Юрий ВОЛКОГОН: «Россия больше Москвы».

Даже если бы российского кино не было вовсе, его следовало бы придумать, чтобы обеспечить хлебом насущным издателей и авторов «глянцевых» журналов и телепередач. Но действительно ли мы наблюдаем возрождение отечественного кинематографа или перед нами очередная иллюзия, созданная СМИ? С этого вопроса начался наш разговор с кинорежиссером Юрием ВОЛКОГОНОМ.

– Очень важно помнить следующее: в СССР производство фильмов никогда не было прерогативой Москвы и Ленинграда. Прекрасные ленты снимались на Одесской, Ялтинской киностудиях и на киностудии имени Довженко. Существовала самобытная прибалтийская школа, свои традиции были у грузинского и казахского кино. Да и вообще, собственные киностудии существовали на территории практически всех союзных республик. Союз распался, но Россия-то, по счастью, – нет! Но, если вы проанализируете географию возрожденного российского кино, то на 90% это будет Москва и Санкт-Петербург. Где происходит действие подавляющего большинства сериалов (не важно, любовных, исторических или криминальных)? В Москве и Санкт-Петербурге. Кто снимает, кто играет? Опять-таки режиссеры и актеры обеих наших столиц. Но Россия простирается далеко за пределами Невского проспекта и Садового кольца! Вероятно, находясь в пределах, очерченных «Московской кольцевой», трудно поверить в «другую Россию». Но она – существует. Так что говорить о возрождении российского кинематографа можно будет лишь тогда, когда кино в нашей стране станет отражать многообразие жизни всей России «от Москвы до самых до окраин».
Кстати, развитие провинциального кинематографа могло бы стать мощным стимулом для развития некоторых депрессивных регионов. Надо научиться эффективно использовать хотя бы то, что есть. Например, Свердловская киностудия в свое время гремела в СССР. Именно здесь сняли телеэпопеи «Угрюм-река» и «Демидовы» (режиссер Я.Лапшин). А сейчас киностудия ничем подобным похвастать не может.
– Вы несколько лет провели в Аргентине, работали там на телевидении, вели мастер-класс в театре. Этот опыт изменил ваш взгляд на российские проблемы?
– Да, конечно. Аргентина - страна чрезвычайно зависимая от США экономически, гораздо более зависимая, чем даже Россия в середине девяностых со всеми своими кредитами и долгами. Но при этом Аргентина совершенно независима от дядюшки Сэма духовно. В ночных клубах не услышишь песен на английском языке, а на государственных телеканалах не увидишь голливудских фильмов. Есть трезвое понимание - «мы это мы», «они это они» и желание оставаться собой, жить идеями и идеалами своей страны. Если такое оказалось возможным в Аргентине, то, тем более, это возможно в России.
На мой взгляд, мы сможем занять устойчивые позиции на кинорынке, прежде всего в своей стране, когда поймём, что можно использовать современные, в том числе западные, достижения в кино-технологиях и при этом сохранить свою национальную ментальность, духовную культуру, самобытность. Нужно, наконец, осознать, что кинематограф – это не просто развлечение, кино – это мощный проводник идей и социальных ориентиров.
– И вы вернулись домой…
– В августе 1998 года. Приехал, а через две недели - дефолт… Я работал в театре, преподавал, был продюсером на Свердловской киностудии, а сейчас вновь вернулся к режиссуре. Работать вдали от столицы тяжелее – здесь труднее найти инвесторов, деньги, но, зато здесь возможна большая внутренняя свобода. Медленно и тяжело на Урале возрождается кино для думающего и чувствующего зрителя. Но обнадеживает то, что провинция живет чрезвычайно насыщенной духовной жизнью. У нас в Екатеринбурге каждую осень собирает полные залы фестиваль документального кино. На некоторых его просмотрах люди часами стоят в проходах, чтобы посмотреть талантливый фильм.
На Урале, удалось сохранить одну из лучших школ кинодокументалистики. Хуже обстоит дело с игровым кино. Проблем, как обычно, две – кадры, которые уезжают в Москву, и деньги, которые инвесторы предпочитают вкладывать в раскрученные столичные имена. Хотя, с точки зрения сугубо экономической, снимать кино в регионах и проще, и дешевле. Кое-что получается. На Свердловской киностудии был снят фильм «Егерь», который успешно прошел по киноэкранам. Скоро на российские экраны должно выйти еще несколько фильмов, снятых в Екатеринбурге. «К вам пришел Ангел» – трагическая история гибели талантливого человека, попавшего в тоталитарную секту (по мотивам истории жизни актёра и каскадера Талгата Нигматулина), «Первые на луне» – уникальная попытка в жанре «ретро-фантастика» и другие. Ваш покорный слуга только что закончил работу над режиссёрским сценарием кино- теле- эпопеи под рабочим названием «Путь на Мангазею». Действие нашего фильма разворачивается на территории нынешних Свердловской, Челябинской, Пермской, Тюменской областей и Ханты-Мансийского АО. Администрация Свердловской области поддержала проект и, что особенно важно, определила его в рамки Государственной программы по развитию уральского кинематографа – за что мы очень признательны, ведь такая поддержка дает уверенность в нужности начатого нами дела.
– Сейчас очень много снимают историческое кино. На ваш взгляд, массовое бегство в прошлое – это правильно?
– Вы правы, сейчас много «костюмированных» лент. Но на экраны надо возвращать историю людей, а не титулов и сражений. Не знаю, как вам, но мне трудно воспринимать историю правителей как историю моего народа. Какое отношение все эти придворные шашни и шуры-муры имеют к моей семье, моим корням? Показать созидательный и героический труд на благо Отчизны – вот что сейчас мне кажется самым важным. Понять, наконец, что патриотизм – не ругательное слово!
– А как вы оцениваете массив фильмов из недавнего советского прошлого, выплеснувшийся на наши экраны в прошлом году?
– С точки зрения исторической, в них очень много неточного и несообразного. К сожалению, обязательное консультирование военных фильмов военными историками осталось в советском прошлом вместе со многими другими заслуживающими уважения вещами. Как профессионала, меня это раздражает. Театр может позволить себе условность и приблизительность изображения, но сила кино – в достоверности. Но это все, конечно, мелочи по сравнению с тенденцией, о которой мы уже говорили – история страны сводится к истории столицы, именно об этом говорят названия двух самых разрекламированных исторических сериалов «Московская сага» и «Дети Арбата». В чем трагедия главного героя второго фильма? В том, что его выслали из Москвы, а стало быть, жизнь окончена. Боюсь жителям российской глубинки, никогда не видевшим воочию ни Красной площади, ни Арбата, страдания главного героя оказались не слишком близки… Равно как и страдания семейства доктора Градова никак нельзя назвать типичными для времени коммуналок, бараков и хлебных карточек.
И вообще, просмотрев кинофильм или телесериал, зритель не должен испытывать приступ страха, депрессии или язвительной иронии: «…в такой стране живём, сынок».
Историческое кино не только отображает прошлое, но и задает перспективу на будущее. Это мощнейшее средство формирования национальной, государственной идеи. Но для этого оно должно стать по-настоящему народным.

Беседовала Мария КОНДРАТОВА,

Екатеринбург