе хорошо, ты одна!

Подруги говорят еще минуты две-три о том о сем. Вера расспрашивает, как там в селе ее родители. И, наконец, расходятся.

– Побегу своим охламонам носки покупать, – торопливо смеется Ольга. – Вот что значат пацаны – мужики будущие, прям горит на них все. Да и этому заодно куплю – будет в чем за раками ездить...

Она лукаво подмигивает Вере и исчезает.

...На уроке Вера объясняет новую тему, проверяет домашнее задание, ставит оценки. Потом идет в учительскую. Коллеги оживленно обсуждают будущие летние отпуска.

– Я прямо издумалась вся, – делится своими переживаниями степенная и всегда во всем уверенная учительница химии Лариса Евгеньевна. – Все рассчитываю: то ли машинку новую стиральную купить, то ли на море съездить...

– О чем же здесь думать, Лариса Евгеньевна, – улыбается Вера. – Выбирайте море!

– Вам хорошо, Вера Павловна, – недовольно парирует ей коллега. – Вы одна. Живете для себя. А я ведь в одиночку на море не поеду, надо и мужа с дочкой брать. Вот и посчитайте на досуге, во сколько семейный отдых обойдется.

Вера не хочет считать. Она – не математик, она – филолог. И ей, действительно, нечем возразить – отдыхать одной, конечно, дешевле.

...После работы Вера спешит к своим давним знакомым. Она заходит во двор и видит на входной двери большой замок. «Как же так, ведь договорились сегодня Вадимово повышение отмечать», – недоумевает она. И тут же догадывается: «А, наверное, в саду».

Вера проходит по узенькой тропинке в сад и видит Любу и гостящую у нее мать, сидящих под раскидистой грушей. Они пьют чай. Вадима нет, видно, еще не пришел с работы. Вера уже хочет окликнуть подругу, когда вдруг слышит свое имя.

– Осторожнее бы ты дружила с Верой. Знаешь, от одиночки всего можно ожидать.

– Ну что ты, мама, Вера такая хорошая девушка!

– Вот именно хорошая. Умная, спокойная, симпатичная. И замечаешь это не только ты, но и твой муж. Ей хорошо – она одна. Есть время и принарядиться, и за собой посмотреть. И нервы семейной жизнью не расшатаны. Не одна одинокая подруга уже вот так мужа из семьи увела!

Вера потихоньку выскальзывает из сада, торопливо проходит по двору и идет домой. По дороге ее душат слезы, но она не плачет. Еще не время...

– Что-то ты, Верочка, припозднилась сегодня, – окликает ее около дома сидящая на лавочке соседка. И тут же подает голос вторая: «А куда ей спешить. Вере хорошо – она одна: не перед кем ответ держать».

...Ну вот наконец-то она и дома. В комнате пахнет ванилью и яблоневым цветом. Вера устало опускается на диван и слушает, как в висках больно стучит молоточек: тебе хорошо – ты одна, тебе хорошо – ты одна, тебе хорошо... Ольге плохо – у нее муж гуляет, Ларисе Евгеньевне плохо – ей семью на море везти не хочется, Любе плохо – она соперниц боится. А ей хорошо. Вот они и попрекают ее счастьем. Таким дорогим счастьем. Пора, пора за него заплатить...

Вера зарывает лицо в подушку и горько-горько плачет. Проходит пять, десять минут, а в подушку текут и текут бесцветные слезы-жемчуга – дорогая плата за одинокое, молчаливое счастье. Сквозь слезы Вера что-то говорит, кого-то просит, о чем-то жалеет. А потом – смолкает. Не плачет. Просто лежит и смотрит в потолок.

От долгого плача болит голова, и Вера встает, идет на кухню, подогревает себе чай. Она выпивает таблетку анальгина, долго сидит за столом, пьет чай и, ни о чем не думая, смотрит в окно. А за окном поет-наяривает городской сумасшедший – горластый майский соловей...

***

Через два года, когда Вера выйдет замуж и родит Антошку, она как-то будет идти с ним из поликлиники. По дороге Вера встретит свою одинокую подругу и, жалуясь ей на то, как Антошечку замучили ангины и насморк, а свекровь ни в какую не хочет с ним оставаться, и Вере приходится брать бесконечные больничные, посетует на жизнь: «Да, хорошо тебе, Ленка, ты одна»...

Дневник красивой женщины

Мне 18

Совсем недавно я начала понимать, какое счастье выпало мне в жизни: я родилась красивой. Когда я иду по дороге, на меня оборачиваются прохожие. Причем, что вдвойне приятно, не только мужчины, но и женщины: а ведь известно, с каким великим трудом дамы признают красоту своих соплеменниц! Водители забывают о своих автомобилях и таращатся на меня во все глаза. А я иду гордой плавной походкой, как будто не замечая взглядов, и хохочу про себя от переизбытка чувства, которого не дано понять дурнушкам. Внутри меня натянутая струна, и она переливается, поет и звенит: как хорошо быть красивой!

Мне 20

Вчера я спешила на свидание. Меня остановила соседка – обычно сердитая бабушка лет 70-ти. «Внученька, – обратилась она ко мне. – Как я на тебя всегда завидую. Ты прекрасна, как королева. И если хочешь оставаться такой, запомни мой совет: не люби никого».

– Не люби никого!» – еще раз крикнула она мне вслед.

«А я и не собираюсь, – подумала я, – право красивой женщины – не любить, а быть любимой».

Мне 23

И все-таки я влюбилась (во всяком случае, мне приятно так думать). Мой муж тоже красив и меня обожает. Я вижу, как подруги мне завидуют и пытаются ему понравиться. Но я спокойна. Залог моего счастья – моя внешность. С каждым днем я все больше расцветаю. Мой муж очень гордится, что его жена – такая красавица!.. Он говорит, что любит меня в тысячу раз больше, чем я его. Что ж, пожалуй, он прав.

Мне 35

За годы брака я поняла одну вещь: оказывается, в семейной жизни не так уж и важно: красива ты или нет.

Все твердят, что здесь нужно другое: терпение, доброта, сочувствие. Выходит, мое главное достоинство – насмарку?! Я с этим категорически не согласна. С каждым днем я все больше чувствую, что муж начал недооценивать мою красоту. Он стал таким занудой. Вчера он заявил, что я его никогда не любила. Это уж слишком! Он забывает о том, какое счастье ему досталось.

Моей красоте нужны победы, а муж побежден уже давно.

Мне 36

Это ужасно, но мой влюбленный муж мне изменил. Я была просто в ярости: мне предпочли другую. Он, видите ли, так хотел мне доказать, свою нужность. Конечно же, ни о каком прощении не могло быть и речи. Мое оскорбленное самолюбие не принимало никаких оправданий. Я выкинула его из своей жизни. Я захлопнула дверь перед самым его носом. Он что-то кричал, умолял его выслушать, но я была неприступна. Я села писать свой дневник. Я давно записываю умные и красивые мысли. «Пописываешь, – бывало, шутил муж, – лучше бы блинов нажарила». Но я никогда не обращала на это внимания – ясное дело, он просто завидовал, ведь я не только красавица, но и умница.

Запись, заканчивающая наш роман, также должна быть красивой. Что-то в таком философском духе: «Можно ли простить измену? Да – скажут одни. Простить – значит разрушить ненависть, а ничто так не портит наши души как ненависть. Простить – значит стать лучше и чище... Нет – скажут другие. Ведь тот, кого предали, разочаровался не только в предавшем его человеке, но и в себе – в своей дружбе, любви, доверии (честно сказать, мне хотелось написать – в красоте). Этот человек изменился – никогда прежде он не посмотрит на мир доверчивым взглядом. Так да или нет? Умом я выбираю первое, но мое сердце... Мое сердце говорит – нет...»

Эти строки показались мне гениальными. Я захлопнула дневник и с чувством выполненного долга легла спать.

Мне 40

Недавно я открыла для себя неприятную новость – оказывается, мир полон хорошеньких молоденьких женщин. Интересно, почему я не замечала их раньше? И все они также жаждут побед. Не знаю, по этой или иной причине, но мои новые романы заканчиваются крахом. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: умной женщине в наше время приходится нелегко...

Мне 50

А интересно все-таки, что кричал мне напоследок муж в тот день, когда я его выставила? Кажется, он признавался мне в любви. Наверное, стоило его выслушать. Это такие прекрасные слова, и, честно сказать, я давно уже их не слышала. Недавно я разбирала свои старые дневники и наткнулась на запись, сделанную в тот день. Я перечитала «гениальные слова» и выдала себе в лоб все, что о себе думаю. «Мое сердце говорит: «нет» – кто просил слушать сердце? Умом надо было жить. Был хороший муж. Любил меня. Теперь такие на дороге не валяются. Надо было простить. Тем более – что не так уж он был и виноват. И слушала я вовсе не сердце, а свою гордыню. Во всяком случае, сейчас мне не было бы так одиноко...

Мне 60

Вчера я сидела на лавочке около дома. Мимо меня прошла соседка – симпатичная 17-летняя девушка. Между прочим, с некоторых пор чужая женская красота меня совсем не раздражает. Я крикнула ей: «Какая ты хорошенькая, Анечка! Только знаешь, что я тебе скажу – не люби никого».

А потом... Потом я окликнула ее еще раз:

– А лучше все-таки – полюби! Обязательно полюби!

Она обернулась и посмотрела на меня. Она не поняла ни первого, ни второго. Ей было некогда. Она спешила на свое первое свидание...

Весенний снег

Юля шла по улицам чужого города и смотрела на снег. Крупные, пушистые снежинки, грациозно изображая в воздухе сложные па, неторопливо опускались на землю. Юля любила снег. В зимние вечера она могла часами стоять у окна, наблюдая за снегопадом. Но сейчас он вызывал у нее раздражение. «Кому нужен снег в середине марта? – кричала она про себя. – Как ни хороши эти снежинки, они не повернут время вспять и не вернут зиму. Так зачем же напоминать о ней?!».

«Весенним снегом» была их сегодняшняя встреча с Олегом. Перед командировкой Юля уже знала, что он теперь живет в этом городе. За три дня своего пребывания здесь она в душе ждала этой встречи (городок ведь небольшой). И случай действительно свел их – за несколько часов до ее отъезда. Растерянные, обрадованные лица... Торопливые слова: «Ты как?», «Нормально?», «А ты какими судьбами сюда?»... Юля опаздывала на итоговое совещание, и поговорить как следует им не удалось. Она только сказала ему, когда уезжает. Он крикнул, что обязательно придет на вокзал.

Сидя на совещании, Юля снова и снова детально вспоминала эту встречу. И по мере того как представляла себе Олега, в памяти бурно всплывали события семилетней давности. Юля даже удивилась, как ясно она, оказывается, все помнит. Где, в каком закуточке мозга (и мозга ли?) хранится память о любви? О любви? Но ведь ее давно уже нет. Да, много лет назад Юля любила Олега. Во времена, когда она была студенткой, и он по субботам приходил встречать ее на вокзал, Юле казалось, что автобус едет слишком медленно, и ей хотелось выскочить из него и побежать, чтобы поскорей увидеть на остановке его одинокую фигуру.

А потом – они поженились. И были очень счастливы. И вместе с тем – несчастны. Это было каким-то сумасшествием – они не могли жить друг без друга и не могли не мучить друг друга. Любая маломальская обида оборачивалась ссорой, и хотя потом они мирились и так же горячо, как сначала не хотели признавать свою вину, начинали каяться, было ясно, что завтра все снова может повториться. Юля обижалась на недостаточное внимание со стороны мужа, Олег – на то, что она требует внимания, не отдавая его взамен. И так без конца. «Молодые вы еще и гордые оба, – как-то сказала ей мать, – а без уступки никакая любовь долго не выдержит».

Юле вдруг живо вспомнился один эпизод их семейной жизни. Олег тогда на три дня уехал на рыбалку, и Юля пообещала, что приедет на электричке его проведать. Они договорились на вторник. Но именно в этот день у Юли нашлись какие-то неотложные дела, и она поехала к мужу в среду. Увидев стоящего на перроне Олега страшно обрадовалась (догадался встретить) и поняла, как сильно соскучилась. Сейчас она его обнимет и все объяснит. Он, наверняка, ее ждет-не дождется. А Олег… Едва кивнув жене, бросился к знакомым рыбакам: «Я сегодня ночью сома поймал килограммов на двадцать! Сейчас увидите...».

К палаточному лагерю шли молча. Олег дулся за вторник, Юля – за сома. Заговаривать первым никто не спешил. Потом вроде бы помирились. Олег предложил Юле покататься на лодке. Они были на середине реки, как вдруг начался ... Нет, это был не дождь. На них обрушился настоящий ливень, и спрятаться от него было негде. Олег опустил весла, и они прижались друг к другу. Он закрывал ее своим плащом, она с помощью какого-то пакета пыталась защитить от холодных струй его голову. Их лица оказались совсем рядом – мокрые, счастливые, любимые и любящие... А ливень продолжался. И как-то незаметно в мире исчезло все: и река, и кричавшие им что-то с берега рыбаки, и видневшаяся вдали старая береза. Остались только их глаза и этот любовный дождь, смывший все пустое, наносное и оголивший самое главное: как хорошо им вместе!

...Юля тряхнула головой, отгоняя яркую картину того дня, и попыталась сосредоточиться на речи выступавшего. В конце концов, зачем вспоминать? Ведь обиды и ссоры все-таки взяли верх. Они разошлись, каждый считая виноватым в этом другого. Чтоб доказать друг другу свое полное равнодушие, разъехались по разным городам. Вскоре Олег женился. Юля проплакала тогда неделю. А потом и сама вышла замуж, родила Андрейку. С мужем жили мирно. Однажды Юля поймала себя на мысли, что они почти никогда не ссорятся. Когда попыталась разобраться в этом, поняла, что обижаться на Романа ей просто... неинтересно! В их отношениях стоял полный штиль, и никакие ветра и дожди его не тревожили.

На вокзал Юля приехала поздно, задержалась в магазине игрушек – сын просил привезти заводного робота. Олег ждал ее около кассы. Они разместились в привокзальном кафе. Говорили, в основном, о работе. Рассказывали, кому что известно о прежних друзьях.

– Олег, ты меня хоть иногда вспоминаешь? – внезапно спросила Юля.

– Да. – Он резанул ее взглядом.

– А что именно?

– Да так. Всякое...

Он замялся. Она перевела разговор на другое. Он поделился с ней своей бедой – часто болеет дочь. Она посоветовала какое-то народное средство.

Объявили поезд. Пора было выходить на платформу. Они замолчали. «Ну что ж, прощай», – Юле внезапно показалось, что они словно два актера, играющих сцену. Сейчас режиссер даст знак, и Олег тоже скажет: «Прощай». Эта мысль была такой тоскливой, что она вдруг заторопилась, спешно показала проводнику билет, поднялась на подножку. Ее догнали слова: «Знаешь, что я чаще всего вспоминаю? Помнишь, ты как-то приезжала ко мне на рыбалку и пошел дождь?..».

У Юли к горлу подкатил комок. Чтобы не заплакать, она часто-часто закивала: «Знаю, знаю...». А Олег что-то еще говорил, и снова, как тогда, весь мир медленно таял, оставляя только их глаза. И с горькой радостью Юля поняла, что и на него тоже больше ни разу не пролился тот сумасшедший любовный дождь. Поезд тронулся...

За вагонным стеклом опять пошел снег. А может все-таки стоило попробовать повернуть время вспять? У Юли гулко забилось сердце от предвосхищения счастья. Но снег уже редел. Она перевела взгляд на яркую коробку с роботом для Андрейки. Он так любит отца! А у Олега больна дочь... Нет, весенний снег не вернет зиму. Он просто напомнит о ней и растает. Должен растаять... Она снова посмотрела в окно – снежинок не было. Только валдайским колокольчиком звенела капель, напоминая, как когда-то в молодости они опрометчиво забыли о том, что с любимыми не расстаются...