Игумен ВАРЛААМ (БОРИН). Карибский кризис в воспоминаниях современников

История ненаписанного рассказа

В самом конце прошлого века в нашем монастыре работал трактористом человек из деревни Никульское, звали его Николай. Он приходил пешком каждое утро (если был не сильно «после вчерашнего») и работал вполне исправно. Хотя он только приближался к пенсионному возрасту, в колхозе уже не сеял и не пахал. Может, репутацию всё же «подмочил» (в прямом смысле) чрезмерным употреблением горячительных напитков, просто ли уволился или же начавшееся исчезновение колхоза привело к сокращению всех видов работ и работников.

Николай был довольно спокойным человеком, уравновешенным, никогда не повышал голоса, и имел крайне плохое зрение – носил очень толстые очки в какой-то бледно-рыжей, как и он сам, оправе. В плохую погоду, поздней осенью, с нашего разрешения иногда он уезжал домой на тракторе. Зарплаты Николай у нас не получал, работал, как говорят в таких случаях, во славу Божию.

Посторонних разговоров, не касающихся хозяйственных дел, я с ним не вёл, также как и с другими трудниками, если только они сами не изъявляли желания поговорить со мной на посторонние для хозяйства монастыря темы.

Но однажды Николай рассказал мне про свою службу в вооруженных силах.

– Служил я на флоте. В то время как раз был напряг с американцами из-за Кубы. Карибский кризис. Наш флот, несколько кораблей, оказался в прибрежных водах Кубы. Туда шла переброска ракет, чтобы разместить их под боком Америки, ну и другой разной техники. Солдат, конечно, тоже.

Зная год рождения Николая, можно было легко вычислить, что в начале шестидесятых годов прошлого века было ему двадцать лет, что как раз соответствовало его службе по призыву.

Николай немногословно, со знанием дела, рассказал о том, как их корабль подбили американской торпедой (это было, конечно,  не в прибрежных водах, а, как минимум, в нейтральных).

– Бόльшая часть экипажа погибла, а четыре человека, среди которых и я, оказались за бортом. Мы держались на плаву, как могли, и пробыли в холодной воде целые сутки.

А может, и больше. Хотя не исключаю, что меньше, поскольку за давностью лет этот разговор помню нечётко. «Плавание» наших матросов закончилось благополучно – их подобрал американский корабль.

– От длительного переохлаждения у меня отказали ноги, весь низ. Ходить не мог. Нас с ещё одним нашим парнем полгода лечили в Канаде. А потом, как мы восстановились, нас переправили в Советский Союз.

Вот такой был в нашем монастыре работник-тракторист!

Николай умер 9-го мая 2000-го, чуть больше года не дожив до пенсионных шестидесяти. На проскомидии все эти годы я поминал его, этим и ограничивался.

Время от времени, однако, Николай вспоминался мне не только во время литургии. Например, открываю журнал:

«Драматические события осени 1962 года едва не привели к ядерной войне между США и СССР.

События накануне конфликта:

Апрель 1961 года. Кубинский лидер Фидель Кастро разрывает отношения с США и начинает активное сотрудничество с СССР.

Сентябрь 1961 года. США завершают размещение своих ядерных ракет в Турции, непосредственно у границ СССР.

20 мая 1962 года. Никита Хрущев излагает близким соратникам идею о размещении советских ядерных ракет на Кубе.

Июнь 1962 года. В СССР разработан план тайной переправки на Кубу ядерных ракет и крупной армейской группировки».[1]

В те времена я учился в начальной школе, но хорошо помню всеобщие переживания о судьбе «Острова свободы». «Куба – да, янки – нет!» – взывали плакаты на праздничных демонстрациях и газетных передовицах. «Куба – любовь моя. Остров зари багряной… – неслось из репродукторов. – Песня летит над планетой, звеня: Куба – любовь моя!» Бодрый мотив настраивал на боевой лад и действительную, не придуманную любовь к свободолюбивому народу острова Куба и главе кубинских коммунистов Фиделю Кастро.

Вот, оказывается, и я был современником Карибского кризиса. Но не участником.

«Хроника конфликта:

Сентябрь 1962

Прибытие на Кубу первой партии советских ракет и оборудования для их запуска.

14 октября 1962

Американский самолет-разведчик с помощью фотосъемки обнаруживает смонтированные советские пусковые установки.

16 октября 1962

Джон Кеннеди формирует группу из 14 советников для экстренного решения проблемы советских ракет у границ США. Звучат голоса «ястребов» о превентивном ударе.

18 октября 1962

Президент США вызывает к себе советского посла и требует объяснений, но внятного ответа не получает.

20 октября 1962

Кеннеди принимает решение о «карантине» берегов Кубы, по сути, объявляя полную блокаду острова.

22 октября 1962

Кеннеди выступает по телевидению с осуждением действий СССР и требованием демонтажа ракет.

24 октября 1962

Хрущёв отвергает все претензии, называет «карантин» агрессией и отказывается выполнять «ультиматумы США». Войскам СССР приказано находиться в состоянии повышенной боеготовности.

25 октября 1962

США предъявляют в ООН доказательства размещения советских ракет на Кубе. Американская армия приведена в высшую степень боевой готовности.

26 октября 1962

Хрущёв делает первые шаги по мирному урегулированию кризиса. Начинаются секретные переговоры.

27 октября 1962

Кризис достигает своего пика. Советские ПВО сбивают над Кубой американский самолет-разведчик. Фидель Кастро требует от СССР нанесения первого ядерного удара по США.

28 октября 1962

Достигнуто соглашение о мирном разрешении конфликта. СССР соглашается вывезти ракеты с Кубы, а США обещают оставить Фиделя Кастро в покое и убрать свои ракеты из Турции».

Вот краткий перечень событий, за которыми стоит чудовищное напряжение большого количества людей, огромная мыслительная и душевная работа и, несомненно, Промысл Божий. Кеннеди, кстати, был верующим человеком (крещён в честь апостола Иоанна Богослова), католиком, что отнюдь не помогало ему в предвыборной борьбе за место в Белом доме. Американцы в большинстве своём протестанты и боятся католиков во власти, считая, что они окажутся под влиянием папы Римского.

Могли ли те события закончиться другим образом? В другой исход, конечно, не очень верится не только потому, что мы уже знаем финал этой истории, а и потому, что хочется верить в разумность человека вообще и политиков, в частности, поскольку неразумная политика приведёт к тому, что победителей в подобном конфликте не будет. Однако «ястребы», как известно, не перевелись.

Прочитав в журнале и другие статьи по поводу того конфликта, мне захотелось написать рассказ, в котором исторические события, перемежались бы с реальной историей конкретного человека. Нашего Николая.

Вот он плывёт со всеми матросами на корабле (хорошо бы уточнить вид корабля). Накал политической борьбы достигает наивысшей точки в субботу 27-го октября 1962 года, которую наименовали «Чёрной».

«00:00

Фидель Кастро на встрече с советским послом на Кубе настойчиво рекомендует нанести упреждающий ракетный удар по США.

00:30

В Москву приходит телеграмма от Фиделя Кастро о неизбежном американском вторжении. Кубинский лидер требует от Москвы решительных действий».

Гибнет наш корабль, который плывёт к берегам Кубы, кто-то из матросов спасается, оказавшись в воде, среди них Николай.

«03:00

В Москву поступает сообщение командующего советскими частями на Кубе генерала Иссы Плиева о резком росте активности американской стратегической авиации».

Николай в воде. В холодной воде! О чём-то думает, что-то, возможно, вспоминает. (Сам я вспомнил Хемингуэя, «Старик и море». Перечитать бы, окунуться в перипетии борьбы человека с океаном… крайнего одиночества и бессилия перед стихией… Представить борьбу молодого советского матроса с океаном, если даже он без рыболовецкой снасти и рыбы на крючке.)

«04:00

В Москве проходит совещание высшего партийного руководства. Никита Хрущёв настаивает, что можно отказаться от размещения советских ракет на Кубе в обмен на уступки со стороны США».

Чёрное небо над головой, чёрная вода – вокруг. Нет никакого света и в душе. Марксистско-ленинское воспитание, которое, конечно же, в своё время не очень затронуло сознание далеко не прилежного ученика Николая, не оставляло надежды на загробную жизнь. А она неумолимо приближалась.

«05:00

Хрущёв готовит письмо для Кеннеди с более миролюбивым текстом, чем предыдущие послания».

Покурить бы! Солёная вода плещет, попадает на голову, на губы, в глаза. Хочется пить. Попить бы простой чистой колодезной воды! Но лучше бы покурить!..

«06:00

ЦРУ официально подтверждает, что советские комплексы по запуску баллистических ракет в районах Сан-Кристобаль и Сагуа-ла-Гранда полностью смонтированы».

Огромные океанские волны «убаюкивают» наших матросов. Всё бы ничего, но холод пронизывает всё тело и, кажется, душу. Океан дышит, живёт своей жизнью. Переваливается «с боку на бок», переворачивая, как ничтожную щепку, человека. Зачем они здесь, советские матросы, плывшие в неизвестную страну, оказавшиеся не просто на чужбине, а в чуждой, враждебной стихии? Ведь человек должен жить на земле, а никак не в воде!..

«09:00

Московское радио начинает вещание речи Хрущёва с предложениями по мирному урегулированию. СССР готов убрать свои ракеты с Кубы в обмен на демонтаж американских ракет в Турции.

10:00

Совещание у Джона Кеннеди. Часть высших руководителей США не может поверить в столь резкую перемену настроений советского руководства. Звучит мнение, что в СССР произошёл переворот».

Жутко хочется пить! Но лучше бы покурить!..

«10:30

Кеннеди предлагает согласиться на инициативу Хрущёва, так как американские ракеты, размещённые в Турции, в любом случае устаревшего поколения. Советник по национальной безопасности Макджордж Банди считает, что нельзя идти на уступки Советскому Союзу, потому что «угроза миру не в Турции, а на Кубе». Министр обороны США Роберт Макнамара сообщает, что к Кубе приближается советский танкер «Грозный». Наверняка он везёт новые ракеты. Нужны адекватные меры».

…В годы Второй мировой войны будущий президент США, а в то время лейтенант Кеннеди, командовавший торпедным катером, проявил геройство, когда японский эсминец пошёл на таран и их катер вмиг раскололся пополам. Командир и его команда (погибли двое) оказались в воде и пробыли там пятнадцать часов. Пять миль они плыли к острову, который показался вдалеке. Плыли пять часов, в течение которых Джон тащил обгоревшего при столкновении товарища, держа в зубах шнур его пробкового жилета… Геройство Джона Кеннеди сыграло большую роль в предвыборной президентской компании.

«11:00

В Вашингтон поступает подтверждение официального предложения Хрущёва о вывозе ракет с Кубы в обмен на демонтаж ракет в Турции. Причём СССР готов на контроль всех действий со стороны уполномоченных сотрудников ООН. Но многие в США считают, что Хрущёв просто хочет выиграть время для установки новых ракет.

12:00

Американский самолёт-разведчик U-2 сбит над Кубой советскими средствами ПВО. Лётчик Рудольф Андерсон погиб».

Уже давно рассвело, но перед глазами чёрная пелена. Иногда она немного светлеет, туман рассеивается, но от этого не легче. Видна безбрежность океана, его бесконечность, чувствуется дыхание смерти. Вот-вот океан поглотит тебя и не будет больше ни Советского Союза с выполнением воинской обязанности, ни деревни Никульское, ни наших девчонок… Да какие уж тут девчонки… Не будет ничего! Даже покурить уже больше не придётся…

«13:00

В Вашингтоне новое совещание. Военные не верят, что U-2 сбит без личной санкции Хрущёва. Сообщение о сбитом самолёте и гибели лётчика (известного пилота) вызывает в США новый всплеск активности «ястребов», которые требуют немедленной военной реакции. Вплоть до ядерного удара. Кеннеди с трудом находит аргументы для того, чтобы отложить принятие радикальных решений. Он предлагает сначала дождаться полной информации о произошедшем, чтобы исключить вероятность ошибки.

13:30

Над территорией Карибского бассейна разразился тропический шторм. По объективным причинам все приготовления американских войск вторжения, размещённых во Флориде, отложены на сутки».

(Тут уместно вспомнить и о Промысле...)

«14:00

В Белый дом поступает информация о том, что советские истребители пытались атаковать американский самолёт-разведчик, оказавшийся в результате ошибки пилота над территорией Чукотки.

15:40

Обстреляны с земли два американских самолёта RF-8 «Крестоносец», совершавшие полёт на низкой высоте у берегов острова. Один из летательных аппаратов получил серьёзные повреждения, но сумел благополучно вернуться на базу и приземлиться.

16:00

Под давлением сторонников нападения на Кубу Кеннеди соглашается на военные действия, если будет ещё хоть одна атака на американский самолёт или корабль».

Пик борьбы Николая с морем. Сил почти нет. Руки-ноги закоченели, совсем не двигаются. Голова не работает, нет ни мыслей, ни воспоминаний, ни желаний. Почти полузабытьё, лишь усилия не отключиться окончательно, чтобы не утонуть. Всем руководит инстинкт самосохранения, стремление к жизни…

«17:00

На Кубу приходит категорический приказ Хрущёва о запрете каких-либо военных действий. Всем средствам ПВО запрещено открывать огонь».

Появляется «вражеский» корабль (возможно, без кавычек). Николая подбирают моряки американского (или сразу канадского?) корабля (или торпедного катера, наподобие того, каким командовал лейтенант Кеннеди?).

«22:00

Роберт Кеннеди, брат президента США, встречается с советским послом в Вашингтоне Анатолием Добрыниным и подтверждает готовность Соединённых Штатов на демонтаж ракет в Турции и обещание невмешательства во внутренние дела Кубы».

Затем госпиталь, выздоровление Николая.

Возвращение на Родину.

Если бы он возвращался лет десять назад до тех событий, то эти последующие десять лет провёл бы в местах не столь отдалённых. Так поступали со всеми военнослужащими, вернувшимися из плена. Но времена изменились, как изменились и правители, а соответственно, и статьи УК – уголовного кодекса.

 Рассказ требовал основательной работы, и за отсутствием времени приступить к нему не получалось. Кроме того, мне хотелось узнать какие-либо подробности. Да и вообще, скорее всего, всё было не так. Во-первых, в литературе нигде не говорится о гибели нашего корабля. Во-вторых, во время тропического шторма… А может, как раз, наш корабль потерпел бедствие во время шторма, в результате чего и оказались матросы в воде? Это более правдоподобно. И появление американского корабля, который подобрал их, вероятнее уже тогда, когда всё определилось. Пик политической борьбы миновал.

Родственники Николая были живы. Должны же они хоть что-то знать об его жизни?

Как-то я заговорил с племянником его жены.

– А Николай где служил в армии? – осторожно, как бы издалека, спросил я его.

– Да он не служи-ил, – протянул Алексей. – По зрению был не годен.

– Не служил? – высказал я не то удивление, не то недоверие.

– По-моему, не служил, – видимо, пошёл у меня на поводу Алексей. – Я точно не знаю… Я тогда ещё маленький был… Но мне кажется, что он в армии не был.

Может, в самом деле, не знает, – подумал я. – Маленький же был…

А зрение могло катастрофически испортиться и после службы. Тем более, из-за таких происшествий. Родственники могли ничего не знать потому, что в то время люди, попавшие в подобные переделки, давали подписку о неразглашении. Государственная тайна!

И рассказ по-прежнему виделся классный: динамичный, постоянно на острие. Борьба человека со стихией вперемежку с борьбой политиков. Вопрос о жизни одного человека (ну или двух) и вопрос жизни всего человечества.

Накануне выборов в президенты США 1960 года на телевидении впервые состоялись дебаты кандидатов – Джона Кеннеди от демократической партии и Ричарда Никсона от республиканской. Один из ближайших сподвижников Кеннеди в дальнейшем говорил, «что битва в эфире, открывшая Джеку путь в Белый дом, не только изменила, но и спасла мир. "Хотя бы потому, что спустя два года после избрания президент отверг рекомендации Объединённого комитета начальников штабов ответить силой на размещение советских ракет на Кубе. Будь президентом Никсон, он бы ударил… Тогда всё – атомная война…"»[2]

О Промысле говорить не буду, но в уме держу…

Итак, на карту поставлена жизнь всего человечества! Даже представить трудно… А жизнь одного человека… И главное, смерть… Помню, как меня, четвероклассника, жутко поразила смерть Джона Кеннеди. Не могу сейчас сказать, что я о нём знал до того, но убийство человека – такого человека! – средь бела дня?! Это никак не укладывалось в моей юной голове. По правде сказать, и сейчас не укладывается, хотя и приходится подобные случаи принимать просто как факт. Попущение Господне… Особенно волновало то, что не найден не только убийца, но и те, кто стоял за ним.

…Прошедшей зимой, в день памяти Серафима Саровского, у нас был такой случай. Стая голубей стремительно летела на колокольню, чтобы укрыться от преследующего их коршуна. Один голубь сильно отставал, коршун уже начал атаковать его и казалось, что добыча сейчас будет в его когтях. Вдруг, откуда ни возьмись, появился ворон, налетел на коршуна и пока тот решал, что делать, то ли с вороном биться, то ли хватать скорее добычу, голубь скрылся под сводами колокольни.

Вот бывает, что и голуби спасаются от, казалось бы, неминуемой гибели. И ястребы с коршунами оказываются бессильны. Но не всегда…

Надо поговорить с Надеждой – женой Николая, – думал я, вспоминая о своём желании написать про него рассказ. Позвонить? Да как-то странно покажется ей, если начну по телефону выяснять про службу в армии её мужа. Надо как-то иначе, в живом разговоре, как бы между прочим…

Случай, между тем, представился сам собой. Позвонила Надежда и попросила меня приехать к ней пособоровать её.

– Так плохо мне! Не встаю. Только сижу… Боюсь умереть. Может, хоть полегче будет, – объясняла она своё желание собороваться, произнося буквы так, как они пишутся (о – так по-настоящему о) и сильно «ударяя» по ударным гласным.

– А причаститься? – спросил я.

 – Конечно, – подтвердила она, – и причаститься тоже.

Жила Надежда уже не в Никульском, что в шести-семи километрах от нас, а в районном центре. Сын с семьёй жил там давно, ну и уговорили переехать мать, чтобы было поближе навещать её.

Надежде вышла за Николая в шестнадцать лет. Их, естественно, в то время не зарегистрировали, поэтому родившегося сына записали на фамилию матери. Отношение к делу это не имеет, но кое-что говорит о Николае. Он был на восемь лет старше Надежды, но всё же про его службу по призыву она должна была знать точно.

Надежда сидела на кровати, очень грузная, опиралась на ходунки, жаловалась на здоровье, на больную ногу, не желавшую становиться здоровой, на город, в котором ей приходилось жить, хотя она практически не видела его из окна своей комнаты, и немного на сноху. Это, наверное, так полагается.

Я никуда не торопился, соборовал «с чувством, с толком, с расстановкой», отчего и сам, в таких случаях, получаешь благодать. А после таинств лицо Надежды, до того напряжённое и недовольное, вдруг разгладилось и просветлело.

– Я хоть успокоилась, – сказала она. И было видно, что это сказано было не для меня – мол, не зря трудился, а и для себя тоже.

– Ну слава Богу! – подтвердил я её убеждение.

Потом она говорила, как ей не нравится в городе:

– Ползком бы поползла в свой дом!

Возврат в деревню, конечно, был уже невозможен – и по состоянию здоровья, и, опять же, по нежеланию сына с женой. Как ни крути, ухаживать приходилось им. Они, кстати, идя навстречу Надежде, выставили на продажу свою квартиру и её комнату, чтобы купить в городе дом и поселиться вместе.

Спросил я во время неспешной беседы и про Николая.

– В армии? – переспросила Надежда. – Не-ет, какая армия. Зрение-то у него какое?! Совсем ничего не видел без очков…

«Жаль, – подумал я, – такой бы получился классный рассказ».

На фото: Один из эпизодов Карибского кризиса. Патрульный самолет «Локхид Р2-V Нептун» сопровождает наше судно в Карибском море