Елизавета КОВАЧ. Родина. 25

***

В твоем городе бьют людей,

Давят лица, словно окурки,

В моем городе без затей

Варят кофе в железной турке,

В моем городе пьют вино

И плацинды едят с капустой,

В твоем городе все равно,

Что глотать, будет это «вкусно»...

В моем городе бельэтаж

Носит вечный запах варенья,

В твоем городе карандаш -

Орудие преступленья,

В твоем городе миллион

Муравьев, все в одной коммуне,

В моем городе сладок сон,

В нем сверчок голосит в июне.

В моем городе солнце жжет,

Даже кошки черны к обеду,

Город твой это – пуля в рот,

Потому, я к тебе не еду.

***

Детство… школа… тетрадки в клеточку…

Выпускной… И в цветах крыльцо…

За кусочек гвардейской ленточки

Завтра мне разобьют лицо…

И под кожу введут забвение,

В трупный яд обмокнув иглу,

Я – последнее поколение,

Не забывшее про войну…

Пусть вокруг волчьи крюки и свастики,

Мой парад – это мой Ленинград!

Не стереть нас бандеровским ластиком –

Каждый рядом со мной - солдат.

Я иду в полку  победителей,

Окуная лицо в сирень…

И становятся всё омерзительней

Проклинающие этот день…

***

Мы умирали тихо…

Даже почти довольно:

Вдоволь хлебнувши лиха,

Больше не будет больно.

Больше не будет страшно,

Голода, рук немытых,

Слез о собаке Машке,

Первой… из нас убитых…

Кто-то делил портфели,

Кто-то менял кадастры,

Только вот не успела

Маме сорвать две астры…

Вспышка в мозгу внезапно:

Фото солдат немецких –

Мы умирали залпом

В темных домах донецких…

***

Плачем… невинные сонные дети

Тридцать домов сожжены на рассвете.

Танки ползут по деревне жуками,

Больше не больно обугленной маме.

Гарью на небе убита вся синь,

Некому больше оплакать Хатынь.

Крепко зажатый бычок смоляной

Был до последней секунды со мной.

Птичка… Фашисты делают фото,

Чтоб сохранить эпизод эшафота,

И отослать дорогому сынку,

Как его папа дал сдачи врагу.

Дым этот в легких оставлен потомкам,

Дым, от которого будет неловко…

Больше нас нет - деревень пустота,

В каждом убитом сжигали Христа.

Родина

Родина - о героях молва,

Ее знают и стар, и млад

Плачет трава полужива,

Ведь солдаты под ней лежат...

Родина - это где-то в душе,

Там, где совесть живет и грусть,

Это много "я не могу уже",

и одно "дай силы, прорвусь"...

Это быть на щите и упасть сотню раз

В городах, глотающих смог,

Лишь она меня ждет, льются слезы из глаз,

По щекам на родимый порог...

Это первый пронзительный крик журавлей,

Вернувшихся поздней весной,

Это запах цветущих гречишных полей,

Зовущий, нас, грешных, домой...

Это маковки церкви над быстрой рекой,

Хлеб из белённой печи,

Это свечки за здравие и упокой

И с целебной водой ручьи.

Это выросший с нами смешанный лес,

С колодцем на каждом пути,

Родина... это бабушкин крест,

К нему можно просто прийти...

Память

Море вышло из спячки, и ночи бледней,

Умирают последние крокусы -

Здесь три года назад убивали людей,

А сейчас ремонтируют офисы…

Майский воздух растерзан, разъят и распят,

Остановлено даже  дыхание…

Только бьётся в висках: «Виноват, виноват…

Обрекающий  жизнь на заклание!»

На моем Куликовом не льётся слеза

На коляски, на сумки хозяйские…

Кулаками давлю на сухие глаза

И на горе своё  второмайское…

Гладят тени мне руки, целуют лицо,

Сквозь молчанье, что в сердце повисло…

Надеваю на правую руку кольцо,

Чтобы помнить и ныне, и присно…

Воин

Пепельный чуб, прищуренный глаз -

Выстрел за выстрелом…

Если тебя не убили сейчас,

Значит, ты выстоял…

Щёлкнул пустой автоматный рожок…

Броник застёгнут, но

Это не он тебя бережёт –

Родина…

Друг твой сжимает землю в руке,

Взрывом оторванной…

Стонут разбитые невдалеке

Блоки бетонные…

Вдоволь досталось тебе на веку

Крови и пороха.

Ты, не спеша, вынимаешь чеку,

Чтобы – без промаха…

***

Мегаполис сверкает диодами башенных кранов,

Миллионами фар освещая шоссе и мосты,

Ну а где-то война, дети гибнут в холодных подвалах,

Забывая вкус белого хлеба и чистой воды.

Мегаполис спешит, как малиновка, с ветки на ветку,

Не допив утром чай, пережёвывая бутерброд,

Ну а где-то стреляют в людей хладнокровно и метко,

И сестричка во тьме заправляет кишечник в живот.

Мегаполис дрожит - первый грохот подземки, простите,

Суета городских поселенцев качнула кровать,

Ну а где-то лежит обесчещенная Нефертити

Поседевший комбат пожалел: приказал "Расстрелять"...

Мегаполис устал от приезжих, клаксонов и пробок,

От плохих новостей и фальшивых расстроенных лир,

Ну а где-то дрожащей рукой выводит ребенок,

До сих пор не забытый девиз только им: "Миру мир!"

25

Я сегодня проснулась в слезах…

Вой, смерть, боль…

Сгустки крови в моих волосах –

Девяносто второй…

Спит на мне, заменяя плед,

Как тут спать?

Слышен крик, слышен стон, слышен бред…

Двадцать пять

Лет прошло.

Всё глотают снег

Жженым ртом

Те, кого рядом с нами нет,

Мы живем…

Для чего? Чтоб растить детей

Для войны? Чтоб в глазницах живых полей

Видеть сны?

Не удержит моя кровать

Эту грусть,

Как дышать? как забыть? как спать?

Я боюсь…

Той вины –

Я ведь вижу их наяву!

На горелых костях страны

Я... живу...

г. Тирасполь