Ирина ШЕВЕЛЁВА. Бессмертный маршал
На смерть Георгия Константиновича Жукова поэтических откликов в печати не появилось. В Советском Союзе. За рубежом откликнулся Иосиф Бродский: «Вижу колонны замерших внуков, гроб на лафете, лошади круп, ветер сюда не доносит мне звуков русских военных плачущих труб». Но это не значит, что в России стихи не были написаны: маршал-победитель оставался былинным героем отечественной поэзии второй половины XX века. Просто в печать стихи не пустили по чьему-то приказу.
«Прощание с Жуковым» написал и Валентин Сорокин, не привыкший творить «в стол». Кто знает, не подхлестнул ли запрет на воспевание имени маршала замысел, давно зревший в поэте?
– Мой отец, уральский лесник, воевал на Волховском фронте в разведке. Когда Жуков прибыл на тогда уже Ленинградский фронт, папа сопровождал его и свиту. Жуков шел через вспаханное поле, и папа заметил – мощный, плечистый, его каблуки проваливались глубже всех в землю. Папа – инвалид войны, от ран умер, все время рассказывал мне про Жукова, его портрет висел у него над койкой. Говорил, что Жуков, как Невский, Кутузов. Я вырастал с ним. В народе о нем всегда молва шла: в опале – шепотом говорили. И перед смертью папа мне Жукова «завещал». «Папа, почему?» – «Я с ним войну прошел, и он ни разу меня не предал». Когда в 1967 году я приехал из Германии с фестиваля, опубликовал стихи о Жукове. Работал тогда в отделе поэзии «Молодой гвардии». Вдруг в редакцию звонок: «Мне нужен Валентин Сорокин». Голос красивый, властности нет, но дисциплинированный, сразу настраивающий на серьезный лад. «Я Жуков Георгий Константинович. Спасибо за стихи. Тебе сколько лет? Молодой». Пригласил в гости, я пообещал прийти, но смутился, не пошел. Прошло время, потом к гробу пробивался, попрощался.
Написал цикл стихов о Жукове. Большие вещи сразу не рождаются. Поэма рождается как былина, эпос. И Гомер «Илиаду» из песен слагал. Тогда папа ушел. Но это все – золотистый ветер памяти.
Строфы свои про себя напевал. Решиться на поэму подтолкнули встречи с теми, кто знал Жукова. Писатель Иван Падерин, шофер Жукова Александр, генералы Кошевой, Гречко, Родимцев, Шатилов – дважды герой, штурмовал Берлин.
Сорокинская работа над поэмой собрала немало очевидцев и советников, порой непрошенных. Выслушал Валентин Васильевич немало предостережений. Прочитал гору мемуаров, дневников, военных исследований. Но документальность развеялась в пламени вдохновения:
– Создал более двадцати вариантов. Утомился. Есть глава – мать с того света разговаривает с ним, я ее не включил. Последний вариант вынес на суд товарищей по перу. Когда любишь то, о чем пишешь, то тобой руководит не только вдохновение, а великая правда, Бог, Божья ладонь...
«Дмитрий Донской» – предыдущая поэма В. Сорокина – поэма о Руси. «Бессмертный маршал» – поэма о мире. Об искушении мира бесом. О победе Георгия. Размах – вселенский. Любовь – вечная. Свет сквозь времена – ясный: «Не плиты, а эпохи шелестят в прозрачной сизоватости морозной». И все тот же несущий ветер, еще более многоподъемный, брызжущий огнем, режущий стальными осколками, целящийся ядовитыми стрелами ненависти, клеветы, предательства – и вздымающий, невредимый образ героя. Бессмертный образ. Именно таким создал Валентин Сорокин образ маршала Жукова.
Поэма кажется необъятной. Удивительна в ней бытийная множественность. И ничего не уронено. Все накрепко подхвачено – в ветре, веющем, кажется, на все стороны. Удивительна рисковая смелость поэта оседлать его. Смелость построения этой крупной по объему, но не такой уж большой вещи. Вглядимся: поэма поражает сложностью, неординарностью ведущих сюжетных линий, безошибочной точностью переплетения и противостояния их: Гитлер – Сталин; Сталин – Берия; Жуков – Сталин, Берия, Гудериан, Гитлер; множеством их родственных и враждующих ответвлений, пересекающихся, страхующих основные. Линии судеб людей из народа, штрихами схваченные деятели из разных слоев общества, дьявольские персонажи, голоса из немецких войск, из их тыла.
В поэме – сама судьба России, в том числе и словами, и глазами растерянных, обманутых победителей, простых людей, картинами российского запустения. Вопросы: кто победил? что спас Жуков? что такое власть в России? Вопрос о Черте. И на все это поэт отвечает бессмертным образом Жукова. Образом всей России, Земли, непропавшей русской силы. Многие летящие ударные строки, мгновенные сцены, монологи, лирические отступления поэмы – и особенно нежно выкованный, правдивый, объясняющий и любимый образ маршала – запомнились и повторяются, расходятся по стране. Поэма работает.
Наш народ одолел и перемолол немецкую военную машину, понеся неслыханные потери – людские, а с ними и духовные. Как перемолол и внутренний террор, что душевно восстанавливается неизмеримо труднее. Но приходит поэт – и перемалывает искореженные груды истории, человеческое уныние и отчаяние, разор души. И народ вместе с его творениями возрождает жизнь. Такой творческий подвиг и совершил Валентин Сорокин поэмой «Бессмертный маршал».
На илл.: Златоустовская гравюра на стали «Маршал Жуков». Художник Галямова Р.Р.
