Юрий СЕРБ. Нетелефонный разговоръ
Глава изъ новой книги
Пройдутъ нѣсколько лѣтъ послѣ ухода Салабина, его бумажный архивъ будетъ признанъ безъ вѣсти пропавшимъ – за исключенiемъ полученнаго Красовымъ отъ дочки жёсткаго диска съ отцовскаго компьютера да малоинтересныхъ черновиковъ «Площади Безумiя».
По причинѣ компьютерной неграмотности Красова онъ бы не догадался о такомъ варiантѣ, но Елена-Маруся сама ему это предложила: разъ эти люди считаютъ отцовы писульки столь интересными, пусть забираютъ...
Рославлевъ полтора года убѣждалъ Красова обзавестись компьютеромъ и хотя бы электронной почтой. Когда же Катя Красова вышла замужъ за одного изъ братьевъ-кiевлянъ, за Сашу Приходько, классного программиста, – тотъ подарилъ тестю ноутбукъ. Теперь Красовъ, не безъ помощи Вѣры Николаевны, худо-бѣдно открывалъ свой почтовый ящикъ и читалъ полученныя письма, но самъ писать избѣгалъ будто чёртъ ладана. Его память держала всю исторiю философiи вкупѣ съ гносеологiей, но простые навыки съ клавiатурой, мышкой и курсоромъ изъ нея просыпáлись какъ изъ худого решета. Онъ жаловался на ноутбукъ и заговаривалъ о прiобрѣтенiи стацiонарнаго «монстра».
Однажды Рославлевъ чистилъ содержимое своего компа и отправилъ Красову полузабытое фото, гдѣ тотъ былъ снятъ послѣ публичной лекцiи философа Хоружаго (самъ именитый лекторъ – за спиной у Дмитрiя Красова, въ окруженiи почитателей). Снимокъ отправленъ, но отклика нѣтъ. Черезъ двое сутокъ Рославлевъ позвонилъ, чтобы увѣдомить получателя о своёмъ подаркѣ.
Оказалось, что Красовы сочиняютъ новый электронный адресъ для своего новаго компьютера! Рославлевъ даже опѣшилъ – и сталъ, отчасти даже горячо, объяснять Дмитрiю, почему это дѣлать не нужно. Но оказалось, что «всё-таки нужно»: стацiонарный компьютеръ въ квартирѣ Красовыхъ принадлежалъ рекламному агентству, въ которомъ удалённо трудилась Вѣра Николаевна, и былъ включёнъ въ ихъ рабочую сѣть.
А нашъ философъ Красовъ не могъ попасть въ свою почту съ ноутбука, потому что забылъ свой электронный адресъ. И смѣхъ, и грѣхъ!.. «Прiятель мой былъ добрый малый, въ прошедшемъ вѣкѣ запоздалый...» Поэтому Красовъ тяготѣлъ къ привычной связи по телефону, не подозрѣвая о томъ, что Рославлевъ, подобно Салабину, шарахался отъ телефонныхъ звонковъ, раздававшихся, какъ правило, не вовремя.
Къ той порѣ уже не стало никакого СКР, ни даже его подобiя; Ирина Анатольевна тоже исчезла съ небосклона, и Рославлевъ съ Красовымъ думали, что она – за горизонтомъ, гдѣ-нибудь заграницей, съ дочкой или безъ дочки...
И вотъ въ квартирѣ Рославлева раздаётся звонокъ, Пётръ Николаевичъ вздрагиваетъ и послѣ четвёртаго звонка снимаетъ трубку.
Красовъ научился читать новости на Яндексѣ и спѣшитъ подѣлиться злораднымъ пустячкомъ (а всё-равно прiятно!): уже Кипръ сталъ отнимать гражданство у россiйскихъ воровъ, вложившихся въ экономику острова!.. Да и Мальта – та ещё раньше!
– Фамилiи забылъ, да и чёртъ съ ними! – восклицаетъ Красовъ.
– Западъ не скрывалъ своего намѣренiя конфисковать «молодые капиталы», – отвѣчаетъ Рославлевъ, – но долго выжидали... Не торопились, не хотѣли Тягомутина обидѣть.
– А теперь что-то измѣнилось?
– Кризисъ у нихъ крѣпчаетъ, это разъ. Во-вторыхъ, теперь и башнямъ Кремля больнѣе...
– У-ммм... А другая новость огорчила бы нашего Геннадiя: Элладская церковь признала УПЦ охрѣнѣвшей Окрайи́ны. Меня это огорчаетъ какъ украинца по матери. А Геннадiй-то – онъ и грекъ ещё... Хотя, подъ конецъ, онъ уже не питалъ иллюзiй насчётъ православiя грековъ: Рождество у нихъ сообща съ католиками!..
– А вы помните поѣздку Кирилла всея Руси къ папѣ въ Гавану? Вотъ ихъ совмѣстная декларацiя и стала актомъ... если не капитуляцiи, то московскаго двурушничества... Кирилл просигнализировалъ о своёмъ прогрессизмѣ. Мы никому теперь не примѣръ стоянiя въ вѣрѣ, ни для западниковъ грековъ, ни для эфiоповъ... А греки – что?.. Обычные мѣщане съ комплексомъ неполноценности и рудиментами высокомѣрiя. Хотя музыка у нихъ красивая.
Улучивъ паузу, Красовъ сказалъ:
– Пётръ Николаевичъ, когда увидимся... поговорить?
– Такъ уже говоримъ! – нѣсколько удивлённо возразилъ Рославлевъ.
– Да... нетелефонный разговоръ!
Рославлевъ прежде никогда не слышалъ этой формулы, но смыслъ ея сталъ сразу ему понятенъ.
– Что жъ, давайте...
– На нашемъ мѣстѣ?
– Нѣтъ, «Мама Рома» – ну её. Давайте въ «Демьяновой ухѣ», на Петроградкѣ. Въ шестнадцать.
– Я только что изъ Сбербанка, – говоритъ Красовъ, когда они съ Рославлевымъ усѣлись другъ противъ друга за трактирнымъ столомъ и успѣли сообщить офицiанту о своихъ предпочтенiяхъ, – платилъ по счёту Ростелекома... Они додумались теперь брать со своихъ клiентовъ десять рублей комиссiю за всякiй платёжъ наличными – десять рублей!.. Я удивился, говорю кассиру-оператору (кстати – новенькая, я же всехъ не первый годъ...): «Вы со своихъ клiентовъ комиссiю берёте?» – «Да, – говоритъ, – берёмъ... А безъ комиссiи – пожалуйста, черезъ платёжный терминалъ!» Да я понимаю, говорю ей, вынуждаете переходить на электронные карты! Ну, ничего, есть пока ещё традицioнные пункты платежей... Это Грефъ поганый, чтобъ онъ сдохъ! (Она молчитъ.) А я говорю: Его ещё повѣсятъ, я думаю... И представьте, Пётръ Николаевичъ, она улыбнулась и помолодѣла: «Согласна!» Этотъ мизантропъ уже своихъ служащихъ досталъ!
– Электронный ГУЛАГЪ! – киваетъ Рославлевъ. – А вотъ комиссiя, о которой вы сообщаете, это лихо! О такомъ я ещё не слыхивалъ! Попробую тоже наличными заплатить...
– Я это, наличными, ради быстроты! – пояснилъ Красовъ. – Но десять рублей съ каждаго платежа – это... гммъ! А если квитанцiй четыре? Это уже поѣздка на троллейбусѣ! Да... Но я не ради этого... Я на другое жалуюсь.
Красовъ замолчалъ и сталъ двигать пальцами солонку-перечницу, стоявшую на столѣ.
– Вы слышали, Пётръ Николаевичъ, о дѣлѣ Николая Каклюгина?
– Не припомню.
– Его приговорили къ четырёмъ годамъ лишенiя свободы за борьбу противъ наркомафiи. А у мафiи – сильныя связи! Каклюгинъ – врачъ-психотерапевтъ, наркологъ, кандидатъ медицинскихъ наукъ, православный молодой человѣкъ. И онъ перешёлъ дорогу сектѣ Турчинова.
– О! Того самаго?
– Да, его. Секты вѣдь не знаютъ границъ. А поскольку власть, на фонѣ разобщённыхъ деморализованныхъ массъ, принадлежитъ у насъ очень организованнымъ группировкамъ, то врача рѣшили проучить... И не столько его, какъ добровольцевъ, ему помогавшихъ. И заодно провѣрить, насколько мы разобщены и запуганы.
– Припоминаю! Видѣлъ я въ Фейсбукѣ фотографiю одиночнаго пикета: «Свободу Николаю Каклюгину!» Но подумалъ тогда, что это одинъ изъ требовавшихъ референдума объ отставкѣ премьера и правительства.
– Это уже другая страница нашего позора. А Каклюгина засудили за исполненiе профессiональнаго долга – и за вызовъ, брошенный сросшимся мафiози и чиновникамъ...
– Продолжайте, Дмитрiй Михайловичъ!
– Отецъ Николая, черезъ молодыхъ друзей сына, опубликовалъ въ Сѣти номеръ карты Сбербанка, на которую собираютъ пожертвованiя на оплату услугъ адвоката и вообще на помощь семьѣ. Такъ вóтъ... Мой зять съ братомъ оказались пассiонарнѣе насъ и перевели уже деньги, но братъ Александра имѣлъ неосторожность проболтаться при Катѣ... Получился скандалъ: «Ты такiя деньги перевёлъ! Да это почти намъ слетать въ Португалiю и обратно!» Катька во всѣй красѣ эгоизма. Хотя ея мать не такая, она совсѣмъ другая! Она ещё, надѣюсь, и дочку вразумитъ... Хотя сумма, что Саша перевёлъ, Вѣру тоже нѣсколько шокировала. Но Саша, во-первыхъ, съ Донбасса; во-вторыхъ, онъ высококлассный программистъ... Но меня другое тревожитъ: этотъ явный эгоизмъ Катерины – не иначе какъ первая трещина у молодыхъ, въ ряду будущихъ!
– Не знаю, что вамъ сказать, Дмитрiй Михайловичъ. Будемъ уповать на Сашино внушенiе женѣ... И на вразумленiе Свыше, словами матери. Поскольку Вѣра Николаевна, вы говорите...
– Да, я нисколько не сомнѣваюсь, ничуть!
– А можете вы мнѣ сообщить номеръ этой карты Сбербанка?
– Сейчасъ не могу. Я узнаю и пришлю вамъ... или продиктую по телефону.
– Только повнимательнѣе къ цифрамъ, проверьте не одинъ разъ, хорошо?
– Само собой, конечно!
«А то я знаю васъ, философовъ!» – добавилъ втихаря британскiй химикъ Рославлевъ.
Друзья, разъ ужъ встрѣтились, то разставаться не спѣшили...
– Какъ вообще поживаете, Дмитрiй Михайловичъ?
– Жизнь такова, что не успѣешь порадоваться, как уже понимаешь, что опять обманулся.
– Это правда. А что за случай у васъ?
– У всѣхъ насъ – это Ельциновичъ! – съ гримасой отвращенiя проговорилъ Красовъ. – А теперь вотъ ограбили домъ Эллочки-людоедки...
– Вы кого такъ величаете?
– Предсѣдательшу ЦИКа!
– Гм!.. И въ чёмъ ваша радость?
– Надѣялся, что это народная месть за воровство голосовъ, ан-нѣтъ – бытовая кража со взломомъ!.. Такъ объявили, во всякомъ случаѣ. Да и какъ можно поживать послѣ этого цунами выборовъ пърезидента? Да ещё слушая его лепетъ о необходимости повысить возрастъ выхода на пенсiю! Да глядя на кровоточенiе Донбасса и на подлые выверты невыразимо сувереннаго Лукашенки!
– Всё это скверно, дальше некуда! А я вотъ слѣдилъ за тяжбами укро-Нафтогаза съ «Газпромомъ» – и давитъ меня невыразимая печаль, оттого что политика убиваетъ послѣднiе остатки уваженiя къ праву. Вы въ курсѣ?..
– Арбитражъ въ Стокгольмѣ?.. Могу вамъ доложить, что украинскiй топ-менеджеръ Коблó послѣ арбитражнаго рѣшенiя въ пользу Страны Уá, предвкушая россiйскiе миллiарды, выписалъ себѣ чуть не восемь миллiоновъ зелени въ видѣ премiи. Поэтому отказаться отъ иска противъ «Газпрома» Страна Уá не сможетъ, какъ бы ни хотѣли этого олигархи Путина: Коблó не можетъ потерять свою премiю!
– Такъ почему я говорю о концѣ юстицiи и права?.. Потому что шведскiй арбитражъ признаётъ одну часть контракта между сторонами, но отвергаетъ при этомъ другую! Это конецъ!
– Это шведы мстятъ Россiи за Полтаву! – хлопнулъ себя по лбу Красовъ. – Но я одного не пойму: почему арбитражъ въ Швецiи?
– Въ коммерческихъ контрактахъ стороны часто соглашаются на арбитражъ Стокгольма. А въ морскихъ договорахъ – англiйское право.
– И Сталинъ съ этимъ ничего не смогъ подѣлать?
– Международное право – это палка о двухъ концахъ, – пожалъ плечами Рославлевъ. – Но теперь и ему капутъ. А это бываетъ передъ войной и новымъ передѣломъ мiра по результатамъ войны.
– Ну вотъ! А вы спрашиваете: какъ, молъ, поживаешь? Вотъ такъ и живу!
«Похоже, и Катька съ Сашей такъ же: ждутъ войны и не заводятъ дѣтей! Но это неправильно!» – какъ шальною пулей, поразило Красова.
– Мы совсѣмъ забыли, что у насъ ѣда стоитъ! – напомнилъ Рославлевъ.
– Да тутъ про всё забудешь!
– Да, тутъ со всѣхъ сторонъ, куда ни кинь... Про Тягомутина больше не говоримъ. Тема исчерпана какъ мифъ.
– Давно разсѣялись надежды и мечты, – подтвердил Красовъ.
– Когда смотрю на встрѣчи Лукашенки съ нашимъ ли-де-ромъ... – началъ было Рославлевъ. Но Красовъ не удержался и перебилъ:
– Два низкосортныхъ плода отрицательной селекцiи!
– ...то не могу отдѣлаться отъ мысли, что Лукашенко нуженъ Елипутину для тѣхъ же видовъ, что и Мейвеевъ.
– Для какихъ?
– Для разоренiя Россiи. А для чего, по-вашему, волны приватизацiи, одна за другой, для чего иностранные члены въ совѣтахъ директоровъ, для чего это всё? Куда это годится, что пърезидент... Президентъ!.. – Рославлевъ поднялъ палецъ, – передъ камерами убѣждаетъ казнокрадовъ воровать поскромнѣе, а намъ, телезрителямъ, жалуется на этихъ казнокрадовъ – якобы жалуется!.. Оправдывается передъ нами – а на дѣлѣ, вѣроятно, просто докладываетъ вашингтонскому смотрящему о своихъ достиженiяхъ...
– Очки зарабатываетъ!
– А во главѣ «Роскосмоса», гдѣ разворовали космодромъ, упрямо держитъ бездарнаго журналиста...
– Зато кошернаго!
– Галахическаго, – поправилъ товарища Рославлевъ. – Если бы не мама г-на Рогосова, то не бывать бы его папѣ генераломъ Генштаба, а сыночку – посломъ Россiи при НАТО.
– Вотъ ещё должность! – фыркнулъ Красовъ. – И зачѣмъ?
– И что дѣлалъ журналистъ на этой должности? И зачѣмъ онъ теперь отвѣчаетъ за космосъ?
– Ни за космосъ не отвѣчаетъ, ни за безобразiя въ «Роскосмосѣ».
– Итакъ, дилетанты, музыканты, журналисты и юристы – вотъ онѣ, современныя мышцы и мозги Россiи! – Рославлевъ въ досадѣ смялъ бѣлоснѣжную полотняную салфетку.
– Даже тутъ онъ портитъ намъ пищеваренiе, въ этомъ гастрономическомъ оазисѣ, – меланхолически произнёсъ Красовъ. – А знаете, какъ въ Бѣлоруссiи пишутъ его фамилiю? Жена зашла на бѣлорусскiй сайтъ и увидѣла: обхохочешься!
Рославлевъ посмотрѣлъ вопросительно. Красовъ набралъ воздуху въ лёгкiя:
– Пуцiнъ!
– Ах вотъ вы о комъ! – мигъ недоумѣнiя испарился на лицѣ Рославлева: – Ну да, кто же какъ не онъ! Вопросы кадровъ, процедуры, спорта, мусора – всё это онъ, нескончаемый и непонятый кудесникъ... Пуцiнъ! А вы ещё сомнѣвались въ существованiи бѣлорусской мовы!
– Это Салабинъ сомнѣвался! Онъ каникулы проводилъ у бабушки Сальветы въ бѣлорусской деревушкѣ. А ихъ паханъ прилетаетъ не сегодня-завтра въ Сочи, чтобъ опять отказаться съ нами объединяться – и потребовать продленiя льготъ и... какъ это, субвенцiй...
Къ удивленiю Красова, его собесѣдникъ не подхватилъ эту тему.
– Пу-цiн... – ещё разъ, словно дегустаторъ, медленно произнёсъ Рославлевъ. – А вѣдь до бѣлорусскихъ изобрѣтателей не доходитъ, что это приговоръ ихъ «языку»! И дѣло не въ нашемъ праздновеликомъ кормчемъ, нѣтъ! Вольдемару Владимычу всё – Божья роса! Дѣло въ объективныхъ показателяхъ. Потому что у всѣхъ историческихъ языковъ существуетъ разница между письмомъ и произношенiемъ. Даже в испанскомъ: ихъ шепелявость никакъ не передается на бумагѣ. Но этого, какъ я понимаю, нѣтъ въ бѣлорусской мовѣ. У нихъ на письмѣ – просто, или, какъ молодёжь говоритъ, тупо – фонетическая транскрипцiя! А если у двухъ языковъ алфавитъ одинаковъ, то фамилилiи тамъ и тутъ пишутся одинаково: какъ въ родномъ языкѣ. Та же Маргаретъ Тэтчеръ пишется у французовъ – какъ въ англiйскомъ. А бѣлорусы – впереди планеты всѣй: я тоже видѣлъ у нихъ на фотографiяхъ – аб’ектыу, рэгiёнъ, абiцель... Говоръ, акцентъ вознесёнъ на пьедесталъ какъ полноцѣнный языкъ. Ну, не знаю... – Рославлевъ покрутилъ головой. – Боюсь, что такимъ же полноцѣннымъ будетъ их интеллектуальное развитiе.
Отобѣдавъ, они перемѣстились въ паркъ Елагина острова...
– Какъ бы то ни было, а исторiя своё дѣло дѣлаетъ! – со странной усмѣшкой произнёсъ Красовъ. – Вотъ уже отправилась въ лодкѣ Харона мадамъ Виршебунская, если я не перевралъ ея фамилiю...
– Кто такая?
– О, это злой духъ моей alma mater – была деканомъ филологовъ, потом ректоромъ, прославилась изгнанiемъ русскаго декана историковъ, а сковырнулась въ преисподнюю въ званiи почётнаго президента университета... Такая же священная корова губернаторской команды, почти такая же, как недописатель Грумкинъ...
– И она достойна вашей ненависти?
– Не то слово, Пётръ Николаевичъ! Впору говорить о моёмъ отвращенiи, ужъ какая тутъ ненависть! Это ея кадровая политика, что теперь доценты живутъ со студентками, дѣлаютъ ихъ аспирантками-любовницами, а потомъ расчленяютъ...
– А, вы объ этомъ чокнутомъ Наполеонѣ Соколевичѣ? – (Рославлевъ любилъ иногда ввернуть словцо, котораго знать не могъ, живя заграницей.)
– Да, и кавалерѣ Почётнаго Легiона! Каково?!. Эта дура, иначе сказать не могу, сдѣлала съ университетомъ то, что сдѣлалъ Ельцинъ съ Россiей: притонъ для проходимцевъ и психовъ!
– А въ самомъ ли дѣлѣ онъ получилъ Почётный Легiонъ? Не самозванецъ?
– Да нѣтъ, журналюги вынюхали... Да и масса офицiальныхъ фото, гдѣ онъ съ ленточкой въ петлицѣ.
– А! Значитъ, не съ розеткой? Уже полегче!
– Да и сама Вершебунская побрякивала пятипалымъ крестикомъ, полученнымъ въ томъ же консульствѣ. Не по ея ли протекцiи и этотъ дондонъ... Онъ же требовалъ отъ студентовъ, чтобы къ нему обращались не иначе как Sire! Онъ дѣйствительно мнилъ себя воплощенiемъ Наполеона – кумира своего! Такъ что мой университетъ опозоренъ на цѣлое поколенiе!.. А какъ презиралъ её бѣдный Салабинъ! Онъ былъ ещё жив-здоровъ, когда выгнали историка Фроянова!
– Навѣрно, Геннадiй Серафимовичъ писалъ о ней, то бишь противъ нея?
– Да что онъ могъ измѣнить?! Это же государственная линiя! Эта мадамъ была и предсѣдатель Совѣта при губернаторѣ по языку, исправляла намъ ударенiя въ иностранныхъ словахъ: плакатики-таблички въ метро насъ преслѣдовали... Столпъ она была питерской культуры, какъ Даня Грумкинъ былъ витриной «питерскаго текста». А ему, кстати... или нѣтъ, не кстати... самъ Пу-и на дняхъ памятникъ открывалъ! Человѣкъ опрокинуться не успѣлъ, какъ ему уже памятникъ. Хотя – нѣтъ, не человѣкъ: уже при жизни былъ памятникъ, и не принимала его земля!..
– Такъ и отъ Ельцина страна ещё не провѣтрилась, какъ нате вамъ – Ельцинъ-центръ!
Красовъ говорилъ горячо, на нихъ съ Рославлевымъ уже стали оглядываться – и тотъ похлопалъ оратора по предплечью.
Сконфуженный Красовъ умолкъ.
– Вотъ вы сказали, Дмитрiй Михайловичъ, что исторiя своё дѣло дѣлаетъ... А не кажется ли вамъ, что мы внѣ исторiи, мы непростительно бездѣйствуемъ?
Красовъ удручённо молчалъ.
– Не знаете, что стало съ Ольгой Ли? – вдругъ спросилъ Рославлевъ. – Я о ней безпокоюсь.
Красовъ посмотрѣлъ озадаченно.
– Не помните? Редакторъ «Народной газеты» изъ Курска. Русская красавица и многодѣтная мать. Она обратилась къ Тягомутину съ видеообращенiемъ – и тому здорово отъ нея досталось.
– Стопъ, стопъ... – пробормоталъ Красовъ, припоминая.
– Правда, она была депутатом областной думы от сомнительной партiи – отъ «Яблока»... – продолжалъ Рославлевъ. – Но пункты ея обвиненiй были народны по всѣмъ статьямъ.
– Да, да, да... – вспомнилъ Красовъ. – Такъ она ещё весной отказалась отъ общественной работы: слишкомъ запугали её угрозами въ адресъ семьи. А если выпалъ человѣкъ изъ поля зрѣнiя, то забыть его – это недолго.
«Хотя, Пётръ Николаевичъ, ты не забылъ!»
– А рѣчи ея къ Пуцiну были дѣйствительно остры! Но тому всё по барабану!
– Непробиваемый, какъ армадилло! – откликнулся Рославлевъ.
– Армадилло?..
– Это такой звѣрь ночной въ Америкѣ, защищённый костяным панциремъ.
– Мда...
Рославлевъ остановился и повернулся въ сторону Красова. Тотъ тоже остановился.
– Салабинъ агитировалъ за Земскiй Соборъ, – глядя строго въ лицо Красову, проговорилъ Рославлевъ, – его съ нами нѣтъ, а мы притерпѣлись – и власть безнаказанно притворяется государствомъ, пока мы тутъ...
Онъ не докончилъ, а Красовъ задохнулся отъ стыда и нѣкоторой обиды: не только вѣдь мы!..
– Скоро и терпѣть будетъ невозможно, – тихо, будто самъ съ собою, проговорилъ Рославлевъ. – Хотя умереть въ Россiи – завидная доля, но надо съ умомъ дотерпѣть до... результата.
Въ прощальномъ их рукопожатiи остались запечатаны эти слова.
