Мария СОЛНЦЕВА. Без фонаря.

Владимир Бондаренко считается «критиком номер 1» патриотического лагеря – ещё бы, он основал (и до сих пор не бросил) собственную газету «День литературы», издал множество толстых книжек (например, «Пламенные реакционеры»), породил несколько примитивных схем (поколение «сорокалетних», «дети 37-го года» и т.п.) и, в конце концов, добился снисходительных упоминаний в лагере либеральном. Старания Владимира Григорьевича оценили – у космополитов он, видимо, проходит по разряду «Иное» (то есть нечто невразумительно-туманное, со сбитыми эстетическими «настройками»; такая же рубрика, кстати говоря, наличествует и в газете «День литературы»).
Между тем, «король» патриотической критики – голый. Можно завидовать его работоспособности, энергии (сходной Евтушенковской), но интеллектуально-эстетический результат, как правило, тороплив, неряшлив и невразумителен. Попытаемся это доказать на примере статьи Владимира Бондаренко «Критика – это литература!», которую он напечатал в своей газете в 8-м номере за этот год.
Практически вся «теоретическая часть» этого программного труда не выдерживает не только критики, но и элементарного здравомыслящего разбора. И это очень печально, поскольку свидетельствует не только об интеллектуальной несостоятельности главного редактора «Дня литературы», но и о слабости (если не сказать беспомощности) всего патриотического лагеря.
Разберём несколько абзацев этой статьи, выделяя самые «хромые» тезисы В. Бондаренко курсивом. Автор пишет: «Странное это занятие – критика. Что бы ты не писал, тебя относят куда-то в сноски. Но стоит критике вообще исчезнуть, как это было в девяностые (и смею думать, продолжается сейчас), так сразу же исчезает сама литература, становится таким мелким междусобойчиком, на который ни один уважающий себя политик серьезно не посмотрит». Но, во-первых, книги пишутся не для того, чтобы на них «смотрели» политики. Во-вторых, с каких это пор у литературы появилась столь узкая адресность?! У автора явно прослеживается тоска по «сталинским читкам»… Далее он пишет: «Вот почему успешно заворачивают в Думе чуть ли не по десятому разу закон о творческих союзах, а кто мол, они такие?». Здесь уж прямое лукавство – В. Бондаренко, думаю, известно, что нынешние «рулевые» прекрасно знают «кто мол, они такие», т.е. вполне представляют себе руководство и состав нынешних творческих союзов, и, в первую очередь, из-за этого тормозят прохождение закона.
«Критик, хорош он или плох, определяет иерархию литературного процесса, определяет истинную прижизненную ценность того или иного произведения, после него окончательную точку ставит лишь время». Допустим, что критик плох, и, что же, он всё равно «определяет иерархию»?! Истинную прижизненную ценность? Но что же тогда есть истина у В. Бондаренко? Всякое изреченное безответственное слово? И вообще, Лев Толстой, который, не скрою, для меня является гораздо большим авторитетом, чем главный редактор ДЛ, в своей работе “Что такое искусство?” дал такое определение коллег В. Бондаренко: “Критики - это глупые, рассуждающие об умных”. И эти глупые будут «определять иерархию»?!
Далее автор статьи, посетовав на скудность критики в позднесоветские времена, пишет: «Вот мои собратья по поколению и посумерничали вне пристального внимания критики, кто во что горазд. Кто влево, кто вправо. (Т.е. литература – это такой огромный детский сад, и без присмотра «воспитателей» тут творится нечто несуразное. – М.С.) Но до поры до времени пили вместе, лазили по коктебельским горам вместе, Чупринины и Бондаренко, Бушины и Успенские. Время перестройки лишь катастрофически увеличило пропасть между жалкими группами [ну уж СП СССР и его тогдашние отделения трудно назвать «жалкими группами»], разбросанными по всему пространству России литераторов [а что, они должны были сбиться в стадо, и руководимые «Моисеем» бродить по Красной площади?], играющих в свои нелепые игры [литература – не игра, а жизнь; жизнь, конечно, может быть нелепой, но вообще тезис этот очень «мутный»; В. Бондаренко производит на свет слова совершенно безответственно, бездумно, но это его абсолютно не волнует – он ведь «определяет иерархию»!], и одиночками-критиками, вслепую, без фонаря тех или иных направляющих идей, на ощупь определяющих ценность того или иного творения своего сверстника». Опять противоречие: если критики шли вслепую, «без фонаря», то куда же они вели всё «стадо»?! К нынешней бездне? И потом, с чего это В. Бондаренко считает писателей некими пассивно-придурковатыми субъектами, которые с готовностью войдут в свиту слепцов-критиков?! В конце концов, писатель пишет не для критиков (и не для политиков). И оценки этих двух категорий лиц настоящего литератора волнуют в последнюю очередь. Как-то неудобно напоминать хрестоматийное, но придется: «Есть Божий суд, он недоступен звону злата…». Как говорится, делай что должно, и будь что будет.
В. Бондаренко далее в своей статье даёт характеристики критикам и писателям «патриотического лагеря». Не будем спорить или опровергать эти оценки – все они весьма и весьма конъюнктурны, поскольку принцип «разделяй и властвуй» центральный в так называемой «критике» главного редактора ДЛ. Наконец автор доходит до себя, любимого, и излагает «боль души» в третьем лице: «И один неуемный и неуправляемый Бондаренко мечется из угла в угол, проверяя всё литературное пространство». Невольно хочется посочувствовать и спросить: а надо ли неуправляемому человеку проявлять абсолютно ненужную и даже вредную активность? Русская литература не только не погибнет в отсутствии критики, но даже ничего и не потеряет (увы, увы!), а если такие активисты, как В. Бондаренко, слегка угомонятся, она даже (есть надежда) приобретет новое качество, поскольку молодые и провинциальные писатели избавятся, наконец, от слепого поводыря, рьяно ведущего их в дебри мировоззренческой неразберихи.
«Нет патриотической критики и нет патриотических громких имен в литературе», - утверждает автор. Здесь телега явно впереди лошади – критика всегда вторична. И далее: «На раскрученную пиаром пятерку Пелевина, Ерофеева, Сорокина, Толстую, Акунина… я каждый раз предлагаю другую: Юрий Козлов, Вячеслав Дёгтев, Михаил Попов, Юрий Поляков, Татьяна Набатникова. Художественный уровень ничем не хуже, но пиар не тот». Не будем и в этот раз касаться персоналий, заметим только, что однозначно космополитической пятерке писателей В. Бондаренко противопоставляет литераторов «умеренных». Да, художественный уровень в обеих группах сопоставим, но дело зашло слишком далеко – пиар ничего не решит! Либеральная пятерка представляет и обслуживает лагерь победителей, а победители 15 лет формируют читателя. Ничто, никакой пиар не заставит большинство нынешней читающей публики находить отраду в теперешнем «Ином» - литературе русской традиции. Эту реальность надо понимать и принимать сложившуюся ситуацию с должным мужеством, а не «метаться из угла в угол, проверяя всё литературное пространство» и заигрывая с либералами в надежде, что они бросят какие-то жирные объедки со своего стола.
В общем-то, главный порок, изъян критика В. Бондаренко как раз в этом – в отсутствии мировоззренческого стержня, нравственного фундамента, на котором поднимается и сам человек, и его дело. Повторюсь: это очень и очень прискорбно. России нужны грамотные, национально мыслящие, думающие люди с четким пониманием сложившейся ситуации и развитым чувством собственного достоинства. Они нужны везде – в литературе, критике, науке, в СМИ, в политике, в экономике… Их очень мало, но они есть. Их ни с кем не перепутаешь, и пиар им не нужен. Они сразу видны – без всякого бондаренковского фонаря…

 

Project: 
Год выпуска: 
2005
Выпуск: 
9