Борис БУЖОР. Чтобы этот вечер никогда не кончался
Я хочу, чтобы этот вечер никогда не кончался. Юный, едва красный, закат не сползал за горизонт. Самое дешевое, пахнущее молодостью пиво, оставалось в чуть помятой у алюминиевого ободка банке до скончания лет. Не выветривалось, не теряло вкус… Я молчал бы и медленными глотками поднимал себе настроение. Не торопился бы говорить и не доставал бы никого своим советом…
И пусть из-за хвойных зарослей выглядывал капот синего авто Николая – еще не успевшего сесть на несколько лет. Из машины играет музыка, самая дурацкая на свете песня про любовь. И я полон сил, готов буду из-за нее ругаться… Совесть позволяет мне громко матерится на надоедливого соседа. А далее, конечно же, с ним помириться. Пусть он садится рядом, плевать, что за рулем: «Николай, открывай свою баночку пива, глуши музыку, садись смотреть на закат».
И подошли бы друзья, которые ни разу еще не успели тебя предать. Они бы принесли еще пива и примостились бы рядом на берегу безымянной реки. И мы, состязаясь в остроумии, не боялись бы друг друга обидеть. Ничего не обещали бы, и, еще лучше, не в чем друг другу не клялись. И закат для нас был чистым и красным, без полосатой прослойки размазанных облаков. Макушки сосен, далекая вода и наши лица оставались одного, всем понятного, багряного цвета.
А еще, было бы прекрасно, чтобы за камышами раздавался женский смех. Юный и добрый, который растворялся в легкой пелене сумрака и, казалось, что все вокруг состоит из него. И мысли мои переполнялись самыми пошлыми желаниями, и их озвучивал, без всякого стеснения, Николай, как должное, как само собой разумеющиеся. И мы даже сами того не заметили, как девушки оказались рядом, присели к нам, мы угостили бы их пивом… Его много, хватило бы на всех. Их длинные и густые волосы пахли бы рекой. А на их стройные и обнаженные ноги садились визгливые комары.
И я был бы совсем счастлив, если бы не вовремя позвонили родители. Они говорили бы со мной, как с ребенком, а я злился, торопился закончить разговор. Из динамика телефона доносились нравоучения, а я несогласно кивал, возмущался, чувствуя, что они еще живые и сила их нотаций не иссякнет еще много лет.
Господи, если бы этот вечер не кончался, я тогда бы никогда не писал про все это… Банально и с умной ухмылкой. Если бы я никогда не писал про все это, значит, не знал, что такое преждевременная старость. Может быть, мог только краем уха про нее слышать, как про другую страну на далеком континенте, где живут какие-то дикие племена, лишенные чести и совести, лупят друг друга дубинками, из зубов поверженных врагов делают бусы и танцуют перед костром.
Пусть кончается сонное утро… Пусть кончается утомительный день. Я хочу только одного, чтобы этот вечер никогда не кончался.
