Татьяна МИРЧУК. И вот уж я сама лечу

***
 

Хожу, как в детстве, босиком,
Играю с солнцем в прятки.
Природа гладит ветерком
И в зелень красит пятки.
Гудят, зовут меня шмели,
Из тени возвратиться
Туда, где розы расцвели,
Нектаром угоститься.
А я вдыхаю аромат
Нежнейший, тонкий, сладкий
И забываю, что «горят»
От солнышка лопатки.
Да это ж крылья лезут: чу,
Прорезываясь остро!
И вот уж я сама лечу,
Как шмель, легко и просто.

Россия

Россия – неведомый остров
Среди океана страстей.
Прижиться в России непросто –
Не любит она скоростей.
Да, есть города, и их много
С машинами и суетой,
Но в дальних деревнях убогих
Живёт небывалый покой.
Здесь росные травы духмяны,
В них сила сокрыта для тех,
Кто лечит душевные раны,
Кто строит не замки, а храмы,
У чистых берёзовых рек.
По тихим её очеретам
Незримо проходит Господь –
Ведь столько небесного света
В глубинах её синих вод.
Она ещё будет в зените,
Не ждите, когда грянет гром,
Вы нынче Россию любите,
Она вам отплатит добром!

Июльский вечер

Светлый месяц на розовом небе,
Зародившийся только сейчас.
Тёплый ветер легонько колеблет
Крону дерева, словно карбас.
Но берёза стоит на приколе,
Не пытаясь куда-то уплыть,
И тихонько колышется в поле,
Белым озером белая сныть.
А среди белопенной равнины,
Отражением дивных небес,
Поле делит на две половины
Вал кипрейника, как волнорез.
И склонился молоденький месяц,
Удивлённо глядит с высоты
На ещё не знакомую местность
На берёзу, на нас, на цветы.

Никогда…

Никогда ни о чём не жалей:
То, что с воза упало – пропало.
Жив – и ладно. Живёт, где теплей.
Видно плохо его согревала.
Видно мало его берегла
И любила не в полную силу,
И смотрела сычом из угла,
Если поздно его приносило.
Не жалей. Утекли в океан
Реки слёз. В нём прибавилось соли.
Где-то в сердце заклинило кран,
И не плачется больше от боли.
Только ночи длинней и темней.
Сны короче, а в них, как и прежде,
Он приходит к тебе, а не к ней
Твой единственный, ласковый, нежный.

Плач по Есенину

Рязань мы проехали ночью,
Я тщетно смотрела в окно,
Влюблённая в местность заочно,
Там было кромешно темно.
Сквозь сна зыбуны и провалы,
Стучали колёса: Рязань!
И снился мне мальчик кудрявый
С недетской печалью в глазах.
Я, словно в беду заглянула,
Почувствовав сердцем, я – мать.
И руки к нему протянула –
Закрыть, уберечь, удержать!
За жизнь его, страшно тревожась,
Рванулась я, в голос крича:
– Не езди в столицу, Серёжа!
В ответ лишь колёса стучат.
 

О, брате мой!

Николаю Рубцову

О, брате, брате! Бедный брате мой!
Бездомный, неприкаянный, голодный.
Как жаль, что в жизни крошечной земной,
Мы разминулись здесь под небом звёздным.
Но помни Там, что я тебе сестра
И за тебя молюсь зимой и летом...
И я люблю никольские ветра,
Никольские закаты и рассветы,
И шум реки, и звёзды в полынье,
И храм, уже встающий из развалин...
И недругам, погрязшим во вранье,
Я не отдам тебя для поруганий.
О если б время повернулось вспять!
Мы б встретились с тобой зимой иль летом...
Я б о тебе заботилась, как мать,
Как лучшая из всех сестёр на свете!
Я б отдала тебе свою избу,
Где лилии с сиренью в палисаде,
Чтоб мог ты изменить свою судьбу
И жил бы долго новых строчек ради.
Над ней летят всё те же журавли
На клюквенные щедрые болота,
О, брате мой, и мы б с тобой могли
Следить с родной земли за их полётом...
О, брате, брате, бедный брате мой,
Ты никогда не встретишься со мной!

Амарант

Хоть нынешний август теплу не гарант,
Но кистью багряной горит амарант
И астры, как звезды. Дилеммой
Ромашек глазастое племя
Гадать на любовь позволяют тебе,
Как будто ты сам и не волен судьбе.
А яркие гроздья рябины
Об осени теплой и длинной
Вещают. Не я предсказала –
От бабушки это слыхала.
В лесу, говорят, появились грибы.
И я за грибами пошла бы, кабы
Они не росли в огороде.
Не верите? Выдумки, вроде?
Да нет - это вовсе не бредни,
Пятнадцать обабков намедни
Нашла под березой у самой избы.
Я вас приглашаю к себе на грибы.
Из них приготовлю солянку
Со свежею местной сметанкой,
С морковью, с капустой, с томатом, с лучком,
С молоденьким сочным своим кабачком,
С картошечкой, тоже своею,
Что в миске большой розовеет.
Мы праздновать будем. Неважно,
Что наш календарик бумажный
Нам скажет: ,,Не праздник, не время,
И вы собрались не по теме.''
Мы станем кутить и тосты говорить
И выпьем за тех, кто не с нами,
Чтоб памяти тонкую долгую нить
Хранить неизменной с годами.
Мы будем смеяться и их вспоминать,
И станут родные с портретов внимать
Веселью и песням, и танцам.
И будет так вечно, покуда горят
Закат и восход, и в саду амарант
Багряным красивым румянцем.

Пора увядания

На тропинках под ногами
Облетевший лист шуршит,
Небо брызгает слезами,
Боровик в траве стоит.
Тенькнет редкая синица,
Ветка схватит за рукав,
Предпоследнюю страницу
Сентября перелистав.
Кисть багровую брусники
Оборву и брошу в рот,
И услышу в небе крики –
Птиц последних перелёт.
Ох, как грустно сердцу станет
От неведомой тоски,
Что зовёт меня и манит
Разуменью вопреки.
Вслед за стаями крылато
Полетит моя душа
В ту страну, где я когда-то
Проживала, не греша,
Где бродила по дорожкам
Средь некошеных цветов,
А братишка на гармошке
Так играл, что будь здоров!
Только в прошлое возврата
Нет. Но грусть моя светла.
Это осень виновата,
Что неспешно подошла,
По тропинкам прошуршала,
Прокричала журавлём,
Жизнь мою перелистала,
Кем-то данную взаём.
Скоро я уйду из леса
И из жизни в дальний край,
Листьев пёстрая завеса
Шелестнёт: «Не умирай!»
Не умру – уеду к брату
В невозвратные места,
Где душа моя когда-то
Рядом с ним была чиста.