Ирина ЛАНГУЕВА-РЕПЬЕВА. Воскреснут ли «мертвые души»? О новом романе Веры Галактионовой «5/4 накануне тишины».
Сегодня жизнь так богата событиями, что некоторые писатели в растерянности: можно ли сильнее сказать о реальности, чем она сама о себе говорит. Можно. Ведь что такое писательское слово, как ни облеченная в плоть душа? А душа может кричать страшно. Писатель в слове своём имеет право спрессовать или вывернуть наизнанку знакомые нам события, довести их до абсурда, преувеличить, зашифровать, отсеять лишнее и второстепенное, выделяя главный, сокровенный смысл. Душа видит и мыслит, она обладает волей, говорят православные богословы. Душа Веры Галактионовой представила себе сегодняшнюю жизнь в России как преддверие Апокалипсиса. Так появился роман «5/4 накануне тишины», который писался автором семь лет и в конце 2004 года опубликован в журнале «Москва».
Заявление о конце света - прием не новый, постмодернистский. Хотя, на мой взгляд, вполне христианский. Мы ждали завершения истории человечества в 1666 году, ждем и сейчас, ждем всякий раз, когда будущее неопределенно, непредсказуемо. Ждем потому, что христиане. Знаем: даже если бы история государства развивалась благополучно, стабильно, она и тогда завершилась бы Апокалипсисом. Вопрос лишь в сроках. Но в нашей собственной человеческой власти - либо приблизить конец истории, либо отдалить его на необозримое будущее.
Когда читаешь «Преступление и наказание» Достоевского, становится также тяжело и больно, как при чтении романа Веры Галактионовой. Перечитывать эти произведения без особой нужды не станешь: это ведь как покаянную службу в церкви отстоять.
Сравниваю Галактионову с Достоевским не случайно. «5/4 накануне тишины» - роман небольшого объема, но создан в одном жанре с основными творениями Федора Михайловича: философско-публицистического романа. Это когда автор не только показывает явления жизни, но и дает им прямую, довольно-таки резкую оценку.
Есть ещё нечто общее у этих двух русских талантов: православный взгляд на людей и чинимые ими дела. Только неправедные дела эти в романе Галактионовой выглядят ещё чудовищнее, чем у Достоевского. Почему? Сама Любовь человеческая умирает в произведении Веры Владимировны - «распятая», под капельницей, в реанимации провинциального города.
Распятая любовь – страшный символ именно нашей эпохи. К нему не прибегали ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Достоевский. Нужды не было. Нет этой формулы безнадежности и в описании жизни Сонечки Мармеладовой. Ведь она потому и жертвует собой, что – ради близких, любя! Поднялся на каторге, после долгой болезни, любовью к Соне и Раскольников. Но до Любови Веры Галактионовой не докричаться. Пред ней уже не повиниться: она без сознания, она далеко. Действительно, «последние времена».
Правда, Любовь в «5/4 накануне тишины», скорее, аллегория. Это не столько женщина, сколь нечто родственное Прекрасной Даме Александра Блока, Софии Премудрости Божией Владимира Соловьева. В образе Любови в романе умирает не только женщина, но и страна. А, махнул рукой один современной писатель, когда я коротко пересказала ему содержание произведения Веры Галактионовой: «Как плоско! Выходит, Любовь гибнет потому, что «все мужики сво…»?»
И правда, муж Любови, Цахилганов, часто ей изменял, в молодости даже насиловал доверчивых однокурсниц, подсыпая им сонного зелья, да и сегодня делает свой капитал на порнофильмах. Галактионова как писатель православный пытается привести «героя» к покаянию, как Свидригайлова - Достоевский. Но возможно ли – поднять душу, которая пала так низко? Свидригайлов прибегает от преследовавшего его смутного стыда к самоубийству. А Цахилганов себя оправдывает. Это, наверное, и есть главный признак «последних времен».
Конечно, сквозь внутренний голос «героя» тоже рвётся глас Божий - совесть. И он собирается с силами, чтобы совершить «очистительное» самоубийство. Не может решиться отдать приказ об отключении Любови от аппарата, который ещё поддерживает её бессознательную жизнь: лучше умереть одновременно с ней, раньше её – последнее проявление верности супруге. Но в последнюю минуту напивается, вопреки предостережениям отца: «Больше не глотка!» - и получается, что если и погибнуть России, то именно оттого, что Цахилганов, этот Адам наших последних времен, ещё и безволен. Безвольный не способен к покаянию. Он полностью в плену у страстей. Это даже не Свидригайлов, он слабее во всем.
И катарсис Цахилганова отменяется. Отпил глоток, и тем самым как бы обменял первородство на чечевичную похлебку. А ведь именно во время самоубийства и должны были проститься ему нажитые грехи: вместе с собой герой взрывал таинственную лабораторию, до которой добирались враги Отечества, как бы ложился грудью на амбразуру.
Сегодняшняя Россия безвольна, потому и погибает, не борется за себя и не осознает в полной мере, что идет ко дну, потому что вечно под хмельком. И, значит, лишает себя возможности – подготовится к смерти, как должно было всегда на Руси тяжело больному, не соборуется. Это, наверное, главная боль автора романа. Её видение будущего страны. А нет стремления к покаянию – и Бог отступается от человека. Если же не озаботится хотя бы Богооставленностью, не вернется уже никогда.
Конечно, «последние времена» показаны Верой Галактионовой несколько условно, схематично, и в том же время - на накале высокой поэзии. Ведь и свои «Мертвые души» Гоголь назвал поэмой. Признался, что изображал не людей – аллегории страстей человеческих. Роман Галактионовой не реалистическое произведение. В нем нет тепла человеческих душ, которого немало в жизни даже в годину воин. Это роман – символ, роман – призрачное, пророческое видение, роман - сон. Страшный, предостерегающий, хотя, возможно, и обманчивый.
Почему в канву произведения вдруг вплетается легенда о тайной лаборатории, будто бы созданной ещё при Сталине? Тряхнет её взрывом – пойдет череда землетрясений, и даже цунами. А потому, что и Цахилганов, как и его супруга, лицо столь живое и частное, сколько обобщающее. Скорее, - «муж», «Адам», воин, солдат. Природа, традиционные законы человеческого сообщества возложили на него долг – всегда стоять на страже интересов державы, не пропуская врагов к её тайнам. Но, в сущности, вековечная тайна России, над которой много думали рационально мыслящие иностранцы, проста: по-христиански любвеобильная, покаянная, сострадательная, жалостливая и преданная людям и Богу душа. И вот сегодня, говорит Вера Галактионова, мы сами лишили Россию этой тайны. На наших глазах в романе свершается самоубийство женщины – страны.
Любовь, супруга Цахилганова, отказывается жить. Зная, что больна, не пожелала лечиться. Может быть, именно потому, что предавал её не раз, супруг в своё время лишил её самого главного предназначения женщины - возможности чадородия. А тогда зачем и существовать? К 2050 году нас, россиян, останется всего сто миллионов. Таких потерь население не знало ни в великие войны, ни во времена сталинских репрессий. Плодиться и размножаться, видите, не желаем! Пока Цахилганов – Адам кричит, трусливо прячась в кустах и оправдывая себя: «Это Ева во всем виновата!», - Любовь одна пред Богом. Миссия женщины на Земле бессмысленна, коли мужчина обходится любовью с другим мужчиной, или первой попавшейся, страшной и наглой, которая даже не просит её полюбить, только – «взять».
Незнакомка – Ева - Любовь – София заболела в одиночестве, в напрасной жажде ответного чувства поэта. Она решила не требовать, не кричать, ни скандалить - никому ничего не объясняя, уйти в небытие. А нет Мужчины, нет Женщины, любви между ними – конец земной истории. Не только мы, нищие, вырождаемся. Вырождается всё белое, сытое население планеты – об этом рассказывает публицистический труд «Смерть Запада» Патрика Бьюкенена.
И разве не права Вера Галактионова, когда пишет, что мы, люди, пользуясь тем, что нас много, долгое время охотно перекладывали ответственность за наших детей и надоевших супругов на других. Кого-нибудь да полюбит моя бывшая жена, с кем-нибудь да сойдется, кто-нибудь её да приголубит! Однажды… Кто-то да воспитает моих детей, после того, как я брошу их. Найдутся добрые люди, не оставят, не покинут в беде. Государство позаботиться о наших родителях… Но вот настали последние времена, когда подлыми оказываются уже все. И не на кого переложить свою ответственность. Как жить-то будем, вопиет этот роман.
Санитар в больнице, в произведении Веры Галактионовой, предпочитает мертвых, остывших женщин живым и теплым. Сын – наркоман убивает отца, в котором отца не угадывает. Выросшая дочь учится стрелять, чтобы уничтожить вместе с отцом, всю жизнь мучившим мать, его отвратительные грехи. Всё это – картины общества накануне нового потопа. Один потоп уже явился отмщением Бога людям. Вы были свидетелями мести Всевышнего? Вы хотите эту месть увидеть? В 2004 году уже 700 тысяч россиян - в списках лишенных родительских прав. Так чего вы хотите? Вера Галактионова обещает нам, что потоп мы увидим.
Конечно, Бог–отец, погубив первых людей после того, как они погубили сами себя, свою душу развратом и атеизмом, изъявил милость к новому племени людей - обещал их потопом не мучить. Но пришел на Землю Его Сын и обещал Апокалипсис. В романе Веры Галактионовой – это цунами, которое, будучи вызвано взрывом тайной лаборатории, сносит некоторые штаты США. Но почему США? Свидригайловы - это же мы сами! Это мы бросаем своих детей на растлителей: современную школу, ТВ, дурные книги, компании, - а потом изумляемся: «Куда смотрит общественность?» А общественность – тоже мы сами.
Апокалипсис расплаты не наступит, если мы его не призовем. Не впустим через ту дверь, за которой всегда в готовности Огонь и Вода, но которую Бог счастливо для нас запечатал своими заповедями. И всё-таки, похоже, Вера Галактионова не верит ни в какой возможный Третий завет Бога и человека. Погибнем, и всё, ничего уж не будет. Но преобразится ли Чичиков? А Цахилганов? Взойдут ли на гору Фавор?
Ещё раньше постмодернистов великий Гоголь, до смерти надорвавшийся в воскрешении собственного героя, воскликнул: «Нет!», и сжег свою рукопись. «Мертвые души», «Смерть Запада», «Закат Европы», «5/4 накануне тишины…»
Пройдут десятилетия, и наши правнуки будут судить о нашей эпохе по роману – свидетельству Веры Галактионовой, как судим мы о двадцатых годах прошлого столетия по «Котлавану» Андрея Платонова или о девятнадцатом - по «Мертвым душам» Гоголя. И они, наверное, воскликнут: «Какими отвратительными людьми были наши предки! Бог их простил, если Россия ещё жива!» О светлых сторонах наших личностей они станут гадать лишь по нашим письмам близким. Безусловно, нужны сегодняшнему тоскующему, больному человечеству и умиротворяющие душу романы - пасхальные, радостные, с персонажами былинными, непобедимыми и неумирающими. И всё-таки почти четверть года в России отведено посту и покаянию. Новый роман Веры Галактионовой – такой, постный. И всё-таки, он для верующих. Всё ещё верующих в будущее России.
