Николай ВАСИЛЬЕВ. Построим дом в излучине реки

***

Мать – сосулька, батя – солнце,

А дочурки их – капели.

В отпотевшее оконце

Не стучат уже метели.

За селом на косогоре

Снег сереет рваным пледом.

Воробьи в извечном споре

Раскричались за обедом

И весеннее убранство

Опьяняет вербной ранью –

Вот природы постоянство

Неподвластное желанью!

***

Не уходи! Поговорим о прошлом.

Ещё не поздно что-то изменить.

Мы в этом мире странно-заполошном

Отвыкли откровенно говорить.

Забудем ссоры, оба мы не правы.

Быть может, ревность или ерунда, -

Нас опоили горькою отравой,

Чтоб мы расстались молча, навсегда.

Твоё молчанье, странная улыбка –

Лишь заменили горькие слова.

Послушай-ка, о чём тоскует скрипка,

И ты поймёшь, что тоже не права.

Я виноват, что не люблю другую,

Что не могу забыть твои глаза.

Давай наброшу на коней я сбруи –

Умчимся в даль, чтоб сгинула гроза.

Осенний лес нас примет в одночасье,

Построим дом в излучине реки,

И кончится обрыдлое ненастье –

Я снова порошу твоей руки…

***

Не верую, как надо, а молю.

Не ставлю в церкви свечки, не говею,

Читать молитвы вовсе не умею,

Но можно я с Тобой поговорю?

Ты, Господи, прости меня, прости!

Что жизнь прожил я как-то бестолково.

Пусть это будет для Тебя не ново,

А для меня – не поле перейти…

И Благовест плывёт на небеса,

За ним хоралы чередою строгой.

А я иду неведомой дорогой,

Пустые исторгая словеса…

Виновен что, родившись в той стране,

Где повсеместно отвергали Бога,

Не брёл к Тебе опасною дорогой,

А шёл, как по натянутой струне.

И светлый путь мне обещал тиран…

Но не жалею, что я здесь родился.

Поэзией своею пригодился –

И не уеду ни в одну из стран.

***

Струящийся поток тепла,

Приняв, сумеем сохранить.

Ведь между нами пролегла

Судьбы связующая нить.

Да, эта страшная Зима

Сплотила нас у очага.

Всем вместе не сойти с ума

И легче одолеть врага.

Тому, кто в ночь уйдёт один,

Вдруг станет зимник незнаком

Среди заснеженных равнин, -

Очаг наш будет маяком.

И тёмных сил отхлынет рать,

Не в силах что-то изменить.

Нам, главное – не оборвать

Судьбы связующую нить.

***

Атомоходу «Курск» посвящается

Прошлась беда по Северному флоту.

Печально вторят ей колокола.

И чутко ловят звуки эхолоты,

Надежда полностью ещё не умерла.

А мир не знает, что уже - случилось…

«Курск» под водою плавится в огне.

И кто-то, призывая Божью милость,

Вдруг понял, что останется на дне.

Из мрака лица высветила вспышка.

С трудом из горла вырвались слова:

- Держись, старшой, живем ещё, братишка!

А смертушка, как видно, не права!

Никто не знает, так ли это было.

Лишь знают Бог да мутная вода…

Всех поглотила братская могила.

Всех породнила общая беда.

И скорбь пришла в видяевские семьи,

Ломая судьбы их детей и жён,

А с нею строки: «…пал при исполнении…»

И «…в Книгу памяти навечно занесён…»

***

Деревня 60-х

Зажглась сентябрьская роща

Багряно-жёлтою листвой,

А мы остыли, стали проще,

И жаркий август за спиной.

Остыли ранние рассветы,

В них появился холодок.

И, нами пройденные где-то,

Пустынны ниточки дорог.

Мне дороги мои дороги.

Шагал я полем и селом.

Встречали веси и пороги

Меня радушьем и теплом.

Когда с концертною бригадой

Я колесил из края в край,

Я знал, что людям это надо,

И не беда, что клуб – сарай.

И в сельском клубе вечерами

Чуть тлела лампочки спираль.

Пред бабами и мужиками

Рыдал оскаленный рояль.

Метель за окнами плясала,

Зал слушал мой речитатив.

А ты за спинами стояла,

И взгляд твой был красноречив,

И в опустевшем клубе ночью

Мы пили сладкое вино.

Афишу, порванную в клочья,

Метель швыряла нам в окно.

***

Деревня 90-х

Четвёртый день в деревне – и не строчки…

Четвёртый день унылые дожди.

И с крыш вода струится звонко в бочки.

И в воздухе предчувствие беды.

Погасла лампа, зажигаю свечку.

В избе лишь стол да грубая скамья.

Огонь веселье затевает в печке –

Когда-то здесь обедала семья…

Седая глушь, мордовские старушки

В галошах и затейливых платках

Несут водицу в серые избушки, -

 Всё так похоже в дальних уголках.

Там средний возраст – далеко за сорок.

Жилых домов чуть больше десяти.

Деревня – это маленький осколок

Большого Зеркала расколотой Руси.

Гори свеча. Гори огонь в печурке.

В пустом домишке создавай уют.

В нём петь бы колыбельную дочурке,

Но их давно в деревне не поют…

***

Ветви мокрой листвою

Бьют меня по лицу.

Я лица не прикрою.

Слёзный август – к концу.

И мне жаль расставаться

С этой песней дождей.

Не могу надышаться

Чистой свежестью дней.

А потом будут осень

И другие ветра,

Когда сердце запросит

Всё вернуть из вчера…

Дни безумно несутся.

Август шепчет: «Пора!»

И не сможет вернуться

Он ко мне из вчера…

***

Осень одарила листопадом

Наш провинциальный городок.

И к земле прихлёстывало градом

Каждый оторвавшийся листок.

А деревья низко наклонились,

Ветками цепляясь за траву,

И казалось, что они пытались

Подобрать опавшую листву.

В этом парке грустно-молчаливом

Пения пичуг не слышу я.

Рвётся ветер с Кольского залива

Листья поднимая и крутя.

Не вернуть былого единенья

Веточек и каждого листа.

Лишь осталась горечь сожаленья

За собой сожжённого моста…

***

Непривычно-растрёпанной осенью

Я приеду в родные места

И пройду перелесками с просинью,

Где под ветром шумит береста.

Приласкаю её, белоснежную,

Птичьи криком тоску прогоню,

Городскую походку небрежную

На охотничий шаг изменю.

Наломаю букетик багульника,

Поклонюсь я Шаманке-горе:

– Ты прости уж меня, богохульника,

Что без дани пришёл на заре…

Меня встретят волнухи улыбками,

А брусничник расстелет ковёр,

По болотцам тропинками зыбкими,

Я пройду в разноцветный шатёр.

Окунувшись в рассвет бледно-розовый,

О себе ему всё расскажу.

Ты прости меня, берег берёзовый,

Что так редко к тебе прихожу…

***

Кто сказал, что поэты

На погостах отпеты,

Что не нужно России поэтических слов?

Со времён Чингисхана

Русь – открытая рана,

Боль истаявших душ самых светлых голов…

Ныне, в смутное время,

Примем тяжкое бремя.

Нас никто не принудил. Петь не надо хвалу.

Ради будущих внуков, пусть рождаются в муках

Стихотворные строки –

Несмотря на хулу!