Валентин СОРОКИН. Дмитрий Донской

Да хоть бы и в самом деле сатана:

что сатана? Плюньте ему на голову!

Гоголь

Драматическая поэма в пяти картинах

Действующие лица

Дмитрий Донской.

Евдокия, княгиня, жена Дмитрия.

Сергий Радонежский, старец.

Боброк-Волынец, воевода.

Карп, гонец, разведчик, воин.

Невеста Карпа.

Пересвет, монах, богатырь русский.

Мамай.

Олег, князь Рязанский.

Черт.

Челубей, воин, богатырь татарский.

В эпизодах

Бабы.

Мужики.

Князья.

Русские воины.

Татарские воины.

Пролог

1

Без князя княжеству не слыть

Благополучным, гордым, сильным,

Он камнем, старший князь, могильным,

Отцовским, — здесь означен быть!..

Так здравствуй, вещий князь Донской,

Сын прозорливого

Ивана,

От нечестивого

Тумана

Убереги ты род людской;

Свой, христианский, русский род:

Владимир, Киев и Коломну,—

Идет Мамай ордою темной,

Идет и жутко скалит рот!

Так здравствуй, стольная Москва,

Славян престольная твердыня,

Всем русским княжествам глава

И верная опора ныне!

Так здравствуй, грозная Москва,

Татары близятся, монголы,

Тревожны земли:

В сини долы

С дерёв летят тетерева!

И посреди ордынской рвани

Черт важно едет на таране,

То взголосит, лукавый дух,

То кукарекнет, как петух,

То в хутор, позабыв насест,

Припустится;

Чеснок он ест И редьку ест, и пьет вино,

По бабам шнырит, где темно!..

2

Попробуй облако поймай

И сделай камень зыбь-водою,

Идет, идет на Русь Мамай

С огняннополою ордою!

Вон золотые купола

Взяла пожарная зола,

Вон золотой иконы жар

Испепелил чужой пожар;

Чужой пожар испепелил

Резьбу серебряных перил,

Карнизов кружевную вязь

Разбойники втоптали в грязь!

Селенья русские горят

И гибнут в мареве подряд.

Гонцы Донскому говорят:

— Невесты женихов корят,

И матери сынов корят,

И жены пас, мужей, корят!..

Донской

А княжества горят?..

Гонцы

Горят!..

Позор — по храмам и домам,

Позор — по женам и невестам:

Детишек губят,

Мнут, как тесто,

Несчастных баб,

Что делать нам?!

Олег Рязанский предает

Рязань и нас,

А Карп в дозоре

Мамаем схвачен,

Не убьет

Каган^[1] — повесит!

Горе!.. Горе!..

Донской нахмурился, поник.

Пред ним — гора мудреных книг.

Пред ним — кольчуга, меч и шлем.

Поник Донской, и глух, и нем.

3

Гонцы

Боброк и Пересвет опять

К нам жалуют!

И Сергий, — вот он!

Сергий

К тебе и лесом, и болотом

Народ сбирается!

Донской

Принять?

Сергий

Принять под светлые знамена,

Пора, пора нам распрямиться

И вдумчивей вглядеться в лица,—

Окликнуть братьев поименно!..

Боброк

Кого боимся?

Пересвет

С нами бог!

Сергий

Следит владычески за нами,

Под знамя русское, под знамя

Спеши через родной порог!

(Обращается к Донскому.)

Под знамя русское скорей

Ты призови богатырей,

Ты князь, мудры твои слова,

Ты — государь:

В руках — Москва!..

Благословляю, ты иди,

Вперед, а не назад гляди,

Иди, Мамая победи;

С тобой сам бог,

С тобой народ,

Да не иссякнет русский род!

Не время ждать, не время тешить

Себя враждой,

Нас будут вешать,

Нас будут жечь,

Нас будут сечь,

Себя сберечь — нас не сберечь!

Донской

Себя сберечь —

Русь не сберечь!

Кафтан, сверкнув, свалился с плеч.

Сергий

Пусть будет праведным твой меч!

Пересвет

Пошли, Христос, победну сечь!

Картина первая

(Выступление войска из Кремля)

Мамай тем временем пытает у Карпа:

— Ты кто? Что делал?

— Пас коней!

— Какое войско у Донского?

— Русское!

— Связать его! — приказывает Мамай.

Рядом — Олег, Рязанский князь. Он старается разглядеть и вспомнить Карпа. Тут же — плененные женщины и девушки.

…А Дмитрий Донской смело готовится к битве.

1

Оседлан тонконогий конь,

Колышется льняная грива,

Готовый прыгнуть хоть в огонь,

Отважно и нетерпеливо.

За ратью рать,

За ратью рать

Стекаются несметно руссы^[2],

И бородаты, и безусы,

Иль — победить?

Иль — умирать?

Запричитала Евдокия:

— Сзывайте, соколы лихие,

Сзывайте верных соколов!

Донской

Послов к соседям слать, послов!

Княгиня тронула коня

Ладошкой

И припала к холке:

— Не думы, острые иголки

Лежат под сердцем у меня!

Ты, быстрый конь, врагов топча,

Ты увернешься от меча,

Хозяина мово спаси,

Великого отца Руси,

Носи средь ворогов, носи

И передышки не проси!

Сама кормлю тебя овсом,

Ишь, гнется шея колесом,

Носи ты Дмитрия над станом,

Над чужеземным и поганым;

Какая битва б

Ни была,

Не выронишь ты из седла

Хозяина мово?!

Спаси,

Носи средь ворогов, носи;

Копыта к небу подымая,

Родной, о господи, прости,

Ты опусти их на Мамая,

На про́клятого опусти! —

Покусывает удила,

Поскрипывает конь подпругой.

И чует бранные дела

Спиной натруженно-упругой.

2

Гремят железные ворота,

И ярославские полки,

Плечисты, ладны, высоки,

Текут на площадь с разворота.

Ясак^[3] орде заплатят полный,

Гостей, как надо, угостят,

Доспехи — бронзовые волны

Переливаются, блестят.

И белозерские князья,

Семен и Федор, появились,

Перед собором помолились,

И к войску:

— Выдюжим, друзья?—

И Федор Дмитрию Донскому

Докладывает басовито:

— Дружины спаяны и слиты!..

И ждут они по-удальскому

Орду свирепого Мамая.

Чу, за лесами волки воют,

И мчатся, травы подминая,

Татары, схожие с травою!

А под Коломной — стяги, стяги,

А над Коломной — тучи, тучи.

Отряды русичей могучих

Отпробовать желают браги:

Хмелен грядет и долог пир,

Гуляй судьбы единой чаша;

Запомнит басурманский мир

Воспрянувшую ярость нашу!

Мы, русские, нежней лозы,

Мы, русские, светлей слезы,

Мы, русские, смирней воды,

Закованной в чугунны льды:

Нас недруг мучил, как хотел,

Мы в отчем доме не у дел,

Но есть терпению предел!..

Донской подходит к Евдокии:

— Довольно, провожай меня! —

Он вскакивает на коня,

Примеру — следуют другие.

Конь всхрапывает и дрожит.

Донской

Не обессудь, жена и дети,

Народ за нас за всех в ответе,

Народ мою судьбу решит!

Евдокия

И сыновья твои, и я

У бога под крылом, знай, ведай:

Тебя в прадедовы края

Мы невредимым ждем, с победой;

Сынам одним — удела нет,

Жене без мужа — доли нет,

Руси без князя — воли нет!

Кипят полки,

Кипят и плещут,

Шеломами призывно блещут:

Стучат мечи,

Стучат мечи,

Знамена рвутся, горячи!

Защита русского народа,

В бореньях с нехристем подмога,

Гремят Никольские порота,—

Войска выходят на дорогу!

Кипят полки,

Кипят и плещут,

Шеломами призывно блещут:

Стучат мечи,

Стучат мечи,

Знамена рвутся, горячи!

Защита русского народа,

В бореньях с нехристем подмога,—

Гремят Фроловские ворота,—

Войска выходят на дорогу!

Кипят полки,

Кипят и плещут,

Шеломами призывно блещут:

Стучат мечи,

Стучат мечи,

Знамена рвутся, горячи!

Защита русского народа,

В бореньях с нехристем подмога,—

Константиновскне ворота

Гремят!

Выходят на дорогу

Войска.

Кипят полки

И плещут,

Шеломами призывно блещут:

Стучат мечи,

Стучат мечи,

Знамена рвутся, горячи!

С той стороны Москвы-реки

Кипят полки,

Кипят полки,

Развертываются, поют,

Под знамя Дмитрия встают.

Как водопад-водоворот,

Кипит народ,

Кипит народ!

И говорит Донской:

— Вперед!

Не то свободу отберет

Мамай, немытый басурман,

Вперед за волю христиан!

3

В Кремле — княгиня на крыльце.

В шубейке, бледная, в чепце.

Княгиня молвила, крестясь:

— Глядите, во главе сам князь,

Под знаменем и на коне,

Бог, бог милого кажет мне!..—

Глаза княгини глубоки,

Чисты, как в недрах родники,

И грудь княгини так бела,

И благородна, и тепла,

Княгини взмахи высоки,

Крылат полет ее руки!

И говорит княгиня женам:

— А коли пасть мужьям сраженным,

То пасть и нам, княгиням их!

Настороженно Кремль затих.

Евдокия

Мы женщины, и мы держать

Очаг обязаны сурово,

Блюсти семью,

Детей рожать

И разуметь мужское слово,

Чтоб крепла Русь,

Сияла Русь

В четыре стороны крылами!..

Уж облаков рябая грусть

Толпилась по-над куполами.

И шел Донской вперед, упрям,

И вел Донской войска навстречу

Мамаем занятым полям,

Кострам, пылающим в межречье.

Картина вторая

(В стане Мамая)

Карп лежит связанный. Подсказывает Олегу Рязанскому, что они встречались у Донского, но князь отрицает это:

— Я не знаю тебя!

— А пленниц этих знаешь?

— И пленниц не знаю!

— Правильно, ты сейчас никого из нас не знаешь!..

В стане Мамая не раз избивали Карпа, скручивая ему руки и ноги, но он молча переносил мучения и, по возможности, запоминал и запоминал…

1

Очнулся Карп — болит плечо,

Болит нога, болят суставы.

Костер пылает горячо,

И — у шатра Мамай усталый.

Табун коней ловцы гуртят,

Мамаю рыжего хотят

Поймать.

Мамай глядит, Олег

На уйму седел и телег!..

Мамай направился к огню

И говорит Олегу тихо,

Мол, хорошо б тому коню

Вскочить на спину, гикнуть лихо!

И топот, топот у огня,

И дальше — в степь несется топот.

Карп слышит фырканье коня:

Наездник, в нем бунтует опыт!

И просит он Олега:

— Князь,

Пускай Мамай прикажет слугам

Меня распутать.

Не хвалясь,

Скажу: я лошадям был другом!

Пусть развязать прикажет он,

И я коня ему поймаю!

Олег

Я видел нехороший сон:

Я вроде б Черт, в церквях трезвон!..

Карп

Робеешь подступить к Мамаю?

Пусть бабы скажут, им, одним,

В плену хлебать и мыкать горе!

Склонились женщины над ним.

Первая

Мамай плетьми нас, бедных, порет!

Вторая

Он бьет по очереди нас!

Третья

И, как собак, в постель кидает!

Четвертая

Нажрется, а потом икает!

Пятая

Придет ли избавленья час?!

Вздохнул Олег, Рязанский князь,

Глаза потупил — стыдно оку:

Изменой тяжкой осрамясь,

Он в трусости увяз глубоко!

А женщины с мольбой опять.

(Кланяются Олегу.)

— Освободи!

— Спаси!

— Помилуй!

— Мамай берет нас пьяной силой!

— Как ночь, уводит распинать!..

Олег

Мамай наш друг, заступник наш!

Карп

Князь, пусть развяжут, взмокнул аж,

Коня поймаю — будет ваш,

В подарок хану передашь!

Мамай

Развязывай его, а баб

Гони к шатру!..

(Олег развязывает Карпа.)

Карп ранен, слаб,

Поднялся:

— Князь, держись, не трусь! —

Олег

Мамай земель моих спаситель!

Карп

Мамай твой — тать, а ты проситель,

Ты жалкий пес, ты предал Русь!

Олег

Я прикажу тебя связать!

Карп

Меня связать — себя ль утешить?

Желаю ловкость показать,

Пусть удивится эта нежить,

Коня!..

(Подводят лошадь.)

И вскинул он аркан.

2

И под копыта пал туман:

И ветер, и летящий хвост,

И грива, льющаяся рыже,

И храп ноздрей!

Карп — ближе, ближе,

В седле поднялся чуть не в рост;

Еще поближе, и коня

Он понукает, зло и резко,

Еще, прыжок у перелеска;

И он — на том, что злей огня,

Что без уздечки, без подпруг,

Как ливень во поле, как песня,

Как множество гривастых вьюг

В один клубок скатались вместе

И степь,

И кони,

И орда,

И солнце,

И Олег с Мамаем!

Карп раскрутил аркан:

— Поймаю!..

Мамай

Урус!

Кагана?..

Никогда!

И просвистел витой аркан.

И съежился Олег от страха.

Мамай напрягся:

— Ты, собаха,

Его распутал, ай, шайтан!

Ты, ты! —

Набычась, он плевал,

В лицо Рязанскому Олегу.

А Карпа зуд одолевал

Поймать кого-то:

— И-их! — с разбегу,

Но вновь аркан метнулся вскользь.

Конь — на дыбы!

Горячка спала…

Карп

(от ярости приходя в себя)

Обоим, значит, удалось

Вам уцелеть?..

А даль пылала.

И занималась, и цвела.

И шел народ, поп нес икону

Христа, Спасителя, вела

Людей

Беда сюда с поклоном.

Мамай на троне возлежал,

Олег поодаль суетился.

А от иконы теплый жар

На войско басурманье лился.

А от иконы теплый свет,

Колеблем, сквозь полки Мамая

Мерцал, — ему заграды нет.

И, свету искренне внимая,

Татары пятились, Мамай

Нахохлился и крикнул:

— Руссы,

Зачем пришли, скажи давай,

Иль все вы, как Олег ваш, трусы?!

Первый крестьянин

Верни, Мамай, верни нам жен

И матерей, сестер верни нам!

Хан вздрогнул, мрачен и тяжел.

Второй крестьянин

Не прекословь пред властелином!..

Третий крестьянин

Верни, Мамай, накажет бог!

Мамай

Кто?!!

Четвертый крестьянин

Бог!..

Пятый крестьянин

Владыка правды хочет!..

И стан объял переполох:

Мамай надулся, будто кочет.

(Соскочив с трона.)

В халате красном, в шапке красной

Он зашатался, и толпу

Качнул, безумием опасный,

И — на икону,

И — попу,

Схвативши меч, отсек мгновенно

Он голову:

— Еще кому?

3

А изо рта валила пена,

Сдавившая язык ему!

Мамай

Владыка я, владыка я,

Аллах мне вверил все народы,

И вся земля, и все края

Мои, и все луга и воды!

Владыка я!

Сечь всех подряд!

И вскинул сабли первый ряд!

За ним — второй их вскинул ряд!

И — третий, и — четвертый ряд!

Мамай

Владыка я!

Схватил икону,

Глаза — в глаза:

— У, русский бог! —

Удвоился переполох!..

Икону хан не сразу тронул.

Но тут же он взъярился вновь,

Как будто в ней искал секрет

Властителя, и вдруг не свет

Хлестнул в лицо ему, а кровь!..

Мамай

Сечь, сечь!

Дыша, повел руками,

Икону — под ноги, и вот

Заколыхал Мамай боками,

Тряся оглаженный живот!

Зверел, и прыгал, и топтался,

Откашливался, хохотал,

Звон от иконы раздавался,

К земле родимой припадал!

Глаза — в глаза,

Каган мотнулся,

Глаза — в глаза,

Как поперхнулся,

Ему помнилось, великаном

Народ восстал над диким станом,

Глаза — в глаза!..

О ярость русских,

Правдивых глаз, прекрасных глаз;

И на широких, и на узких

Путях —

Остерегайтесь нас;

Глаза — в глаза,

От русской боли

Вам не уйти, мы не простим,

Во имя Родины и воли

Глазастых мы детей растим;

Глаза — в глаза,

Свободой нашей,

Под цвет зарезанной зари,

Пришелец, будешь ты окрашен,

И мир разбудят звонари!

Глаза — в глаза:

Мамай запнулся,

Упал и, рыхлый, задрожал,

Вскочил, на цыпочках боднулся

И побежал, и побежал!

Вон от иконы!

Страшен жар!

Вон от иконы!

Страшен свет,

Которому предела нет!..

А Карп — скакал, скакал в рассвет!

Картина третья

(Появление Черта перед хоромами князя)

Дорогой Карп размышлял о судьбе князя Олега, готовился, доложить Дмитрию Донскому о войске Мамая, о намерении Мамая через день напасть на русских…

Измена Олега, Рязанского князя, душила Карпа, злила его сердце.

Заботила невеста. Где она: в Кремле или уже нет ее там?..

Карп погонял коня и мысленно проверял увиденное…

1

Княгиня Евдокия рано

Хлопочет в горнице, и сухо

Луна, как наглая старуха,

Подсматривает из тумана.

В бору сочился кроткий свет.

Вода предутренне блестела,

Москва-река тугое тело

Перегибала, как хотела,

Вдали, а дали края нет.

Москва-река, а там Непрядва,

А там широкий, вольный Дон!

Евдокия

(невесте Карпа)

У нас одна с тобою правда —

От ига неизбывный стон!

Русь бедная,

Родная Русь,

Спаси тебя судьба, касатку,

Предсказывать я не берусь,

Но будет воинам несладко

Загородить дорогу зверю!

Невеста Карпа

Княгиня, Карп мой жив, я верю!

А Черт слонялся под окном

И мыслил, нечисть, об одном:

Как Русь сгубить,

Как Русь убить!

«Пить! — требует он крови. — Пить!»

И сам горбат, и нос горбат,

Чужому горю очень рад.

Привстал немного — в аккурат

Окошко!

Евдокия

Черт иль конокрад?

Невеста Карпа

Разбойник, может, иль татарин,

Соседями не доодарен?..

Евдокия

О господи, то Леший, грех

На всех поразделен, на всех!

Черт

(высовывается)

Не Леший, я Вселенной правлю:

Хочу — сгублю, хочу — прославлю!

Евдокия

Бог милостив, за что ты нас

Стращаешь?

Черт

Нужен глаз да глаз

За вами, русскими, дозор!..

Евдокия

К восходу поверни-ка взор,

Там зарево, там солнце скоро

Проглянет,

День уже встает!

Черт

Не день, а чадище, в котором

Кипеть народ ваш устает!

Я, я на русских зло коплю,

Их песни, пляски не терплю,

Росою смерти окроплю;

Коль не пожгу, так порублю!

Я Черт, и я тебя утешу,

Голубушка, я не повешу,

Не украду, а покажу Войну,—

Ее в руках держу!

И смоляным, горчащим пеплом

От Костромы ветра подули.

Метались в мареве ослеплом

Бобры, и лисы, и косули.

От Устюга ветра звенят,

Пожары движутся широко,

Медвежья рушится берлога,

Волкам в чаду не до ягнят.

Черт похохатывает, жарок,

А Евдокия хмурит брови,

И видит, пламя всех пожаров

Вмиг превратилось в море крови!

И видит, правит на челне

Олег Рязанский по волне!

Лицо смурно, и взгляд неясен,

Обрызган кровью князь, — он красен:

Красны сапожки, и рубаха

Красна,

И красен странный челн!..

Княгиня вздрогнула от страха,

Перекрестилась:

— Леший, Черт?

2

Черт

Хозяюшка, я Черт, не Леший,

Я для того рожден, чтоб вы,

Все, не сносили б головы;

Все, кто не вешал, будет вешать,

Все, кто не враждовал, враждой

Захлебываться будет!

Евдокия

Стой!

Черт

Не стой, я, точно, нагоню

Родню во злобе

На родню:

Сестру с сестрой стравлю,

А брата

На брата кину,

На отца

Я брошу сына-удальца,

Дочь напущу на мать!..

Так надо!..

Евдокия

Тьфу, пропасть!

Невеста Карпа

Для чего тебе

Свирепствовать в моей судьбе?

Черт

(пытается погладить ее, кукарекая)

Я сам не знаю, дорогая,

Увижу счастливых — сгораю

От ненависти!

Невеста Карпа

Почему?

Евдокия

Ты выбрал дело — по уму!

Я, русская, дочь русских, мать,

Опора племени людского,

Отказываюсь понимать

Тебя,

Теперь — за нами слово:

В колокола!..

В колокола!..

И загудела, поплыла

Родная Русь по далям синим,

Как лебедь легкая, как струг!

По всем полям Руси предзимним

Летел горячий, вещий звук.

В том звуке стон родных сторон,

Плач журавлей — не похорон!

3

Удар колоколов!

И грозы

Дохнули в ширь седых полей.

И обернулись вдруг березы,

Все, в белокрылых лебедей!

Невеста Карпа

А где же Черт, ой, ой, березы!..

Исчез, бродяга, был иль нет?!

Ужели сон?

Евдокия

Утри-ка слезы,

Молись за жениха, чуть свет,

Молись, и я молюсь всю ночь

За Дмитрия, за войско наше:

В колокола! — чтоб им помочь!..

У нас едина горя чаша

И радости едина чаша!

Невеста Карпа

А Леший был?

Евдокия

Черт!

Невеста Карпа

Черт, точь-в-точь!

Он ластился ко мне, поверьте,

Ужели все такие черти?

Евдокия

Тьфу, пропасть, плюнь ты на него,

Нет под окошком никого;

Он Черт, безродный дух, понятно,

На черта мы ему нужны!

А от угроз от необъятных

Мы совестью защищены!..

Картина четвертая

(Битва на Куликовом поле)

Князь Олег мрачнел на подступах к полю Куликову:

— Зачем нахлынул Мамай? Не сиделось ему в орде. Черт меня подтолкнул предать Дмитрия. Карп, поди, все ему рассказал! Биться не буду. Надо держаться возле Мамая. Иначе — башку ссекут. И Мамай надоел: возится с бабами да ест и ест!

Ни русских, ни татар не жалеет. Вселенную покорить мечтает…

1

Донской, Боброк-Волынец вместе,

И Пересвет, он с ними рядом,

Он молча напряженным взглядом

Следит за коршуном: предвестник

Кровавой мглы

Под небом кружит,

Кричит над полем Куликовым!

Донской

Кликушеством он не разрушит

Уверенности, бестолковый!

Но кружит тупокрылый коршун

И каркает над бранным полем.

Стрела запела, вызов брошен,

Стрелок предерзостен и волен!

И падал коршун, кувыркаясь,

В репьи, повыцветшие с лета,

Где коротал с зайчихой заяц

Тепло сентябрьского рассвета.

И падал коршун, а из леса

На рыжем на коне чудесном

Карп выехал:

— Чай, не воскреснул?

Пересвет

Кто?

Карп

Коршун!

Донской

Улизнул от беса?..

Карп

Князь, князь, Мамаева орда —

Волна к волне, к гряде гряда!

И к ночи будет он сюда!

Не одолеть их никогда,

Коль войско правильно не сможем

Пересчитать мы у врага!..

Донской

Врагу беспечностью поможем!

Карп

Болит плечо, болит нога!

Донской

(хлопает коня)

Ну, конь, такого бы коня

Ты не увел бы от меня!

Карп

(спрыгивает)

Дарю тебе, великий князь!

Донской

Конь самому тебе сгодится,

Пусть пролетает он, как птица,

Сквозь стадо ворогов, ярясь!

Скажи, а сколько их, татар?

Карп

(щурит глаза)

Волн меньше в море,

И отар —

В степи,

Я день скакал и два;

Как дождь, орда, как та трава:

Сто тысяч и еще сто тысяч,

Еще сто тысяч, и ещ-е-е!..

Ни саблей, ни мечом не высечь,

Князь, я неделю вел им счет,

Неделю был в плену, и слышал,

Мамай Олегу угрожал:

«Мы полоним весь мир, как мыши,

Мы — тьма!» — и рот себе зажал!

Донской

(повторяет напутствие Сергия)

«Благословляю, ты иди,

Вперед, а не назад гляди,

Иди, Мамая победи,

С тобой сам бог,

С тобой народ,

Да, не иссякнет русский род!»

(Боброку-Волынцу.)

Построй и выведи полки!

Оставь за нами две реки,—

Татарам будет не с руки,

Коль расстоянья коротки,

Конями править!

Боброк

Глубоки,

Ясны предчувствия, о князь,

Добудем волю мы, сразясь!

2

Татары двигались стеной,

Ревущим валом урагана.

Шатер плескался расписной

Мамая, нового кагана.

Шатер — огонь,

Шатер — пожар,—

Расшитый шелком жарок жар!

Шатер, вулкан крутого хана,

Встряхнул и в кровь окрасил день.

Качнулись тени Чингисхана

Средь городов и деревень.

Татары шли, и вот — с коня

Спросил детина:

— Кто меня —

Одолевай?!. —

И Пересвет

Сверкнул в седле крестом булатным^[4].

И с Челубеем троекратно

Грудь в грудь конями и обратно:

Грудь в грудь столкнулись, меркнет свет!

И богатырь вздохнул:

— Свобода

Над Русью вызреет, грудь в грудь!

И нет иного у народа

Пути,

Борьба — к свободе путь!

Мой прадед здесь зарыт!..—

И в темя

Монах ударил Челубея,

А Челубей монаха, в стремя

Уперся Пересвет, слабея,

Грудь в грудь!

И Пересвет в ответ

Коню переломил хребет

И сбросил Челубея взмахом

С коня — перед самим Аллахом,

Перед Мамаем!..

Смерти нет,

Забвенья Пересвету нет,

На сотни и на тыщи лет

Свет излучает Пересвет!

Донской

Погибли оба!

Хрипы, чад!

Хруст ребер, и стучат, стучат

Мечи, кольчуги и шеломы

Гудят, звенят, и кровь, густа,

Расплескиваясь по-шальному,

Стекает с каждого куста

И каплет с каждого листа!

Над князем Дмитрием мечи,

Изогнутые и кривые,

Как ветви древа роковые,

Как молнии свистят в ночи!

Тяжел и мрачен гневный князь:

Налево — хрясь!

Направо — хрясь!

Меч окровавленный, искрясь,

Косою косит: хрясь да хрясь!

И молвит князь, оборотясь:

— А где же, ратники, подмога?!

Подмога где?! —

Боброк изрек:

— Конями устлана дорога

И трупами вдоль-поперек!

Дерутся брянские дружины,

Тверские, псковские дружины,

И новгородские дружины,

Дерутся с Мурома дружины,

Дерутся с Боровска дружины,

С Елецка, с Углича дружины!

Боброк

Князь, не кручинься, будем живы!

Серпуховской князь

Князь, не кручинься, крепко живы!

Мещерский князь

Князь, не кручинься, битвой живы!

Ростовский князь

Князь, не кручинься,

Русью живы!

Березуйский князь

Князь, не кручинься, славой живы!

Князь ищет доли — не утехи,

Он святость жизни утвердит.

И на измятые доспехи

Листва кровавая летит.

Луна в бессоннице сомлела,

Непрядва плещется, рыжа.

И от лучей багряных шлема

Ордынцы жмурятся, визжа.

Внутри шатра Мамаев клекот:

— Я, я Вселенной бог и царь! —

Мамай, и близко и далеко

Дымится кровь, клубится гарь!

Татары двигались, как грозы,

Как ливни жгущие, гремя.

И с треском сосны и березы

В Рязани падали плашмя.

Донской

Рубите их!

И Карп с наскоку

К шатру пробился, и Мамай

Коня увидел:

— Ай, памай!..

Олег (про себя)

Узнал, а в крике много ль проку?!

Карп дал простор усердью злому,

В пришельцев врылся, как в солому!

Он рассекал орду мечом,

За ним работали дружины.

Заметил Карп:

— Похоже, Черт

Сел у метательной машины?^[5] —

Карп рубанул, и Черт — волчком,

И, ткнувшись в землю пятачком,

От Карпа он бочком, бочком,

Не редькой пахло, чесночком!..

Карп

(про себя)

Мамай, спасибо басурманам

Скажи, а ты здесь ни при чем;

Я не поймал тебя арканом

И не достал тебя мечом!

О поле, поле Куликово,

Отчизны слава и стезя,

Не знаю ворога такого,

Чтоб одолеть его нельзя!

Мамай на русских наседал

И, пир победы предвкушая,

Олегу наблюдать мешая,

Схватить Донского — знак подал,

Но вздрогнул князь,

И длинным звоном,

Как будто Евдокии стоном,

Со всех пылающих сторон

Русь взволновалась бурей:

Звон!..

И кровью понабухнул Дон,

И речка Вожа кровью алой,

Ока и Тихая Сосна,

Москва-река в крови пылала,

Побоищем потрясена.

Лилось, шумело красно море,

Вершился подвиг — правды суд.

Заря зарю ждала в просторе,

Луна луну сменяла тут.

Трава цвела багряным соком

И, как багряные лучи,

Взлетали резко и высоко

Дружин каленые мечи.

И не в пучинах красных Дона,

Окрестностям родным чужда,

А в стонах звона, в стонах звона

Барахталась, как зверь, орда.

А звоны, звоны рокотали.

С холмов, где бьют колокола,

Вдруг белый снег упал на дали

И вьюга день заволокла.

Мамай, ты это понимай,

Суровы русские березы:

Не лебеди теперь — морозы,

Возмездья ветер принимай!

Березы-лебеди, они

Нам, русским, издавна сродни.

И клокотал Мамай, и ухал,

Но лебеди ему в ответ

Ширь ослепляли белым пухом,

А ей конца-предела нет!

Мамай

(в шатре Олегу)

Мстит русский бог, его глаза

Опасней и страшней гроза!..

И скоро спешились татары,

И русские сошли с коней;

Прекрасны русичи и яры,

Их стяги взреяли видней!

3

Звон, грозный звон колоколов

С могучих, грозных колоколен,

Скликай, скликай своих орлов

Попировать на бранном поле!

Снег лебединый, белый снег,

Орда загомонила, силы Иссякли,

И мечи не милы:

Страх пронизал предсмертный всех!

Мамай

Давай назад, Олег!

Орда

Сломалась, будто бы гряда,

Шатер поплыл назад,

Татары

Перемешались,

И ряды Рассыпались,

И в глубь орды

Вторгались русские удары!

Мамай

У, русский бог!..

Каган ворчал,

И надувался, и урчал.

Он дергал нервными плечами

И в темноту катился прочь.

Орда под русскими мечами

Истаивала в эту ночь.

И распрямлялась Русь родная,

Великим князем сплочена:

Стоная, мучаясь, рыдая,—

Великой стать наречена!

Великой.

Зори молодые

От крови пролитой влажны,

Но ни мамаи, ни батыи

Уже нам больше не страшны!

Русь, вечная опора, краше

Весны ликующей земли:

И лебеди летят,

И в наши

Края

Стремятся журавли!

Русь, вольные стада туманов,

Русь, все вместит твоя душа:

И громкий ветер океанов,

И тихий трепет камыша!

4

Мамай, позором поражен,

Выбрасывал в дороге жен:

— На, русский бог, твой русский баба,

Один, другой и третий на-а!

Четвертый на-а!

Олег

(презрительно)

При мне хотя бы!..

Мамай

И пятый!

Олег (про себя)

Наглый, сатана!..

Мамай

А эта русская жена

Не отпущу — себе нужна!

Красивую и золотую

Мамай пытается обнять!

Олег

(морщась)

Кибитку привезем пустую,

И некому на то пенять,—

Одной цены достойны оба!..

Мамаю чудится, что он

С Олегом погребен в сугробах:

Звон!

Звон!

Церквей печальный звон!

Мамай

(поняв неприязнь Олега)

Меня смеёшь, тебе я, трусу,

Жизнь даровал!

Его шатер

Горел, пылал!

Мамай

У, руссы, руссы!

Олег не ссорился — хитер,

Он воровато оглянулся:

— Твою не поколеблет честь

Удар внезапный! —

Улыбнулся:

— Нам вместе пить и вместе есть!..

Мамай, клейменный черной метой,

Ты, замолчи, не клокочи,

Твоя корона — над планетой

Пожар, пылающий в ночи!

Картина пятая

(Красный сом)

В Кремле Евдокия говорила невесте Карпа:

— Услышат звоны они или нет?

— Обязательно услышат! — успокаивала ее невеста Карпа.

Над Русью медленно поднималась красная заря. Она плыла над красными полями, над красными от крови реками.

Молчали павшие. Отдыхали живые…

1

Береза ранена грозою,

Под ней, от мира отстранясь,

Покрыт кровавою росою,

Как пахарь, чуть забылся князь.

И кровь едва ль не из-под сердца

Точится каплею давно.

И два его единоверца

Сошлись к березе той.

Боброк

Одно

Хочу сказать:

К соседям лазим?

Нет, у любого ты спроси!

Пришел великим Дмитрий князем,

Уйдет — царем всея Руси!..

Царем, он храбростью и правдой

Трон государя заслужил!

А по-над Доном и Непрядвой

Лебяжий пух, как снег, кружил.

В чащобу,

В глушь,

Во мшисту осень,

С утра измученно трубя,

По трупам шли гуртами лоси,

В оврагах спасшие себя.

Куницы прыгали.

На пряслах

Топтались вороны, темны.

И горы тел ордынцев грязных

В кольцо сжимали кабаны.

Боброк

Вставай, наш князь и полководец,

Вставай, судьбу благодаря,

Твой отдохнувший иноходец

Не князя ждет, а ждет царя!

Карп

Я слышу звон!

Донской (раскрывает глаза)

Кремлевски звоны?!

Карп

Невесты голос!..

Донской

И жены!..

(Голос Евдокии и невесты Карпа.)

Евдокия

Спаси вас бог!

Мы вам знамена

Повышить заново должны!

Я лебедей послала даже!

И эти звоны, — пусть летят,

Колокола славянских княжеств

Во здравье русичей гудят!..

Кремлевский звон!

И звоны!

Звоны!

От княжеств шли через леса,

По рекам плыли голоса,

Молитвы к витязям и стоны!

Донской поднялся, поглядел:

— Спасибо, братья, много ль наших

Легло?

Боброк

Но ворогу предел

Положен навсегда!

Окрашен

В кровавый цвет и страшен Дон,

Не каждый мне поверить может:

Сома видал, от крови он

Багрян, и плес багрян, о боже!..

Курганы памяти пройдут

По рубежам Руси извечной,

Сыны грядущие найдут

На холмах сих завет сердечный:

Русь златоглавую хранить

И жен беречь, и меч гранить!

2

Донской

Благодарю тебя, пора!..

И на коня поднялся, сбруя

Из золота и серебра,