Светлана РЫБАКОВА. «Я – счастливый человек»
Николай Николаевич Задорожный,
режиссер и человек
Есть люди, определившие мою судьбу, ставшие добрыми путеводителями, указателями правильной дороги на её самых крутых поворотах, компасами, яркими звездами в небе. Одним из них был – Николай Николаевич Задорожный – уникальный режиссер ТРАМ-тара-рама нашего детства, одарившего меня замечательными друзьями на всё долгое странствие по земному пути. Иногда говорим друг другу: сейчас уже столько и не живут, сколько мы вместе.
В дни народного единства и на праздник Казанской иконы Богоматери в эколого-историческом музее состоялся вечер памяти нашего Николая Николаевича, и я рванула в Волгодонск.
Хотела рассказать о поездке, как только вернусь в Москву. Но там меня подхватило, как осенний листок, ветром суеты и кубарем понесло зигзагами «удачи», подгоняя «одром» болезни, и катилась я, зажмурив глаза и подпрыгивая на кочках. Кажется, остановка.
О подготовке к вечеру узнала, когда к нам (точнее, встретились мы у брата на Фиоленте) приехала Леночка-Тарануша. Она стала снимать на камеру мои рассказы о нашем дорогом и любимом Николае Николаевиче. Услышав о дате мероприятия, поняла, что непременно должна поехать. Некоторые наши студийцы-москвичи тоже собирались в Волгодонск, но они актеры! – связаны творчеством по рукам и ногам. Понятно, что ТЕАТР – дело сугубо коллективное, как говорится, а я лишь библиограф на полставки, правда, в уникальной Синодальной библиотеке, но и немножко свободный художник. Поэтому ребята наши не попали в Волгодонск, добралась туда издалека только я одна. Но с самого лета все мы так старались послужить Николаю Николаевичу, помочь в подготовке памятного мероприятия, сказать добрые слова о нем. Мне кажется, вечер получился очень душевный и трогательный. Вчера смотрю, а Елена Штепенко на ВК выложила видео о нем. Ура! Сейчас сделаю перепост.
Присоединяюсь к Елене и, пусть с запозданием, говорю вслед за ней: «Низкий поклон директору Волгодонского эколого-исторического музея Павлинок Ирине Владимировне, старшим научным сотрудникам Татьяне Ивановне Селивёрстовой и Елене Владимировне Куричевой за огромную серьёзную работу!» Татьяна Ивановна говорила, что когда они собирали материалы о Николае Николаевиче, у них слезы к глазам подступали. Думаю, потому что это был рассказ о любви людей друг к другу, а это сильно волнует душу и сердце, и чего, к сожалению, очень не хватает в нашей теперешней жизни.
Итак. Ехала я туда на автобусе, т.к. в Волгодонск не ходят поезда, а самолеты приземляются очень далеко, потом еще полдня надо добираться, да и летать, признаться, в последнее время разлюбила.
Дорога под колеса стелилась хорошая, ровная, ехать было спокойно. За окном с утра увидела, как во все стороны расходятся в бесконечную даль донские степи. Повсюду расстилаются зелеными бархатными коврами озимые поля, дома вдоль дороги стоят справные, и над всем этим раздольем дышит и светится серо-синее темя неба. Время от времени пролетали «говорящие» указатели: Вёшенская (столько-то км), Белая Калитва, Цимлянское…, простите, Цимлянск. Сразу вспомнился гениальный летописец трагедии народной междоусобицы Михаил Шолохов – «печальник» и ходатай о своих попавших тогда в опалу земляках. Тут же невольно приходили на ум поэтические строки Владимира Смоленского и Николая Туроверова. Кто лучше их воспел жизнь донских казаков? Но память-то у меня уже «девичья», и я с удовольствием разыскивала их стихотворения в телефонном яндексе: до чего дошел прогресс!
Николай Туроверов:
Сияла степь все суше, горячей…
И нежностью уже нечеловечьей
Звучал мне голос… Только голос чей?
Наверно, твой, — тоскующий кузнечик...
Посмотри: над присмиревшей степью,
Над грозою отшумевшей, над тобой
Радуга изогнутою цепью
Поднялась средь пыли дождевой.
Посмотри, не пропусти мгновенье, —
Как сияет радужная цепь.
Это с небом ищет примиренья
Бурей растревоженная степь…
* * *
Над весенней водой, над затонами
Над простором казачьей земли,
Точно войско донское колоннами
Пролетали вчера журавли.
Пролетая, печально курлыкали,
Был далек их подоблачный шлях.
Горемыками горе размыкали
Казаки в чужедальных краях.
Владимир Смоленский:
А у нас на Дону
Ветер гонит волну
Из глубин голубых в вышину,
И, срываясь с высот,
Он над степью плывёт,
И тогда степь, как лира, поёт…
В юности несколько лет я жила в Донском краю, поэтому страницы его истории – это как живая книга, которую читаешь, вспоминая знакомых людей. Мне интересно все, что связано с этим миром.
На вокзале меня встречала Тарануша. На следующий день состоялся спектакль Владимира Зуева «Пусть хрустальный», где наша Тарануша – Лена Сергеева – с Валентиной Пугач (Труфановой) и Дашей Елецковой сыграли пьесу о мечте современной женщины о счастье. О том, как она необратимо трансформируется в течение всей жизни героини спектакля. Волгодонские зрители радушно приняли эту постановку, эмоционально сопереживали происходившему на сцене, грустили, смеялись и аплодировали. Из театра многие уходили, как показалось, озадаченно-задумчивые. Темы счастья, мечты во всех вариациях волновали нас, студийцев, с детства, и Лена выбрала для постановки спектакль именно об этом.
Зато в грядущий вечер на памятном мероприятии о Николае Задорожном всем присутствующим вдруг стало на сердце необыкновенно хорошо и тепло. Думаю, потому, что нам, повторюсь, рассказали о большой любви: к жизни как данности, к людям, к своему делу, к творчеству. Такие идейные и абсолютно бескорыстные романтики, каким был Николай Николаевич, и в те времена не часто встречались, а сейчас, предполагаю, что они и совсем перевелись. Слышала, как он однажды сказал: «Представляете, занимаюсь любимым делом, а мне за это еще и деньги платят. Я – счастливый человек!»
Николай Николаевич действительно «горел» театром с самого детства. Уже в школе ставил спектакли, да не что-нибудь, а знаменитую русскую классику. Характер его, думаю, не ошибаюсь, выработался именно в семье. Отец был репрессирован, и мальчик родился в Сибири на руднике Ирша. Видимо, всем домочадцам пришлось пройти через те страдания, которые дают в последующей жизни другие, высшие точки отсчета. Поэтому такие люди к меркантильности и прочей мишуре относятся с пренебрежением, но зато твердо стоят за свои убеждения, и у них беспредельно развито чувство ответственности.
Наш Николай Николаевич учился режиссерскому мастерству в ГИТИСе у Марии Кнебель, ученице легендарного Станиславского. Думаю, что он был одним из самых талантливых на их курсе. По крайней мере, учившийся вместе с ним Александр Бурдонский (внук И.В. Сталина), тоже талантливый режиссер и педагог, когда его однажды спросили о сокурсниках, первым назвал Колю Задорожного. Предполагаю: ему прочили работу в Москве, постановку экспериментальных спектаклей (что свершилось в Волгодонске). А Коля, всем наперекор, вдруг уехал в далекий Новосибирск. У Николая Задорожного была мечта, путеводной звездой ведущая его по жизни. Он хотел создать свой театр, на новых принципах взаимоотношений артистического коллектива, должного стать одной дружной семьей, где жизнью домочадцев будет – сцена. Сначала Николай Николаевич трудился в Сибири, затем в качестве приглашённого режиссёра объездил всю страну. Но когда ему предложили с нуля создать театр в новостроящемся городе на Дону, то понял, что это зов его мечты, и сразу же согласился. Это было ровно 40 лет назад, в 1979 году.
В генеральный план развития города входило и строительство театра. Приехав в Волгодонск, он сразу начал приходить в школы, приглашать детей в свою студию (новых актеров нужно было самому и воспитать, выпестовать, поставить на ноги). На первые прослушивания пришло около трех тысяч человек, из которых отобрали только тридцать. С них всё и началось. Однако профессиональный театр тогда не состоялся. Зато Николай Николаевич подарил городу известный в прошлые годы многим волгодонцам ТРАМ – Театр рабочей молодёжи.
Студия
Очень скоро был выпущен первый спектакль «Три дня на размышления», а за ним последовали другие. Выступали мы с концертами на городских праздниках, в детских лагерях, школах. В «Этюд-студии» («Экспериментальный театр юношества и детей») ребята постигали актерское мастерство на вполне профессиональном уровне. Хотя Николай Николаевич знал, что не все мы сделаемся актерами, но зато творческими людьми должны остаться на всю жизнь. Часто на занятиях мы слышали такие ободряющие слова: «Не уходите в быт и серость, как все. Поднимитесь над.... и станьте поэтами своей судьбы… Радуйтесь, что вы молоды, здоровы и живёте в этом мире. Любите жизнь. Любите друг друга и эту студию… Увидьте в окружающих самое лучшее. Радуйтесь и удивляйтесь успехам своих товарищей, а непонимание прощайте… Помогайте всем и всегда. И тогда ваша жизнь начнет дарить вокруг себя счастье». Судя по нашим студийцам – это ему вполне удалось. Думаю, что он мог сказать всем нам, как герой одной философской пьесы Александра Вампилова «Старший сын»: «Вы все мои дети, потому что я вас люблю».
Студия
Студийцы были очень талантливые, и маститые театральные педагоги Москвы и Ленинграда трижды обращались к руководству города с предложением о наборе из них актёрского курса для Молодёжного театра в Волгодонске и все время получали отказ. Мне ярко запомнился один из таких случаев. Неукротимая энергия Николая Николаевича пробила в Ростове спецкурс в ГИТИСе специально для Волгодонска. Предполагалось, что наши ребята должны были там учиться, а потом вернуться назад, чтобы стать труппой первого в городе театра. Кто бы мог подумать, хотя я тогда была в восьмом классе, меня тоже предполагалось обучать на этом спецкурсе. (Среднее образование должна была получить, учась в вечерней школе). Однако чуда не случилось. Начальник Волгодонского военкомата отправил будущих студентов ГИТИСа в армию. Пусть они послужат, потянут лямку, а там…
Эта неудача не сломила Николая Николаевича. Он со своими детьми-артистами стал один за другим выпускать замечательные спектакли. На сайте эколого-исторического музея я нашла конкретные сведения.
«В 1984 году к Новому году студийцы подготовили театральную постановку по сказке Шварца «Два клёна» (в сотрудничестве с городской вокально-инструментальной группой «Ступени»). Затем своими спектаклями «Приключения Буратино», «Красный раешник», «Карнавал лицедеев», «Сыновьи долги» студия завоевала звания лауреатов чуть ли не во всех Всероссийских театральных фестивалях…
В 1985 году театр стал лауреатом Всероссийских и Всесоюзных смотров-конкурсов, посвящённых 40-летию Победы. Двадцать два студийца были удостоены медалей лауреатов.
Студия
Событием жизни ТРАМа стал спектакль «А зори здесь тихие» по одноимённой повести Бориса Васильева (1986). В январе этого же года театру было присвоено звание народного.
Самая яркая страница нашего ТРАМа – это международное признание. Спектакль «Весна священная» по пьесе Островского «Снегурочка» представлял Россию на Международном театральном фестивале в Москве в январе 1991 года. Ему была дана высокая оценка критиков, специалистов. «Весну священную» восторженно приняли участники фестиваля и зрители: после финального хорала «Аллилуйя любви» зал встал и начал скандировать: «Браво, Волгодонск-сити!». Наши юные актёры, оглушённые таким успехом, за кулисами обнимались, смеялись и плакали от счастья». (См. Материал, подгот. Т.И. Селиверстова, ст. науч. сотрудник науч.-ист. Отд. Волгодонского эколого-исторического музея). После этого показа они получили приглашение выступить в Европе, но, к великому сожалению, чтобы осуществить это, не удалось найти денег.
В одном интервью на вопрос журналиста «Что вы хотите в этой жизни лично для себя?» Николай Николаевич ответил: «…Главное, пожалуй, хотел бы, чтобы рядом со мной работали мои ученики. Дело в том, что для меня жизнь – это работа. Там, в реальной жизни, не очень ладно, не очень складно, не очень сытно, не очень устроено. Я там существую. А по-настоящему я живу здесь, в театре… Мою жизнь наполняет поиск и открытие в людях добра и красоты. В этом я чувствую потребность и это мой отклик на «злобу» сегодняшнего дня. Истинная ценность в самой жизни. В том, чтобы не предать в себе человеческое, не изменить тому божественному началу, что заложено в каждом из нас, угадать его, взрастить, сохранить, приумножить. И, несмотря на самые неблагоприятные обстоятельства, – искать и находить пути самореализации во всей неповторимости и богатстве твоей индивидуальности, в том, чем наградил тебя Господь».
Николая Николаевича стали приглашать на работу за рубеж. Мне почему-то запомнилась Япония… Хотя были предложения и из других стран. Но не таким был наш Николай Николаевич. Во-первых, этот человек был искренним патриотом свой страны. Во-вторых, как педагог не мог бросить на произвол судьбы своих воспитанников – «мы в ответе за тех, кого приручили». Иногда думала, что если бы он уехал в Японию, то его бы, наверняка, спасли. Однако понимаю, что это пустые фантазии, по-другому не могло бы сложиться: для него невозможно было предать, отступить от своих убеждений и принципов, стоял он за них даже до смерти… Николая Николаевича уже многие годы изводила язва желудка – профессия режиссера все-таки нервная. Накануне нового, 1998 года, болезнь обострилась, его госпитализировали, срочно требовалась операция. Студийцу, допущенному врачами, он сказал: «Передайте ребятам, что я всех их очень люблю». С этими словами Николай Николаевич ушел в вечность.
Студия
Хочу сказать, что не только у литераторов рукописи не горят, и у режиссеров – мечты не умирают. Творческий замысел Николая Николаевича свершился. В 2017 году в Волгодонске открылся свой Молодежный драматический театр. Директор – Александр Игоревич Федоров и актеры – воспитанники нашего режиссера, или их дети, а молодая труппа – это вполне дружная семья. Заметно, что и Лена Сергеева, и все они живут общим радостным делом. Подай им, Господи, сеять разумное, доброе, вечное. По слову Николая Васильевича Гоголя: «Театр ничуть не безделица и вовсе не пустая вещь... Это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра».
Постаралась, как смогла, коротко рассказать об удивительной жизни нашего учителя, яркой вспышкой прошедшей через многие судьбы и оставившей в них радостный отсвет творчества и вдохновения. Может, кто-нибудь скажет, что я все так расписала бисером по бархату, а у него, как у всех людей, были какие-то свои недостатки и, конечно же, грехи. Отвечу, что сейчас Николай Николаевич уже предстал Высшему Судье, и все остальные суждения перед этим – ничто. У нас в памяти и сердце осталось все только самое хорошее. Скажу больше, о делах человека можно судить по плодам, а его воспитанники – люди прекрасные.
На самом же памятном вечере ведущие Татьяна Ивановна и Елена Владимировна рассказали о нем много и, можно сказать, с трепетом. Люди, лично знавшие нашего любимого режиссера, говорили добрые слова. Выступали артисты Молодежного театра, ученики детской студии при театре, где Лена Тарануша преподает. Это все можно увидеть в репортаже Волгодонского телевидения, смонтированном по горячим следам.
Студийцы на встрече
На следующий день, в праздник Казанской иконы Богородицы, после богослужения мы с Таранушей поехали на кладбище. На памятнике, стоящем на захоронении Николая Николаевича, запечатлены слова Экзюпери: «Постарайтесь быть счастливыми…» Признаться, я впервые пришла на его могилу и увидела эту надпись. Эти слова о желательности в жизни счастья, которые Николай Николаевич любил нам повторять, вырезали на его памятнике, и они сразу вызвали у меня вопросы. «А была ли я счастлива? Да и что это такое – счастье? Удалось ли мне реализовать это доброе пожелание?»
Естественно, от скачущих мыслей и переживаний невозможно было удержать слез. Мы с Леной, стоя у последнего приюта своего творческого наставника, пытались здесь и сейчас решить эту загадку бытия. Пришли к тому, что счастье каждый понимает по-своему. Пушкин, например, сказал: «Нет счастья на земле, а есть покой и воля!» В одном хорошем фильме прозвучало: «Счастье – это когда тебя понимают». А мне подумалось, что приближение к неуловимому счастью – это если ты кому-то нужен, тебя где-то ждут, и ты можешь отдать частицу своего тепла, то есть тебе есть чем поделиться с ближним. Я извинилась перед Николаем Николаевичем, что, скорее всего, не смогла выполнить его напутствие, и особого такого счастья у меня не материализовалось, но все равно жизнь проходит интересно и творчески. Во многом благодаря и ему… Поразительно, но именно Николай Николаевич первым сказал, что «Свете надо писать». В тот момент ничего не предвещало такого разворота моей судьбы, но, тем не менее, через многие годы его слова сбылись.
Как-то в одной из проповедей отец Андрей Ткачев сказал, что на кладбище надо беседовать со своими умершими. Но я недоумевала: с кем беседовать, если их души уже не там? В это утро неожиданно получился спонтанный разговор, вернее, монолог, с перешедшим в инобытие человеком, и я от этого вдруг ощутила такое облегчение и даже радость, что внутренне успокоилась – вот это открытие! Как это объяснить, не знаю, просто сделала для себя вывод, что с умершими, действительно, можно говорить, и сейчас поделилась пережитым, без комментариев.
***
В завершение этого очерка хочется сказать: кто будет в Волгодонске, обязательно посетите Эколого-исторический музей. Здесь вас с улыбкой встретят радушные его хозяйки и расскажут много интересного. Все его чудные экспозиции собраны с большой и, я бы сказала, нежной любовью, вниманием и заботой. Атмосфера там самая домашняя.
Татьяна Ивановна провела по музею интересную и содержательную экскурсию для всех желающих. Мне запомнился зал старинных икон, кои в домах донских казаков всегда чтились благоговейно и находились на самых почетных местах. В представленных иконах чувствовался свой, яркий колорит письма. Удивил образ Спаса Нерукотворного, где святой плат украшен народным орнаментом. Есть в экспозиции и народные иконы, которые, как я поняла по рассказу Татьяны Ивановны, были написаны деревенскими «богомазами» и трогали душу своей безыскусной простотой и искренней любовью к Богу. Больше всего к этому искусству подошло бы выражение преп. Амвросия Оптинского: «Где просто, там Ангелов со сто».
Зал о Великой Отечественной войне хранит память о героях великого противостояния нашего народа мировому злу. Немцы зверствовали в станице Романовской, и тогда было организовано подполье. Вчерашние школьники и старики вступили в борьбу с оккупантами, незадолго до освобождения станицы немцам удалось выйти на подпольщиков, и часть из них была захвачена. После долгих пыток фашисты сбросили их в ледяную прорубь. Об этом подвиге нашего народа никогда нельзя забывать.
В следующем зале мы услышали рассказ о строительстве ЦГУ (Цимлянского гидроузла) – составной части Волго-Донского канала. К слову сказать, провести его собирался еще Петр I. Однако эту идею удалось осуществить только в ХХ веке, но какой ценой! Помимо вольнонаемных рабочих, его строили и заключенные. Одного из них я имела честь знать и лично из уст свидетеля народной трагедии слышать о том, что там творилось. Остается только сказать: «Всех убиенных помяни, Россия, егда приидеши во царствие Твое» (Иван Савин).
Однако мы сразу перенеслись в другой мир, когда шагнули в роскошный зал имперской дореволюционной России. Глазу было где возрадоваться ярким веселым краскам, недаром Русь называли «Земля Жар-птицы». Поразили изукрашенные орнаментами и полудрагоценными каменьями подставки огромных керосиновых ламп, более напоминавших напольные цветочные вазы. В этом зале я узнала, что бывает фарфор, фаянс и еще бисквит. Это такой красивый неглазурованный фарфор. Любуясь, кроме наших отечественных красот, еще и саксонской фарфоровой посудой и хрупкими статуэтками из Германии, разными чудесными вещицами из уранового, венецианского стекла, изготовленных по редчайшим технологиям, а также изделиями из "фраже", "шпиатра", бронзы, произведенными русскими и зарубежными мастерами, красивой мебелью, вздыхала и думала: «Нам так не жить». А представьте себе увиденные мною в стеклянных стеллажах самовары самых разных размеров и всевозможных конфигураций! Оказывается, они все делились на виды в зависимости от формы и имели разные наименования: банка, репка, рюмка, шар, яйцо, ваза. Пораженная всем этим великолепием, я спросила у Татьяны Ивановны: «Экспонаты взяты из дворянских усадеб?» «В основном, это все принадлежало зажиточным казакам». Так-то. В наши времена все стало по-другому.
Не менее интересными показались залы с русским традиционным народным костюмом XIX века, предметами домашнего быта и оружием донских казаков. Хочется здесь на миг задержаться и рассказать об обряде «посажения на коня», символизировавшем принятие ребёнка в казачью общину. Обычно этот обряд совершался, когда мальчику исполнялся год. Крестный сажает казачонка верхом на коня, которого держит под уздцы отец. Взрослые – родственники со стороны отца и матери – помогают держать коня и страхуют малыша. Коня обводят вокруг храма. Священник в это время читает молитву, а присутствующие – атаман казачьего общества, старики и гости смотрят, как он будет себя вести, и по приметам стараются угадать судьбу будущего воина: схватится за гриву – будет жив; заплачет, повалится с коня – быть убитому. Затем отец берет сына на руки, а крёстный надевает на них обоих портупею с дедовской шашкой так, чтобы издали казалось: идет казак при шашке. И они вместе с крестным еще раз обходят вокруг храма. Подойдя к женщинам – матери, крестной, и другим родственницам – крёстный говорит: «Казака принимайте! Да за ним доглядайте! Чтоб был не квёлый, до всякой работы скорый, чтоб Богу молился да шашке учился! Чтоб малых не забижал, старших уважал, а к родителям был почтительный!». Крестная снимает с отца и сына шашку со словами: «Возьми, крестный, шашку, нашему казаку еще расти нужно!». Крестный принимал шашку и давал обещание обучить крестника военному мастерству. Считалось, что отец может быть излишне строг или чрезмерно мягок, а крестный – будет и строг, и справедлив.
Немного отвлеклась от главной темы нашего разговора. Одним словом, непременно побывайте там.
Театральная жизнь - уже история
Меня в этом музее больше всего поразил зал, посвященный нашему театру. Мы с Валентиной Пугач смотрели широко открытыми глазами. Представьте себе, когда-то мы детьми бегали себе в студию, играли на сцене, дружили, влюблялись, ходили в походы, пели песни. А тут вдруг – выставка… экспонаты. Портреты и вещи Николая Николаевича, человека нам дорогого, реального, которого мы все живо помним, а отнюдь не музейного. Никак не укладывалось в голове, что неожиданно мы шагнули в историю. Развешанные по стенам афиши театра, стоящие в стройном порядке костюмы из спектаклей, красивые части декораций, – все это вместе рождало впечатление очень интересное. Удивления, перемешанного со светлой грустью об ушедшей молодости, неповторимости и великой ценности нашей жизни, неизбежных прощаний... Ведь невозможно приказать: «Остановись мгновенье, ты прекрасно».
Так закончилось удивительное действо, посвященное памяти замечательного человека, Николая Николаевича Задорожного, собравшего нас всех вместе в этот незабываемый чудный вечер.
