Фейсал ХАЛИЛЬ. Плата за потерянное время

Предисловие

Доброго, порядочного героя все предали. Труды его жизни пропали.

Решив, что жил зря, и дальнейшая борьба бесполезна, он поступает своеобразно...

Смысл поэмы потрясающий, но неожиданный – возможно, многие осудят! А на самом деле это – просто рассказ о человеческой жизни. Одной из...

***

Он ищет своё место,

Он ищет своё время.

Непостижимым методом

Исследует мгновения,

Параграфы и пункты,

И каждую кривую,

Размеренность минуты...

Он думал – существует.

Но прокричал петух,

Рассвет нарушил сон...

Отрёкся лучший друг,

И предал компаньон.

Он стал не больше облака,

Что прячет горизонт.

Забвенью предан облик,

И труд приговорён.

***

Имел обыкновение

Играть часами в нарды

С соседом-бакалейщиком.

Детишек сладким радовать.

А на вопрос знакомых

«Как жизнь и главный труд?»

Он отвечал спокойно:

«Да ничего – идут».

***

И у него был выбор:

Уйти в серьёзный бокс?

Стать каменною глыбой

Надолго и всерьёз,

Богатырем-атлетом –

Рельефным, как Геракл,

И навещать дом деда

На западных холмах.

***

Бывало, собирал он

Пирушки для друзей,

И «Дамского угодника»

Читал округе всей,

И речь Шахерезады

Ночами напролет!

И для гостей был сладок

Его заморский мед.

До головокружения

Месяц серебристый

Внимает рассуждениям

О подлых аферистах,

И долгим жарким спорам

О снах и безработице,

О банках и конторах,

Что скоро обанкротятся.

***

А также с ним бывало:

Терпеть не может лето,

И осень... И журналы.

И свой научный метод.

Внезапно увлечётся

Фигурою Мадонны.

Омар Шариф, как солнце,

Глядит с портретов модных.

***

Бывало, что на завтрак

Вкушает сыр с оливками.

И едет утром, в праздник

На кладбище старинное.

И говорит усопшим:

«Вы все достойны памяти.

Деяния – роскошные,

Старания – похвальные!»

***

Бывало, что садится

На фуникулёры.

Или автобус мчит его

К неведомым просторам.

Бывало, наливает

В чашку молоко.

А может, собирает

Цветы среди песков.

Стихи углём ваяет,

Чернилами и мелом...

И ноты добавляет,

Если захотелось.

Играет на гитаре,

Приветствует прохожих.

Глаза его сияют

Влюбленно и восторженно.

***

Бывало, не проронит

Ни песни, и ни слова:

Он ожидает почту

Или письма какого.

И вскоре уезжает...

Однажды возвратится

Из Лондона, Варшавы,

Парижа иль Мадрида.

Но не бывает, – верьте мне, –

Чтоб он повысил голос –

С проклятьем, осуждением,

Ругательством, хулою.

И не бывает вовсе,

Что правду исказит,

Что близкое далёким

В корысти объяснит.

***

Бывает, он рассудителен,

Спокоен, как чашка весов,

Проницателен, обходителен,

И знает... на свете всё.

Где растут бананы, ответит,

Где растут гранаты, подскажет.

Как бушует в пустыне ветер,

Что моря будоражит.

Что упадет на склоны,

Чем недовольна река.

Что она разъяренно

Швыряет на берега.

В долинах кудрявые овцы

Какие растения любят.

И что сохраняет волосы,

И способ отбеливать зубы.

***

Ему приходилось ездить

С докладами по стране.

И трогательные речи

Глаголить до посинения...

Он был громоподобен

В зачинах и ответах,

Он овладел приёмами

Великого поэта

И освещал талантливо

Любой больной вопрос –

Сколь бы тот коварен

Не был, и непрост.

***

Ему не доводилось

Разни́ть министра с нищим,

И на каждый чих

Он говорил: «Аминь!»

Не признавал догадки,

Пустые рассужденья.

И люди были рады

Ему в любых селеньях.

И, как бы не был занят, –

Не рвался, год от года,

Переживать в Кашане

За бедствия народа.

За то, что происходит

в окру́ге Исфагана.

Конфликт международный

Иль ветер ураганный.

Не требовал ответа,

Откуда кто пришел:

Из диссидентов, евнухов,

Пустой иль с барышом.

***

Но дела скользнули из рук –

Под ногами разверзлась пропасть...

Он не знает, как жизнь вокруг –

Ни на площади, ни в Европе...

Что на улице, что в домах,

В его комнате и в кровати...

Беспросветная кутерьма

Очень скоро его захватит.

Всё смешалось… А он молчит?

Иль смеется? Или рыдает

Об обманутых и убитых?

О трудах, что навек теряет?

Остаётся ли он стоять,

Чтоб смотреть на других – успешных? –

Сиротливо? Или сиять,

Как столб света во тьме кромешной?

И о чем волноваться ему? –

Хлеб купить из большой пекарни

Или частной печи танур?

Как ягненка вкусней поджарить?

***

Он хотел бы стать не собой.

Быть похожим на тех, других,

Что умеют, как мирт сухой,

Не испытывать злой тоски.

Рассмеяться, пройтись, присесть

И не чувствовать ничего.

И забыть о том, кто он есть,

Представляя собой другого.

И суметь быть обточенным, как

Те, другие... И быть готовым

Для враждебной купли-продажи,

И доходы снимать со слова.

Если мог бы он заблестеть –

Золочён, подобно другому!

И остаться холодным впредь.

И не знать, как в душе изломан.

Или, как меняют рубашку,

В одиночестве, ночью темной

Поменять свой стиль. И параграф,

Департаменты и знамёна.

***

Пятьдесят часов.

Пятьдесят минут...

Двери – на засов.

Его где-то ждут...

Но не знает он,

Как в воде и мыле

Растворяют люди

Замыслы дурные.

Как зубною щеткой

И зубною пастой

Людям удается

С горечью справляться...

Его где-то ждут.

Пятьдесят часов. Шестьдесят минут.

Пятьдесят часов. Семьдесят минут.

Его где-то ждут.

***

Проходили дни.

Полетели месяцы...

Стать ли, как другие? –

Стать. И с Богом встретиться.

***

Сторож – не простой:

Доллары в руке.

Прячет нож большой

В черном пиджаке.

И примкнул герой.

Доллары... Шаги...

За его спиной –

Нож, как у других.

Кто его враги?

Где его причал?

Так же, как другие,

Он шахидом пал...

-------------------------------------------

Омар Шариф – египетский актер.

Кашан – город в Иране, как и Исфаган. Эти географическое ссылки следует понимать расширительно (прим. автора).

Перевод с арабского Веры Скоробогатовой

На илл.: Станислав Плутенко. Цезарь велел сжечь мосты