Олег ШУЛЬГА. Образ южного города в произведениях В.И. Лихоносова «Наш маленький Париж» и «Тоска-кручина»
Надо добиваться, чтобы одиночество души мгновенно, как пух, опускалось на бумагу – в этом и есть мастерство и все остальное.
Виктор Лихоносов [3, с. 10]
В сентябре 2018 года город Краснодар отметил своё 225-летие множеством мероприятий по случаю юбилея. Мэр города даже подготовил поздравительные грамоты, украшенные массивными деревянными рамками, для «миллионных жителей» свежеиспечённого мегаполиса и лично привёз их в городской роддом. Об этом писали и показывали сюжеты основные краснодарские и региональные СМИ. На театральной площади в те дни музыканты исполняли популярные уже не один десяток лет рок-хиты.
Но чего-то в этом шумном и ярком поздравлении, которое ежеминутно переносилось в ленты новостей online-формата, не хватало. Не было памятной составляющей, не прозвучало благодарности. Кому, вы спросите? Время – самое беспощадное явление, которое влияет на ход человеческой жизни. Более того, если человек сам не чувствует времени, в которое он живёт, не знает или не помнит, что было до него, не задумывается о том, что будет после него, то человек перестает жить. Он влачит сиюминутное существование.
Не таковы литературные герои Виктора Лихоносова. Вот они действительно жили. Им было не всё равно, по чьим следам они ступают. Вот этой связи времени, этой связи между эпохами и хотелось бы посвятить остальную часть статьи. Пусть нынче связь времён и притуплена в головах современников, тема заслуживает, чтобы о ней написали и говорили.
Очень точно Виктор Иванович написал в романе «Наш маленький Париж» о том, кто чем живёт во время юбилейных торжеств: «Власть использует юбилеи для торжества государственности; простые люди взывают к её праздничной совести: гордые ждут наград и повышений, обиженные и сиротливые – милости. Кое-кто злится; большинство живёт, ничего не замечая» [1, с. 140].
Так происходит и теперь. Возможно, именно поэтому, что большинство продолжает жить, ничего не замечая, и такой замечательный южный город, как Краснодар, в котором так или иначе память жила, стал существовать сиюминутно. Столь же сиюминутно было отреставрировано историческое здание по адресу ул. Гоголя, 58 [4]. Мало того, что «реставраторами» был уничтожен архитектурный облик сооружения (эклектичный стиль с элементами кирпичного, – прим. О.Ш.), так уже давно никто не вспоминает о том, кому принадлежал этот дом в «екатеринодарские» годы.
Владельцем дома был отставной генерал-майор Василий Иванович Черник. Сын знаменитого на Кубани архитектора Черника, который вместе со своим братом проектировал и строил Войсковой собор Александра Невского. Не тот собор, который нынче стоит по ул. Постовой, а в Екатеринодаре ул. Почтовой, а тот, который стоял некогда на месте нынешнего сквера им. Жукова.
У Лихоносова с особым чувством описаны эмоции героя романа «Наш маленький Париж» Дементия Павловича Бурсака, который увидел город в советское время после долгого отсутствия на малой родине: «Да нет же, это правда! – убеждался он теперь. Это истинная правда! – нету на Соборной площади белого Александро-Невского храма, вокруг которого обвозил молодых в каком-то несуществующем 1913 году лихач Терешка» [1, с. 7]. Сейчас в сквере напротив здания администрации Краснодарского края стоит небольшая часовенка, возведённая в 1994 году.
Вообще, стоит привести сравнение между героями произведений Лихоносова Генычем из «Тоски-Кручины» и Дементием Бурсаком из «Нашего маленького Парижа». Герои эти хоть и разного возраста, разного происхождения и будто бы из разных эпох, проходят в южном городе по знакомым и исторически важным местам, и читатель, которому дорог образ Кубанской столицы, переживает чувство духовной близости и с персонажами, и с городом. Геныч, совсем ещё молодой парень, возвращается на юг из Сибири с внутренним ощущением тоски: «Южный одноэтажный город. Куда я направляюсь, кто меня ждёт?» [2, с. 162].
Тоска не мешает герою находить любимые им детали, роднящие его с жизнью тихого южного местечка. «Справа, у белого здания управления железной дороги, поворачивали по кольцу трамваи. На остановке я присел на чемодан. Трамваи подходили, пустели, кондукторши выпрыгивали попить из автомата. По этому маршруту курсировали потёртые двухвагонки, которые я люблю также сильно, как старые паровозы. Опять я в южном тёплом городе» [2, с. 163].
У Бурсака тоска иного характера. Он большую часть жизни пробыл в эмиграции, и только в 60-х годах XX века вернулся на малую родину, где именем его предка была названа одна из центральных улиц. Цитата из романа: «Вот он и бродил несколько часов по своему Екатеринодару в одиночестве. Уже то был во всех отношениях Краснодар» [1, с. 8].
Дементий Павлович, пожалуй, в гораздо большей степени, чем совсем юный Геныч, тоскует об утраченном времени, лицах, событиях, местах, с которыми он ассоциировал старый Екатеринодар. «В выросшем и постаревшем без него сквере он, подняв голову, суеверно глядел в ту небесную точку, где бронзовая рука царицы Екатерины держала когда-то длинный тоненький крест. За её спиной, через Бурсаковскую улицу, размещался тогда дворец наказного атамана Бабыча. Нынче там стояла новая четырехэтажная школа» [1, с. 8].
Прогулка молодого легкомысленного Геныча приводит его на ул. Мира, а оттуда в церковь, как пишет Виктор Иванович, «из любопытства»: «Носило меня повсюду. Я опять побывал на базаре («Почем лучок, почем сливы?»), <…> на соревновании городошников, таскался возле кладбища, смотрел на улице Мира, как ссорятся в очереди за цыплятами женщины, наведался из любопытства в церковь» [2, с. 167].
Тоска Бурсака по ушедшему времени приобретает такие масштабы, что его поход в храм носит характер горя, отчаяния в попытке найти хоть одно знакомое екатеринодарское лицо: «Легкое удивление переходило в грусть, грусть – в сожаление; сожаление в горе. И когда горе стянуло ему грудь, он повернул к высокому крыльцу красного собора св. Екатерины. Двери собора были раскрыты; внутри, над головами, капельками дрожал этот всегда особый, тёплый, скорбно-зовущий свет. Бурсак тихими, траурными шагами поднялся по ступенькам, снял с головы светлый берет и ступил под своды. Святые невесомо летали в расписанных небесах. Ужели те же русские люди стояли и молились в тесноте?» [1, с. 8].
Сегодня единицы из русских людей вспоминают, или вообще знают, что Свято-Екатерининский кафедральный собор был заложен в память о железнодорожной катастрофе императорского поезда под селом Борки в Малороссии. Те же единицы знают, что на пересечении современных улиц Седина и Мира, а в Екатеринодаре Котляревской и Екатерининской, располагались триумфальные царские ворота. Совсем рядом с этим местом, в том направлении, куда екатеринодарский трамвай набирал ход в сторону железнодорожного вокзала, до сих пор стоит красивый особняк, где нынче располагается частный отель. В доме этом в годы Гражданской войны жил и почил в Бозе генерал русской армии Алексеев. Никаких памятных табличек на доме нет и не было.
Хочется обратить внимание на ещё несколько уникальных мест в бывшем Екатеринодаре, каждое из которых, может быть, являлось отражением ушедшей эпохи. Заведению «Чашка чая», располагавшемуся на углу улиц Красная и Екатерининская, в романе «Наш маленький Париж» посвящена целая глава. Виктор Иванович написал об этом заведении так: «Чашка чая» – лучшее, как говорили, point des plaisances, местечко чудных мгновений. Екатеринодарские дамы создали там особый уют для тихого настроения. О «Чашке чая» сочиняли стихи. «У нас без всякого флирта, – гордились патронессы, – без кокоток за столиками, без историй» [1, с. 58]. Для женской половины старого южного города работа в «Чашке чая» была, как сказали бы в постсоветское время, престижной. Юные девушки, ученицы Мариинского института почитали за честь быть официантками в этом заведении.
Кафе это было не таким, как его может представить себе современный обыватель. Все деньги, заработанные «Чашкой чая», уходили на благотворительные нужды. В этом тихом point des plaisances героиня романа Калерия Шкуропатская подавала кофе.
Вообще, все фамилии персонажей, использованные Виктором Лихоносовым в «Нашем маленьком Париже», подлинные. Бурсаки, Толстопяты – представители ещё той казачьей породы, которая берёт свои корни из Черноморских и Запорожских казаков. В романе у Виктора Ивановича есть герой, который олицетворил в себе преданность казачества русской государственности и служил в Собственном Его Императорского величества конвое при трёх самодержцах – Лука Минаевич Костогрыз. И сказал он так: «Никого нема. Говорили ще, колы я в Петербурге за царём как нянька ходил, так: никто их не знал, не знает и знать не будет – Бурсака, Головатого, Чепигу, Котляревского, кошевых наших. Время убило» [1, с. 95].
Вот и память о семье Шкуропатских, какой бы след ни оставила она в кубанской истории, убило время. Последний реальный носитель этой фамилии погиб в окопах при обороне Екатеринодара в Гражданскую войну. Но дом, в былое время принадлежавший этой выдающейся казачьей семье, стоит в Краснодаре до сих пор. Находится он по бывшей улице Борзиковской, ныне Коммунаров, 59, а располагается в нём детская поликлиника №4. На одном квартале с этим зданием, на углу бывших улиц Борзиковской и Соборной стоит ещё один архитектурный памятник, связывающий ныне живущих с обликом южного города, которого нет. Речь идёт о доме купца Христофора Фотиади, выполненном в стиле модерн. В последние годы он тихо спрятан за страшным кирпичным забором, расписанным современной «настенной живописью»; и никто уже не узнает и не загорится желанием узнать, что в Гражданскую войну в этом доме жил генерал Добровольческой армии Деникин. Никаких памятных рамок, естественно, нет.
Увы, пора заканчивать. О каких замечательных местах ещё хотелось бы рассказать! Вспомнить и о Городском саде, и о Фоминском погосте, который нынче всеми забыт, хотя находится под толщей земли в самом центре Краснодара. И о многом другом. О затоне и о казачьем шляхе, упомянутым в повести «Тоска-Кручина», по которому в Темрюк уезжал Пушкин.
Есть надежда, что выступающий ответил на вопрос, который сам же и поставил в первом абзаце. Какие бы юбилейные торжества ни намечались, какая бы политика ни велась, нам надо поклониться ушедшему времени, и людям, и событиям того времени. Чтобы мы видели, какая была Россия! Каким был и Екатеринодар. И если мне позволит вдохновение, я обязательно обращусь к этой безусловно важной и глубокой теме ещё не раз.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
[1] Лихоносов В.И. Наш маленький Париж. Ненаписанные воспоминания: Роман. – М.: Советский писатель, 1989. – 608 с.
[2] Лихоносов В.И. Чистые глаза. Однотомник. М., «Молодая гвардия», 1973. – 528 с.
[3] Наследие В. И. Лихоносова и актуальные проблемы развития языка, литературы, журналистики, истории: материалы II Междунар. науч.-практ. конф. – Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2018. – 448 с.
ЭЛЕКТРОННЫЕ ИСТОЧНИКИ
[4] Отреставрированное здание на углу Гоголя и Рашпилевской в Краснодаре. [Электронный ресурс]
https://www.facebook.com/freemedia.io/photos/a.1293351664126415/1999351933526381/?type=3&theater
Автор – студент 4 курса ЗФО факультета журналистики КубГУ, направление – журналистика
На фото: Отреставрированное здание на углу Гоголя и Рашпилевской в Краснодаре.
