Зарайский кремль достоин стать объектом ЮНЕСКО

Геннадий Ефимочкин. Зарайск

Любовь Колесник побеседовала с директором музея-заповедника «Зарайский кремль» Кириллом Кондратьевым. Интересный получился очерк!

Мальчик в дедовых валенках

В 2005 году я пришел в Зарайский музей, будучи студентом исторического факультета Коломенского истфака. Музей тогда находился в Троицкой церкви. Мне надо было подготовиться к семинару – а там искали сотрудника. Показали пару фотографий: «Что знаешь? Что видишь?» Я ответил – и, что называется, «мальчик подошел», мне предложили поработать два-три дня в неделю научным сотрудником. Вот я и работал – в субботу-воскресенье в музее, а на буднях ездил учиться. Мне тогда было 19 лет.

Троицкая церковь находится на центральной площади Зарайска. Когда-то в ней крестили моего прадедушку. Там музей располагался долго, с 1936 по 2014 годы. Моя музейная жизнь была занятием экстремальным. Туалет на улице, центральное отопление не спасало, потому что под каменным полом церкви был большой неотапливаемый подвал. Первое, что говорили человеку, пришедшему работать в музей, было: «Покупайте валенки». У меня валенки были от дедушки, хорошо подшитые, я в них проходил семь лет. Летом мы шокировали местных жителей, выходя за водой (воды в музее тоже не было) к колонке. Центральная площадь, люди на рынок спешат, а ты с двумя ведрами и в валенках…

Прабушка и помещик

Совсем другое ощущение города, когда ты в нем живешь с рождения, и родители твои живут, и бабушки с дедушками. Знаете, как в Советском Союзе было? Родственники могли разлететься по всей стране от Беларуси до Камчатки. В моей семье все очень локально: Зарайск-Москва. Моя прабабушка, будучи юной девушкой, служила у председателя Зарайской уездной земской управы Алексея Алексеевича Селиванова. Он пытался обучить ее грамоте и сделать горничной, но она обучению не поддавалась. По семейной легенде он сказал: «Дура ты, Настасья!» и отправил на скотный двор.

Музей как магнит

Музей либо быстро отталкивает людей – либо там остаются на всю жизнь. У меня получился второй вариант. Сначала научным сотрудником, а потом заведующим отделом проработал здесь больше семи лет. Потом на два года ушел в Министерство культуры Московской области, тоже в музейную сферу. Как раз тогда глава Московской области Андрей Юрьевич Воробьев обратил внимание на Зарайск. Началась эпопея с возвращением иконы Николы Зарайского, реставрацией кремля и переводом музея в кремль, развитием туризма.

Тогда в министерстве мало кто представлял себе, что такое Зарайск, это было далеко и малоинтересно. И тут появился «абориген», который хорошо знает, что там происходит! Все поручения, которые тогда давались относительно Зарайска, так или иначе касались меня. Я во всех процессах поучаствовал как исполнитель – и в возвращении иконы, и в подготовке документов на реставрацию, и в предложении о включении Зарайского кремля в памятники ЮНЕСКО, и в организации переезда музея. А две недели перед открытием музея я провел здесь безотрывно. Дело было очень ответственное, музей открывали Губернатор и Владыка Митрополит… Через несколько месяцев, в начале 2015 года я пришел сюда директором.

Кирилл Кондратьев

Зарайск и ЮНЕСКО

Мы считаем, что Зарайск вполне достоин того, чтобы войти в список объектов ЮНЕСКО. Самый маленький кремль России, уникальный и по истории, и по сохранности. Город и кремль производят сильное впечатление – может быть, потому, что из-за отсутствия транзита в Зарайске городская среда не была затронута активной стройкой в советское время. Когда пошли мощные турпотоки, старинные города часто страдали, потому что кто-то решал построить шикарную гостиницу в исторической части. У нас такого не было. Мы идем по правильному пути. Сначала приняты охранные документы (охранные зоны, охрана исторического поселения), которые защищают от попыток построить то, что будет уродовать город.

Все знают, что Президент дал поручение регионам подготовить необходимые документы – ведь в стране много замечательных достопримечательностей, но при этом крайне мало объектов ЮНЕСКО. Региону было поручено предложить кандидатуру на включение своего объекта – и мы решили подать Зарайск. Направили документы в Министерство культуры РФ, совет экспертов рассмотрел заявку и поддержал. Это процесс долгий и поэтапный, он включает в себя ряд процедур охранного характера… Но реставрируя кремль, мы уже сейчас держим в голове, что в будущем он может стать объектом ЮНЕСКО.

Палеолитическая стоянка

Зарайск аккумулирует много всего: тут и замечательный памятник, и музей – мы все-таки считаем, что у нас получился достойный музей! – и исторические личности. Город был не только местом паломничества русских царей. Он известен как место службы воеводы Пожарского в Смутное время, именно отсюда Пожарский выступил в бой. Василий Шуйский уделял городу большое внимание. И конечно, важную роль играет Зарайская палеолитическая стоянка.

Построив здесь кремль в XVI веке и частично разрушив зарайскую стоянку (фундамент стоит глубже, чем культурный слой палеолита), люди ее тем самым спасли, потому что пространство вокруг кремля не застраивалось. То, что всемирно известное поселение древнего человека эпохи древнего палеолита соседствует с памятником XVI века – это по-своему уникальный случай. Навскидку – я не могу привести аналога.

Древности под ногами

Стоянка была обнаружена в 1980 году случайно – главным хранителем Зарайского музея Лидией Ивановной Максимовой, которая, слава Богу, на посту до сих пор – сейчас это один из старейших главных хранителей Московской области. Тогда она была студенткой Московского университета, и ее свежие познания в археологии помогли увидеть в поднятом с земли камне отщеп. Она отвезла его специалистам-археологам, и первая разведка показала слой верхнего палеолита.

С 1990-х годов институт археологии РАН ведет в Зарайске регулярные раскопки. В отделе каменного века ИА РАН есть Зарайская экспедиция, которая занимается изучением нашей верхнепалеолитической стоянки. Долгое время раскопками руководил член-корреспондент РАН Х.А. Амирханов, один из создателей московской школы археологии каменного века. В последние годы процессом руководит его ученик С.Ю. Лев. Посетители музея могут видеть его интерактивной видеораме – он играет древнего человека, который кладет в ямку статуэтку.

Неглубокая стоянка

Наша стоянка очень неглубокая, всего около полутора метров, и это поражает посетителей. Летом они видят на территории кремля людей на раскопе и спрашивают: «А что вы тут ищете?» - «Мамонтов». Обижаются: «Не хотите – не говорите! Какие мамонты на такой глубине?»

В один из сезонов, это был 2001 год, раскопки были большие и продолжительные. В последние дни, когда большая часть экспедиции разъехалась, Сергей Юрьевич взялся раскапывать одну из ямок-хранилищ. Работал он тонкой бамбуковой палочкой, потому что в археологии каменного века важно не пропустить даже самую мелкую деталь отщепа. И вот – сначала появилось ушко, рог, потом он расчистил кусочек мордочки бизона, и… трудно вообразить себе его состояние в тот момент. Я слабо представляю, как сам бы реагировал. Такие вещи случаются один раз в жизни. В тот момент, когда не ожидаешь найти что-то интересное, ты обретаешь сенсационную вещь! Ему как специалисту было понятно, что зооморфная статуэтка, выполненная с такой реалистичностью – вещь невиданная и небывалая, произведение искусства мирового уровня.

Бизончик – произведение искусства

У Зарайского бизончика есть много деталей, свидетельствующих о том, что это вещь из ряда вон выходящая. Одни из таких черт, отличающая его от других подобных статуэток – то, что у него отдельно прорезаны ноги. Это делалось крайне, крайне редко! Он интересен не только как произведение искусства. Очень трудно понять: тот человек ничего не знал об анатомии, скульптуре, обработке материалов. У него даже дерева не было, тут пролегала приледниковая зона, они топили костры костями. Только каменные орудия труда и кость мамонта. Чтобы выжить, надо было провести магический обряд – так ему казалось. И тот человек сделал не обычную зооморфную статуэтку (они странные, непонятно, то ли собачка, то ли крокодильчик, условная голова, условный хвост, условные ноги), а такую реалистичную вещь. Она передает нам гигантский объем информации через 20 тысяч лет. Это флешка двадцатитысячелетней давности, которую мы сейчас получили и разгадываем код.

Когда бизончик путешествует больше, чем автор текста

В нашей почве кость очень плохо сохраняется, поэтому бизончик сначала очень долго был в институте археологии на реставрации. Потом он приехал в зарайский музей, где специально для палеолитических экспонатов был создан отдельный зал. Бизончик снялся в двух фильмах – для каналов BBC и Discovery.

В 2014 году Британский музей открыл проект «Искусство ледникового периода: зарождение современного разума». Со всей Европы собрали наиболее значимые произведения – знаменитые «палеолитические венеры» и зооморфные статуэтки. Среди них было два-три топовых экспоната – виллендорфская палеолитическая венера, человек с головой льва из Франции и зарайский бизон. Для нас предмет особой гордости, что он украсил обложку фундаментального каталога этой выставки и ее афишу. Зарайского бизона тогда увидели сотни тысяч человек.

Выставка была сделана очень интересно: в витринах стояли произведения палеолитического искусства, а на стенах висели работы Модильяни, Пикассо, показывая тем самым, как архаичные, базовые формы искусства по прошествии тысячелетий не отпускают нас, они с нами, где-то на подкорке человека. По образному выражению доктора Джул Кук, главного хранителя первобытной коллекции Британского музея, которая зарайского бизона ставит в один ряд с Моной Лизой, Давидом Микеланджело и мрамором Парфенона – «это все про нас». Предметы, над которыми нужно думать. Их нужно разглядывать, рассматривать и понимать грандиозный исторический бэкграунд, который за ними есть.

Когда мы работали с архивами, то нашли документ 1920-х годов: в целях поддержания теории Дарвина и борьбы с церковными предрассудками музеи должны показывать населению доказательства эволюции. И руководители Зарайского музея сообщали, что никаких древностей у нас нет, и просили прислать артефакты из других музеев. А ведь фактически эти люди ходили по десяткам тысяч орудий труда и произведениям палеолитического искусства!

Музеи хорошие и разные

Хороший музей – сплав истории, архитектуры, гения места, людей, которые его создают, которые его поддерживают. Когда ингредиенты собраны правильно, получается хороший музей.

Здание, в котором мы сейчас находимся, было создано в начале XIX века. Сначала это были городские присутственные места. Потом здесь находилось Зарайское духовное училище. Оно просуществовало до революции, потом тут была библиотека, затем – какие-то квартиры, и в 1921 году сюда перевели часть музея, который первоначально располагался в особняке зарайского городского головы Ярцева. Тогдашние руководители музея выступили с инициативой создания большого комплекса, который показывал бы и искусство светское, и церковно-исторический отдел. Он и был организован в Никольском соборе, который является старейшим на территории кремля и сейчас находится на реставрации.

После перевода музея в 1936 году в Троицкую церковь у этого здания была сложная история. Какое-то время тут располагалась стоматологическая больница, потом – отделение госпиталя. До 1980 года здесь была средняя школа, и в музее работают сотрудники, которые в ней учились. Потом ее было решено вывести и снова открыть тут музей.

Долгая дорога к идеалу

Реставрация была очень долгой. Она прерывалась в 1990-е, не хватало то средств, то политической воли. Сотрудники по 10, 15 лет готовились переезжать, жили надеждой. Все сдвинулось с мертвой точки, когда икона Николы Зарайского вернулась, и Андрей Юрьевич озвучил, что начнется реставрация кремля. На завершение реставрации были выделены деньги – и самое главное, были выделены деньги на музеефикацию. Министерство культуры Московской области очень ответственно отнеслось к процессу: было принято решение делать все, как положено в музейном деле. То есть, разработать художественный проект экспозиции и уже согласно нему закупать оборудование.

Нам повезло с дизайнерами-архитекторами. Это молодые московские архитекторы Евгения Добровольская и Михаил Тюленев. Редкий сейчас, и оттого особо ценный случай, когда когда пришли молодые ребята, посмотрели экспонаты, впечатлились – и взяли на себя задачу сделать хороший, яркий, интересный музей, не переборщив при этом с эффектами. Не было задачи и желания самореализоваться. У них был очень правильный музейный подход – подчеркнуть красоту, многообразие, ценность коллекции, спроектировать оборудование, цветовое решение, архитектуру залов так, чтобы подчеркнуть каждый из предметов.

У нас один из немногих музеев в Подмосковье, где очень хорошо, профессионально сделан свет. Его ставил Николай Радиславович Воробьев – человек с огромным музейным опытом, всю жизнь отдавший свету в экспозиции, влюбленный в свою работу. У него, мне кажется, даже глаза иначе устроены. Помню, были напряженные дни перед открытием, мы с Николаем вышли на улицу, и он сказал: «У меня такое ощущение, что тут побывали Эрмитаж, Третьяковка и Русский музей – и по чуть-чуть оставили экспонатов. Я не могу просто засунуть лампочки и уехать. Я выставлю свет». Два дня бегал со стремянкой... Когда он выставил свет и сказал, что можно заходить и смотреть – мы, наблюдая свои предметы каждый день во всех ракурсах, поняли, что многое и не видели толком… Это было чудо открытия.

Люди + музей = жизнь

Зарайский музей – сплав интереса и энергии многих профессионалов, которые выложились по полной. Нам доставляет удовольствие видеть реакцию людей, которые заходят сюда, ожидая увидеть «два лаптя, три самовара и чучело красноармейца», а выходят с ощущением того, что побывали явно не там, где ожидали. Книга отзывов полна сообщениями: «Я и представить себе не мог! Это удивительно!»

Я думаю, что большой музей сегодня – как Достоевский, сразу отпугивает всех школьников «Преступлением и наказанием». Детей привозят в Третьяковку и ведут по всем залам, пока бедный ребенок едва не сходит с ума от обилия экспонатов. Это очень утомительно: произведения искусства – колоссальный источник информации, особенно для человека современного, и без того ею перегруженного. Два-три зала пройдешь – и устал, хочешь сесть на банкетку, даже золото-бриллианты не привлекают… Мы привыкли считать, что сейчас у людей клиповое сознание, они воспринимают информацию дозированно. Так вот, у нас отчасти получился музей с клиповым сознанием. Зашел, прошел пять залов, увидел достаточно много, получил впечатления – и не устал. Не возникает ощущение того, что тебя морально раздавили искусством. А радость – есть.

Показать свет Достоевского

Творческих планов у нас громадье, сил бы на них хватило. Самый главный план – чтобы музей не стал хуже. Знаете, как бывает? Открывается, к примеру, хороший ресторан, а через пару лет качество снижается... Делая что-то новое, не хочется испортить то, что было. Думаем о развитии музея. Он обладает гораздо большим потенциалом, нежели мы показываем сейчас. Хотели бы видеть его площадкой для исторической реконструкции: Зарайский кремль – это история Смуты, Засечной черты. Какие-то башни могут рассказать о боевой истории кремля XVI-XVII веков. В одной или двух можно сделать выставочные залы и показывать работы современных скульпторов, совместив атмосферу древней крепости и современного искусства. Хотим воссоздать мастерскую Анны Голубкиной в ее доме-музее и комплекс построек двора, чтобы больше работать с детьми. Неплохо было бы рядом показывать нашу коллекцию изобразительного искусства XX века. В особняке Ярцева хотелось бы сделать исторический отдел, которого сейчас очень не хватает.

Еще есть усадьба Достоевских в Даровом. Ее надо достойно подготовить к 200-летнему юбилею писателя, который пройдет в 2021 году. Это место, где Достоевский действительно был счастлив. Человек, который в нашем сознании предстает как мрачный автор сложных произведений «Братья Карамазовы», «Бесы»… Мы должны немного «взорвать шаблон», рассказать о его детстве и юности, о том, как он любил свою семью. Рассказать о Достоевском-человеке, о его переживаниях здесь, которые нашли отражения в его творчестве. О мальчике, который испугался волков, и зарайский мужик Марей успокоил его, погладив грубой крестьянской рукой по голове…