Сергей ЗУБКОВ. Запустение

Рассказ

Пыль. Он вдруг увидел пыль. Нет, он, конечно, видел её и раньше, да, более того, не прошло и получаса, как он её всю убрал, тщательно протерев каждую поверхность. Это была какая-то другая пыль, она медленно танцевала в лучах падавшего в окно солнца. И ему показалось, что в квартире всё в пыли, пыль лежит на всём: на мебели и на полу. Стены и потолок, ванная, кухня – всё покрыто ею, даже тщательно вымытые тарелки, которые он только что расставил на стол.

В памяти вдруг пугающе ясно предстала эта же самая квартира двадцать лет назад, когда ещё был жив отец, а бабушка и дедушка казались ему образцом силы и здоровья, самому же ему было шесть лет. Эта квартира была сосредоточием всех витальных сил вселенной. Каждый угол таил открытия. Сделанные дедушкой полки ломились от красивых книг в цветных обложках, а папин компьютер (по нынешним меркам музейный экспонат, всё равно, что арифмометр) был недостижимым и непостижимым венцом творения, потягаться с которым могла только игрушечная железная дорога (ныне погребенная под грудой хлама в бывшей детской комнате).

За всю жизнь у него не было другой квартиры. Нет, разумеется, он жил и в других местах, иногда довольно долго, но все они были не его, а кого-то другого. Здесь же он пустил свои корни, но не заметил, что почва стала сухой и потрескавшейся…

Может, ремонт? Но ему с женой пока такое не потянуть. Продать и купить квартиру поменьше? А как же мама? Да, она живёт с отчимом, очень хорошим и надёжным человеком, но всё же это и её квартира тоже, и она может не захотеть, и будет в своём праве, да и как же менять что-то здесь…. Хотя, прошлого уже не вернешь….

Когда ему было шесть лет, зла не существовало. Вернее, зло, конечно, существовало, но было трансцендентно его миру. Оно находилось где-то в телевизоре, где постоянно шла бесконечно далёкая и никого не касающаяся война, и в криминальных сводках по радиоточке, где рассказывали о случаях в Ленинграде, но где-то не в том Ленинграде, где он жил, не на его улице, не в его дворе, не в его доме. В его же мире были только хорошие вещи, интересные и, на худой конец, просто нейтральные. Котельная и детский сад во дворе были интересны, поскольку он в них никогда не был; в них таились свёрнутые схемы приключений и открытий, и уже этим они были прекрасны. Сейчас они казались ему серыми отвратительными зданиями, вдобавок поеденными временем. И лишь чистая занавеска на втором этаже детского сада как-то мирила его с ними.

Скоро придут гости, довольно близкая родня, но он видел их всего пару-тройку раз в жизни, да и в следующий раз увидит нескоро. Эта самая родня, которая казалась ему частью семьи, пусть и невидимой ветвью, теперь стала вялым листком, который треплет ветер бытия и не может оторвать лишь по непонятной причине.

Пыль продолжала плясать на лучике света в умирающей квартире. Он некоторое время смотрел на неё, потом его охватило страшное желание вскочить и побежать куда-то далеко, вглубь проспектов. Навстречу чему? Наверное, своему прошлому, чтобы и раствориться в нём. Как? Неизвестно, хоть руки на себя наложить….

Вошла жена, обняла его – приступ ужаса и безысходности прошёл. Он встал и продолжил накрывать на стол.

Через пару часов пришла родня, почти никого в лицо он не узнал. Поминки по бабушке с дедушкой начались.

На илл.: Художник Павел Жуков