Дмитрий ЕРМАКОВ. Родные строки
О книге стихов Александра Логинова «Возвратите мне Родины свет золотой», Архангельск, издательский центр «Лоция», 2020
…Я смотрю кадры уже исторической кинохроники – празднование очередного юбилея Фёдора Абрамова в его родной Верколе. Кажется, это 1995-й год. Вот Василий Белов говорит о своём друге и литературном собрате… А вот и Александр Логинов яростно читает своё стихотворение – об уходящей Родине… А Родина тогда, действительно, уходила из-под ног. Она, Родина, конечно, осталась, но в чём-то и бесконечно изменилась за прошедшие годы… И вот я держу в руках новую книгу стихов Александра Логинова – «Возвратите мне Родины свет золотой».
Открывается книга авторским предисловием – «Предвестие любви», которое, конечно, читать надо полностью (это всего лишь две странички), что и сделает читатель этой книги, а я здесь всё-таки приведу несколько строчек.
«Земля умеет любить и тварь бессловесную, и человека. Так было задумано Творцом <….> Сегодняшняя Россия, помнишь ли ты об этом? Откликаешься ли в ответной любви к своей земле, наречённой предками матушкой? Какая сила направляет тебя, заставляя поворачивать реки, затоплять города и веси, расщеплять атом?..» Вот какие вопросы предваряет своим предисловием автор книги. Но не случайно здесь же приводит он и слова Гоголя: «Вы ещё не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всём дурном, что в ней ни делается, в вас всё это производит только одну чёрствую досаду да уныние. Нет, это ещё не любовь…» И книга Александра Логинова это не только и не столько печаль и раздражение – это поэзия.
Поэтическое слово – это и есть предвестие любви.
Александр Логинов даёт замечательно определение поэзии: «Поэзия – это когда тьму, нависшую над нами, прорезает молния. И весь первобытный хаос раскалывается, и грохочущие глыбы его приходят в движение. Это ливень, а затем радуга, соединяющая людские сердца через небесное сияние…»
И как напутствие читателю (или даже самому себе – автору) слова завершающие вступление и открывающие сборник:
«Сотвори сегодняшний день. Наполни его трудом, смыслом и любовью. И завтрашний день станет достойным продолжением твоей жизни. И ты вновь произнесёшь: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь».
И я – читатель – вступаю в книгу Александра Логинова, укрепившись его напутствием.
В книгу, в основном, включены стихотворения написанные за последнее десятилетие. Разбита книга на три части. Первая – «Мы люди-корабли». Открывает её (да и всю книгу) стихотворение «Опричники и скоморохи» (2019), уже своим названием дающее характеристику России, в которой «жить не так уж плохо – не каждого сбивают в лёт», в которой «власти пятерня» всё же бессильна над певчими душами, где «песен свитки золотые рождает русская звезда».
А следующие стихотворения отправляют к истоку песен самого Александра Логинова – к детству, вырастающему в жизнь:
Этот маленький Беринг,
Открыватель миров,
Скоро выйдет на берег
Разрывных моих снов…
(«Он загадан чуть раньше», 2018).
Помню, в детстве, как только ступлю за порог,
Золото солнышка течёт по вискам.
Засмотрюсь на небо:
а где ж там Бог?
Поклонюсь в пояс ромашкам и василькам…
<…>
На вечернем крылечке, по осколкам собрав зарю,
Как младенца её на груди, возле сердца, прячу.
И всю ночь напролёт в суровую даль смотрю,
Перед словом заветным склоняя чело,
Плачу.
(«Помню в детстве…»)
Кстати, я намеренно указываю год создания стихотворения, там, где он указан автором (и не указываю – где не указан). Ведь это тоже – авторский замысел – отсыл ко времени создания стихотворения, придающий и ещё дополнительные смыслы сказанному.
И далее стихи-биографии, и «лирического героя», и автора, и страны, возвращающие:
… в пору сладких речей,
Когда меченный тайным клеймом
Искуситель манил
Всех нас в рай европейского сада…
А затем:
Из всех пушек ударил
По Родине капитализм.
И снегири – символ юности и свободы «остались лежать на кровавом снегу». Но:
…вот-вот
Промахнут они алым крылом.
И, конечно, на Русь
Полетят заревыми полками,
И реку моей юности
Грозный взорвёт ледоход.
Я взойду на обрыв
И вдохну их морозное пламя,
Снегирей отправляя
В могучий свободный полёт.
(«Снегири», 2012).
Читая стихи Александра Логинова, невольно делаешь остановки… Чтобы переждать спазм в горле, успокоить сердце… Это читая. А как же он это писал?..
<…>
Издали доносится за раскатом раскат.
На мне серая шинелка, и грудь навыкат!
Это я, простой советский солдат,
Слушаю, как гремят поезда на стыках.
Рельсы улетают – все! – в коммунизм,
Он был где-то рядышком, не за горами…
А душа… душа-то – всё ввысь и ввысь!
И туда, туда – к бате и маме.
Они выстроили мне страну почти до небес
С горем пополам. И кровью тоже.
Выстрадали грамоту. Прошли ликбез.
Защитили Родину. Помяни их, Боже…»
(«Северный соловушка»).
И вот – страшным символом, чёрной явью является на Русь «антрацитный паук»:
…напрасно
Осенял я крестом эти долы и лес.
Бог воздал за бездарное время цветенья.
И теперь ни цветов, ни плодов, а с небес
Опускает паук паутину забвенья…
<…>
Запеклись мои губы. Глаза выжег зной.
И тростинка души в небеса прохрипела:
«Возвратите мне Родины свет золотой,
Отпустите на волю и Слово, и Дело!
Но пока не остыл луч Христовой звезды
И живёт ещё память в моих хромосомах,
Соловьи, жаворонки, синицы, клесты –
Всё поющее, звонкое –
снова и снова
Из корпускул безвременья, пепла тщеты
Восстаёт, разрывая паучьи тенета…
(«Антрацитный паук», 2012).
«Разрывая паучьи тенета» живёт и пишет Александр Логинов. Хотя «тенета» эти крепки – они в стихах: «Наполовину пуст мой стакан», «Слова мертвы», «Разговор с другом», «Ночь накануне ядерной зимы»…
Остановлюсь на стихотворении «Дорога» (2019):
Какая странная дорога
Ведёт через пустырь в леса…
Полуразваленные дроги,
На дрогах ржавая коса,
А чуть левее на пригорке
Останки крыльев ветряных…
Дорога «странная», но и характерная для нашего времени. А мне вспомнилась другая поэтическая дорога:
Всё облака над ней, всё облака…
В пыли веков мгновенны и незримы,
Идут по ней, как прежде, пилигримы,
И машет им прощальная рука…
То полусгнивший встретится овин,
То хуторок с позеленевшей крышей,
Где дремлет пыль и обитают мыши
Да нелюдимый филин – властелин…
Да, это «Старая дорога» Николая Рубцова. Явный (по-моему) отсыл к нему я уловил ещё в одном из предыдущих стихотворений:
Белая лошадь
Заржёт во тьме –
Чёрная ей
Ответит.
(«Наполовину пуст мой стакан».
У Рубцова: «Лошадь белая в поле тёмном…»
И вот – две дороги. Та, на которой:
Пониже, в русле пересохшем,
Расколотые жернова.
И там, где раньше были пожни –
Седая мёртвая трава
И кукла с выдавленным глазом… – это Логинов.
То полусгнивший встретится овин,
То хуторок с позеленевшей крышей,
Где дремлет пыль и обитают мыши
Да нелюдимый филин – властелин…– это Рубцов.
Вроде бы схожие картины. Но у Рубцова – поэтическая старина, а у Логинова – уже смерть.
А ведь это одна и та же дорога! Та самая, по которой Рубцов нёс в своём чемоданчике куклу для дочки… И вот кукла – с выдавленным глазом на этой же дороге…
Рубцов выдыхает: «Здесь русский дух в веках произошёл», а Логинов, глядя по сторонам этой же дороги вопрошает: «За что был русский мир наказан?»
И всё же есть надежда и в стихотворении Александра Логинова, ибо: «…встал, просвеченный до звона, один как перст поклонный крест»… и «дикорастущий ужас» застыл. И над русской, над старой рубцовской, над вечной нашей дорогой плывут как прежде облака…
И не случайно раздел о людях «с пробоиной в борту» («Мы люди-корабли», 2018), в котором есть такие страшные и страстные стихотворения как «Диктатор», «Русский исход», заканчивается всё-таки стихотворениями «Преображение» и «Музыка Рождества».
До тех пор, пока мы во Христе,
В нас струится кровь Его живая!
Воистину так!
Следующий раздел книги – «Ночное гадание». Открывается он стихотворением «А в детстве был я книгочей…» И многие, многие воскликнут: «И я тоже! И я «слова бессвязные шептал в обнимку с книжкой», бредил снегами Килиманджаро, мечтал поймать большую рыбу, а за окном была «во все края – Страна Советов…»
И вот уже не хемингуэевская романтика, а небесный ледоход уносит баркас судьбы от отчих берегов («Небесный ледоход»). И вот уже становится судьбой Север: «Вот я, вот Север, вдаль и вширь – Отчизна» («Север», 2000 г.).
А вот и любовь, и позднее признание:
Я руку нежную твою
Сожму своей ладонью жёсткой.
Довольно слов, пустых и плоских
Молчи!
Я для тебя пою…
И просьба-мольба:
Имя моё в ночи
Выдохни, дорогая…
(«Позднее признание в любви»).
И конечно, судьба поэта – слово. Слово, превращённое в мишень для острословов, опошленное, униженное… Живое. Единственное спасение – слово… («Слово»).
Так и живёт поэт, спасаясь словом (и Словом):
Всё учусь букву с буковкой
Не спеша сопрягать,
В тишине и без сутолоки
Смысл стиха постигать…
(«Я живу в тихом городе»).
И ещё:
Музыка. Лёгкий рой пчёл.
В сотах мёд. Солнце осеннее…
Помню, я запоем прочёл
«Жизнь Арсеньева»…
(«Музыка. Лёгкий рой пчёл»).
Помню и я, как в двадцать с чем-то лет читал «Жизнь Арсеньева» и просил (кого?), чтобы это чтение, это счастье подольше не кончалось… Да, мы братья и по той литературе, которая стала нашим воздухом и словом…
Последний раздел книги – «Вид из осеннего окна»…
Неизбежная, но светлая грусть – осень природы, осень жизни…
Большое стихотворение «Осенний путь» вновь заставляет вспомнить Рубцова – все его осенние стихи, все его пути-дороги… Нет, не только рубцовские – русские, наши, логиновские пути-дороги:
Осенний путь – унылый, как морока.
Брезентового неба полотно.
И колея по вымершей дороге
Раскручивает дней веретено…
Всё знакомо. Всё в судьбе и в душе всякого, наверное, прожившего жизнь в России…
В небе звёздочка поздняя тлеет.
Вот очнулся я… Родина, где я?
Ночь глубокая…
Родина спит.
Но, вот в стихотворении «Северный ноктюрн»:
…И Тот, кем этот мир основан
Послал в ответ горящий луч,
И Богоявленное Слово
Прожгло свинцовый панцирь туч…
В этой части книги много посвящений: художнику Геннадию Кулишову, музыканту Борису Бершадскому, писателям: Владимиру Личутину, Александру Роскову, Инэль Яшиной, Ольге Корзовой… Все они, ушедшие и живые, рядом и слышат живое слово…И с этим словом поэта соглашаюсь и я – читатель:
Нет у нас, к счастью,
Других Отчизн.
Правда, Инэль Петровна?
(«Год к закату. Калёный. Страшный», 2011.)
Нет смысла пересказывать книгу. Тем более – книгу стихов. И многие (большинство) стихотворений этого сборника остались за пределами моего отзыва. Скажу лишь ещё, что стихи Александра Логинова стали для меня близкими и родными. И думаю, что не только для меня.
А закончить свой отзыв я хочу стихотворением, которое мне просто очень понравилось:
***
Подходит осень, ждёт за копнами.
Скучна, сонлива стынь реки.
Но истово всю ночь под окнами
Горят мои черновики.
И, заколоченная досками,
Изба крестьянская молчит.
Пред ней рябины августовские –
И больше, в сущности, ничьи.
О, силы крестные, Господние!
Бессмысленные жернова –
Бумажки с бахромою огненной,
Скукожившиеся слова…
Нет, этот миг в строку не впишется,
А если впишется – сожжёт
Стихи и тех, кто в слове пыжится,
Перед самим собою лжёт.
Я только гость на этом пиршестве
Бурьяна, взявшего в полон
Усталый Русский Север нищенский,
Вцепившийся в полярный склон.
И потому уже не надобно
Над рукописями трястись,
Из вязких слов, подобно снадобью,
Выдавливать по капле жизнь.
Одно бесценно – мысль свободная!
Сижу, вжимая ночь в виски…
И до утра во мгле под окнами
Горят мои черновики…
И пусть подольше горят черновики Александра Логинова, чтобы появлялись его новые стихи и книги…
