Дмитрий КРЫЛОВ. Усыновление по-чикагски. Памяти Алеши Гейко.

Под протестантское Рождество-03 в пригородах Чикаго, как и везде в Америке, стало веселее: деревья обернули светящимися гирляндами, за стеклом витрин установили искусственные елки, приставив рядом ватного Деда Мороза в красной шапке с широко разведенными руками. Покупатели сели в машины и отправились на охоту, переезжая из одного магазина в другой под звуки «Джинго Беллз». Скидки и распродажи лезли из рекламы по радио и ТВ наперебой, с глянцевой бумаги смотрели аппетитные и недорогие рождественские товары.
Шестилетний русский мальчик Алеша, усыновленный бездетной парой из-под Чикаго, попал на американское Рождество впервые. Должно быть, его товарищи, оставшиеся в российском детском доме, завидовали Алеше: у него появились отец и мать; и не кто-нибудь, а состоятельные американцы из-под Чикаго. Из бедности он попал в достаток, из России в Америку: мечта стала реальностью. Судьба, как могло показаться, преподнесла Алеше подарок и готовила новые, однако история мальчика Алеши, вопреки законам американской эстетики, имела скорый конец из разряда тех, от которых стынет кровь. В самый разгар предпраздничных приготовлений, 19-ого декабря, Алеша скончался в квартире приемных родителей от закрытой черепно-мозговой травмы, не дожив недели до Рождества.
На суде, состоявшемся в апреле этого года, выяснилось, что приемная мать Алеши, Ирма Павлис, начала бить его со второй недели по приезду в Америку, на теле Алеши нашли следы систематических побоев, а в день его смерти приемная мать, по ее собственному признанию, била его до тех пор, пока он не потерял сознание и не перестал дышать. Тело шестилетнего русского сироты супруги Павлис отдали на донорские органы.
Ирма Павлис была арестована по подозрению в убийстве и сразу же дала показания, которые были записаны на видеокамеру. На суде ей предъявили обвинение в умышленном убийстве, что с очевидностью следовало из записанных на видео показаний, в которых она подробно описала, как избивала мальчика, однако суд, рассмотрев ее показания и доводы защиты, признал Павлис невиновной в умышленном убийстве, за которое она могла получить от 45 лет тюрьмы до высшей меры. Ее обвинили в убийстве неумышленном, за которое наказание куда мягче: она была осуждена на 12 лет тюрьмы. Это на два года меньше, чем максимальный срок по этой статье – могли дать 14. Более того, и эти 12 лет Павлис получила видимо только потому, что имела неосторожность дать показания, записанные на видео. К этому следует добавить, что у Ирмы будут все шансы выйти досрочно, да к тому же и этот, отнюдь не самый суровый, учитывая содеянное, приговор, адвокат Павлис намерен обжаловать. Если судить по публикациям в «Чикаго Трибьюн», защита представила дело так, что Алеша умер вовсе не от побоев, а от того, что после побоев упал и сам бился головой об пол. Этому очевидно поверили судьи: неумышленное убийство подразумевает, что обвиняемая не собиралась наносить вред. Сама Павлис утверждала на суде, что била его исключительно с воспитательной целью. Между тем, на видеозаписи Павлис показывала, как била мальчика кулаком в живот. Встает вопрос, отчего Алеша, проживший у Павлис всего 45 дней, у нее умер, до этого прожив 6 лет живым и здоровым в детдоме. Ведь если он бился головой об пол, так не только на Рождество в Чикаго? На суде Павлис произнесла поразительную фразу: «Он (Алеша) наносил себе слишком много вреда, и я тоже в конце концов нанесла ему вред – я сожалею об этом». Это нужно повторить: «он наносил себе слишком много вреда». Это говорит суду 33-летняя психически здоровая женщина-убийца о своем приемном сыне, не знавшем английского языка: виноват он, а не она! Она лишь в «конце концов» била его не менее 15 минут головой о дверь, прежде чем ей удалось забить его насмерть. На видеозаписи она показывала, как несколько раз била его по лицу, помимо ударов кулаком в живот. На суде Павлис отказалась от своих показаний, заявив, что в полиции ей сказали, что нужно говорить для записи.
Бездетные Павлис ездили в Россию трижды и потратили, как говорят, не менее двадцати тысяч долларов на усыновление (они взяли себе еще и девочку, сестру Алеши). Ирма Павлис рассказала, что впервые увидев фотографию Алеши в интернете, сразу же решила, что хочет взять именно его. Значит, мальчик понравился ей с первого взгляда, как может понравится на хорошо подсвеченной витрине рождественский подарок. Кстати, мало кто знает, что 26-ого декабря многие американцы идут сдавать подарки обратно в магазин, благо дарят их вместе с чеком: таким образом люди возвращают себе часть денег, растраченных на покупки. Впрочем, получить деньги обратно можно и после 26-ого: срок возврата в большинстве магазинов от двух недель до двух месяцев. В магазинах, но не в российском детдоме. По всей видимости, Ирма Павлис разочаровалась в Алеше сразу же, как только познакомилась с ним (она заявляла, что повод для беспокойства у нее появился еще в России). Ей, никогда не имевшей детей и не говорящей по-русски, оказалось не под силу сладить с детдомовцем по-хорошему. Мальчик оказался с характером и не слушался ее. Самое бы простое – сдать его обратно и вернуть деньги. К такому выходу из положения Павлис несомненно привыкла за время своей жизни в чикагском пригороде. Но тут возврата не предлагали, и Ирма принялась за физическое уничтожение неподходящего товара, а забив мальчика насмерть, сдала его тело на органы, решив, видимо, что хоть так будет от него какая-то польза. Как консьюмер Ирма Павлис права, что отчасти и признал суд, осудив ее по наименьшему из обвинений, а как человек… – впрочем человеком ее назвать трудно.
Об этой истории не стоило бы говорить, если бы она не повторяла в основных чертах многие другие. Вот некоторые из них. Рене Полрайс из Колорадо забила двухлетнего русского мальчика деревянной ложкой и утверждала, что это сделал он сам. Тридцатитрехлетняя Лора Хиггинботом из Вермонта убила трехлетнюю девочку из Смоленска, заявив после этого, что сильнейшая черепная травма у девочки от того, что она выпала из коляски. Роберт и Бренда Метью заморозили шестилетнего русского мальчика насмерть, причем суд признал их невиновными в убийстве, осудив лишь по незначительным статьям. У тридцатитрехлетней Натали Эванс из Индианы годовалый мальчик из России умер от черепной травмы. Она утверждала, что он ударился головой о ванну. Хэзер Линдорфф из Нью Джерси получила 6 лет за убийство пятилетнего русского мальчика, скончавшегося от закрытой черепно-мозговой травмы. И так далее. Надо подчеркнуть, что американские законы в отношении усыновления весьма строги, и всякая семейная пара, усыновляющая детей, проходит психологическое тестирование и освидетельствование материального положения. Таким образом, все осужденные убийцы русских детей были по американским законам психически нормальными и состоятельными людьми. Тем не менее, среднее число насильственных смертей в год среди русских усыновленных детей превышает подобное число среди американских детей в 6 раз, если рассматривать убийства, совершенные родителями. Кроме того, чаще всего в Америке происходят убийства мальчиков их отцами, в то время как русских сирот чаще убивают их приемные матери. Всего из России в Америку вывезено 33400 детей, и вывозят с каждым годом все больше и больше.
В чем же дело? На наш взгляд, прежде всего в том, что усыновляющие американцы видят в детях своего рода покупку. Они платят немалые деньги за усыновление и ожидают, что получат за свои деньги чистое удовольствие (такова сильнейшая доминанта в психологии консьюмера). На деле же не имевшие доселе детей и занятые работой люди получают множество проблем, с которыми некоторые из них не имеют сил и навыков справляться. Тут нужно подчеркнуть, что становится известна лишь часть из тех случаев, в которых усыновленные дети погибают. Можно с большой степенью уверенности сказать, что избиениям и другим формам издевательства подвергаются гораздо больше сирот из России. То же относится и к вышедшим замуж за иностранцев русским девушкам, которых в Америке, кстати, называют «невестами по почте», в точности как другие товары, которые можно купить по каталогу. Не вдаваясь в подробности таких международных браков, можно сказать, что и здесь картины попадаются жуткие: зверские убийства, издевательства отнюдь не редкость, и это при том, что большая часть подобных историй не доходит до прессы.
Не надо быть социологом, чтобы знать, что среди русских в России в последние годы катастрофически упала рождаемость. Проблема настолько остра, что президент Путин на совещании Совета безопасности 17-ого марта с.г., посвященном вопросам миграционной политики, указал на опасность для экономики, проистекающую из нехватки рабочих рук. Почему же, в таком случае, не пресечь законодательно вывоз русских сирот за границу? Убитый в Америке Алеша, например, мог бы работать в России ничуть не хуже, чем переселенец из Таджикистана, не знающий русского языка и несущий чуждую русским культуру. Годовое содержание одного сироты в среднего размера городе, например в Нижнем Новгороде, обошлось в 2004-ом году всего в 88,3 тыс. рублей. Казалось бы, не так уж дорого, и если действительно существует проблема рождаемости, правительство должно охотно поддерживать сирот. Но у правительства своя логика. На деле правительство РФ, начиная с 2003-ого года, слагает с себя финансовые обязанности по содержанию сирот. В частности, были предложены и приняты поправки в федеральный закон "О дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей". Эти поправки фактически переадресуют счет за содержание сирот муниципальным и районным администрациям. При этом надо учесть, что одновременно с обязательствами по содержанию сирот, местные администрации оказались завалены множеством других новых обязанностей из категории социальной защиты. Совокупно, эти новые траты превысили возможности местных бюджетов. Результат не замедлил сказаться: в детских домах урезали рацион (основная часть средств идет на еду) - сироты стали забывать вкус мяса и рыбы, заморозили строительство и реконструкцию помещений под детские дома, при том что число сирот растет из года в год. Как объяснить эти действия федерального правительства при профиците федерального бюджета, исчисляемом десятками миллиардов долларов? Ведь нельзя сказать, чтобы государству содержание сирот было не по карману и что оно тратит непомерные человеческие ресурсы на сирот. Между тем, все выросшие в детдомах получат специальность и пойдут работать. А как обстоит дело с привозной рабочей силой, на которую президент указал как на решение вопроса о нехватке рабочих рук? Если учесть, что мигранты привносят в Россию криминальные проблемы, влетающие государству в копейку (борьба с организованной этнической преступности вылилась в настоящую войну), и что наркотики, выкашивающие русское население, также текут в страну по мигрантским каналам, что образовывать детей (а их в таких семьях много), прибывших из Азии и с Кавказа накладно по той причине, что они зачастую не владеют русским языком и не имеют необходимого предшествующего образования, и к тому же то, что значительная часть зарабатываемых мигрантами средств уходит из российской экономики и течет обратно в Азию на содержание там родственников, то даже экономическая сторона дела предельно ясна: свои выгоднее чужих. Русский водитель маршрутки не только лучше понимает, где его просят остановиться, но и экономически выгоднее. Не говоря уже о том, что продаваемые в Америку десятками тысяч алеши - русские и что правительство РФ не только нуждается в них как в рабочей силе, но и ответственно за их судьбу, вне зависимости от того, признает правительство эту ответственность или нет de facto. Стоит задуматься о том, кто принимает решение об усыновлении годовалых или шестилетних детей и какие факторы, в том числе и финансовые, играют роль в таких решениях мелких чиновников. Не превращается ли Россия таким образом в новую Африку, фактически поставляя живой товар за деньги?
Ответственность правительства за судьбы сирот помимо гуманитарной составляющей имеет и другую, политическую и не менее существенную. То, как российское государство ведет себя в случаях подобных убийств, определяет образ России и русских в Америке и вообще на Западе. Сирот привозят только из неблагополучных стран, и Россия, отдавая своих сирот на усыновление, таким образом в сознании западного обывателя встает в один ряд с Африкой. Создается образный ряд: Кремль, красные звезды, а дальше старухи в платках, торгующие сигаретами с рук и -внимание- голые ребятишки с распухшими от голода животами. Они гоняются за мухами, как в Африке. Как и везде, откуда состоятельные американцы вывозят детей.
Летом прошлого года Герхардт Шредер удочерил трехлетнюю девочку из петербургского детдома. Умилению в российской прессе не было конца. Реки меда потекли из журналистских лэптопов: добрый немецкий канцлер одарил бедную русскую золушку такой судьбой! Образ мысли журналистов, освещавших эту тему прозрачен. Девочка будет как Ксюша Собчак, только в Германии, очевидно заключили они. Такое понимание дела, однако, говорит скорее о тайных устремлениях самих журналистов и журналисток, но ничего не добавляет к сути дела. А ее, между тем, нетрудно понять. Достаточно задаться вопросом, скольких сирот русские официальные лица усыновили из Германии. Немцы сразу выступают в качестве хозяев жизни, а русские в качестве вечных побирушек: вновь всплывают старухи с сигаретами и вспухшие животы. Что и требовалось доказать в данном случае. Тут важно понять, что никакой настоящей необходимости отдавать детей заграницу у российского правительства нет и быть не может, есть именно что желание. Далее: дело «доброго канцлера» Шредера имеет свою предысторию. До него детей из России усыновляли деятели немецкого шоу-бизнеса (и американского, надо отметить, тоже). Из этого в СМИ делалось маленькое, но примечательное событие: певцов с посредственными вокальными данными много, а усыновивших чумазенького русского раз два и обчелся! Зрители запомнили их фамилии: голос ладно, главное – добрый! Так может и канцлер, которому нужно было сделать подтяжку рейтинга, воспользовался накатанным приемом? Ну что ему там какая-то сиротка из Петербурга – вечером повторил с супругой имя раз десять, утром перед телекамерами выговорил, а вечером – как тебйа, деффочка, соффут? Кто же потом о ней вспомнит. А рейтинг, глядишь, поднялся.
Что для большой политики игрушки, для человека трагедия, особенно если человек этот сирота в русском детдоме. Такому сироте, попавшему заграницу не на кого рассчитывать, он не знает языка и культуры страны, в которую попал в одночасье – ему, казалось бы, необходима помощь со стороны российских организаций, даже если его родители сущие ангелы. Помощь и, нужно добавить, контроль. Например, убийцу Ирму Павлис можно было бы остановить до 18-ого декабря, если бы к ней в гости наведался работник российского консульства и хотя бы посмотрел на ребенка, у которого, как уже говорилось, впоследствии врачи обнаружили следы многочисленных предшествующих побоев. А уж если случилось то, что случилось, отчего российскому МИДу не послать своих наблюдателей на суд? Отчего не нанять адвоката убитому сироте, чтобы тот доказал виновность Павлис и не добился обвинения по главному пункту: умышленное убийство? И уж если на первом суде не удалось добиться нужного обвинения, почему не обжаловать решение и не потребовать пересмотра дела? Одним словом, отчего не дать понять ясно и недвусмысленно, что российское государство готово защищать своих граждан? Надо подчеркнуть, что усыновленные дети оставались гражданами РФ на момент убийства.
Ничего этого сделано не было. Алеша оказался беззащитен в семье садистки Павлис; никто не выступил от лица Российского правительства и на суде. Власти Российской Федерации проявили полное безразличие к судьбе сироты. Теперь посмотрим, какие это имеет последствия для общественного мнения. Прежде всего, к русским (а не только к Российскому правительству) на Западе еще большее число людей стало относиться как к жертвенным козлам. Именно такой образ уже давно существует на Западе и он же укоренился в Америке, как впрочем и везде, где история Алеши получила освещение в СМИ. Если кому-то это покажется сгущением красок, мы напомним слова Ирмы Павлис перед оглашением приговора. Она обвинила в смерти мальчика Россию и агентство по усыновлению. Между тем, мало у кого из читавших статьи даже в американских газетах осталось сомнение в том, что Павлис совершила именно умышленное убийство, - уж слишком вопиющие факты говорят в пользу этого: чего стоит первое признание самой Павлис и заключение судебных экспертов о том, что у жертвы были кровоизлияния в мозгу недельной и более давности – Павлис била Алешу систематически. Все это очевидно любому, читавшему статьи об этом деле, а следовательно, наказание воспринимается по американским меркам как мягкое, излишни мягкое: суд скостил статью об умышленном убийстве. Так почему скостил, откуда вдруг такая мягкость, когда речь идет о зверском убийстве ребенка и когда во всех других случаях, касающихся убийства детей закон тверд как сталь? Надо обратить внимание, что и в подавляющем большинстве других случаев убийств русских усыновленных детей, виновники осуждаются по наименьшей из стате и сроки получают нередко смехотворные, как будто бы и вины настоящей нет. Например, уже упоминавшаяся Патрис Хаггман получила всего лишь условный срок, оставшись фактически безнаказанной за смерть двухлетней приемной дочери из Москвы. В то время как в средний тюремный срок за убийство ребенка в штате Нью Джерси, согласно одному журналистскому исследованию, составляет 11 лет. Тут важно, что во всех статьях о мальчике говориться как о русском, подчеркивается, что он усыновлен из России и что одна из причин, по которой Павлис его убила, было его поведение, для нее неприемлемое. В статьях приводятся и примеры такого поведения, единственными свидетелями которых, естественно, были сами супруги Павлис и которым, по одному этому, верить нельзя. Таким образом за матерью-садисткой в действие вступает второй эшелон: в СМИ создается образ русского недочеловека, которого и убить не грех и которого защищать никто ни при каких обстоятельствах не будет. Это такой удар по образу России и русских, который ни одно правительство себе позволять не должно. При этом не важно, что этот образ действительности не соответствует. Важно лишь то, что новые ирмы павлис почувствовали, что жизнь русского стоит меньше жизни американца и что русские, таким образом, и есть настоящие недочеловеки, раз судьба их детей их самих не беспокоит.
Что это значит на практике? А вот что: назавтра те, кто будет вести переговоры с российскими дипломатами, выставит более жесткие условия – зачем церемониться с недочеловеками? А те, кто делает с русскими бизнес, сбросят несколько тысяч в предлагаемых контрактах – зачем платить много русским унтерменшам? Все это явления непосредственно связанные между собой в информационном обществе, где образ, представление является первичной и единственной реальностью. Таким образом можно утверждать, что убийство Алеши это не просто убийство одного из русских сирот в Америке, это сильнейший удар по образу страны и русского народа.
Рассмотрев все стороны проблемы, трудно не прийти к выводу, что усыновление за границу из России необходимо срочно прекратить в законодательном порядке, а заботу правительства, недавно облегчившего легализацию иностранцев в России, перенести с мигрантов на русских сирот. До тех пор, пока это не будет сделано, российские власти фактически остаются соучастниками Молоха, требующего на выдачу все новых и новых русских жертв.

Вашингтон