Наталья АРТЁМОВА. И почти до небес сила этого дня

***

Я тебе в любви не объяснялась,

И зачем об этом говорить.

Только навсегда со мной осталось:

Трепет птиц и желтый флёр ракит.

Только навсегда как откровенье –

Первые проталины твои.

Это сколько ж надобно везенья,

Чтоб сюда однажды мне прийти.

Чтоб не разойтись, не разминуться,

Чтобы нам друг друга угадать,

Чтобы ты и в радости, и в грусти

Родиной позволила назвать.

Чтобы я по праву здесь считала

Всё своим: от песни до цветка,

От небес глядящих чуть устало

До земли, прошедшей сквозь века.

Чтобы перед смертью захотелось

Посмотреть хотя б одним глазком

На твои зелёные метели,

На апрель, склонённый над селом.

***

Вот опять стучатся тени прошлого:

Нас не узнаёшь?

Нас, тобой когда-то в пропасть брошенных

Вечности под нож.

Нас, когда-то бывших летней радугой

И цветным мячом,

И щемящей бестолковой радостью

Детской – ни  о чём.

И ветвистым одиноким деревом

На речном лугу

И проклятой безуспешной верою,

Что – смогу.

И землёй, и воздухом, и травами –

Силой их молитв.

И вопросом – для себя, для славы ли? –

Быть или не быть.

Подошли и смотрят тени прошлого.

И не разберёшь,

Кто позвал сюда гостей непрошенных,

От которых дрожь.

***

Где люди несчастны, становятся вещи несчастными,

Не так беззастенчиво тянутся к солнцу цветы,

И чашки в буфете не блещут нарядностью глянцевой,

И книги на полках, как день позабытый, мертвы.

И маленький заяц с ушами прилежного ослика,

Пришедший из детства, чтоб справиться с этой бедой,

Не в силах порвать вечный круг заколдованный росчерком

Игрушечной лапы и горбится вместе с тобой.

Но там, где встречают улыбками утро пришедшее,

Где праздничны даже обычные будние дни,

Где ходят по дому согретые радостью женщины,

Где счастливы дети и так беззаветно мужчины верны.

О сколько достоинства гордого, неоспоримого

В немытой посуде, что грудою в мойке лежит,

В садовой скамейке, и в стареньких ботах резиновых,

И в солнечном зайчике, что на обоях  дрожит.

Как полно, с какою невиданной щедростью

Расходится счастье, себя не боясь расплескать,

На всех его хватит от самой малюсенькой трещинки

На крышке стола до хозяев дворцов или хат.

***                                          

                                       Сестре

Время пройдёт – всё забудется,

Так не печалься, не плачь,

Пусть твоё сердце не студится

В тяжкие дни неудач.

Выйдем с тобой, где за вишнями

Горбится старый плетень.

Видишь, как золотом вышитый,

Этот сияющий день.

Видишь, уже над крыжовником

Снова хлопочет пчела

Маленьким скромным садовником,

Мир охраняя от зла.

***

И приснился мне сад, весь, как белый платок.

И стою среди сада, от сада цветок.

Столько детскому сердцу открыто добра,

И зовут за собою куда-то ветра.

И ещё ты не знаешь, что в бремени чувств

Через годы пришедшая ранняя грусть

От вот этой далёкой кипящей весны,

От распахнутых глаз, от дрожащих ресниц.

Всё завязано накрепко в белый платок:

И стихов обжигающий нервный глоток,

И души откровенье, почти на крови,

И победы твои, и ошибки твои.

А пока через время летят лепестки,

И глаза мои ясностью детства ясны,

И ещё ничего не тревожит меня,

И почти до небес сила этого дня.

Картинка из детства

Господи, как же вернуть эти дни!

Медленно-медленно день уплывает,

Снегом январским весь мир укрывает,

Топится печка. Мы в доме одни.

А ожидание льется рекой.

Возле окна мы сидим молчаливо,

Робкое сердце немного пугливо

Сумерек зимних впускает покой.

Пляшут веселые тени от печки.

Воздух за окнами кажется синим.

Как они счастливы вечером зимним,

Господи, эти твои человечки!

***

И я проснусь – и сон уйдёт тяжёлый,

Затопит сердце радости волна,

Что это только сон и будет новый

Апрельский день и небо из окна.

Что впереди ещё такие силы,

А позади лишь горстка детских лет,

Что смерть – не смерть, и только жизнь над миром,

И ожиданье будущих побед.

А южный ветер будет свеж и резок.

И я, надев весеннее пальто,

Уйду туда, где тень и ломкость веток,

Искать мечту и непонятно что.

И жить душе её нетленной верой,

Что всё плохое обойдёт меня,

Что мне отмерят необычной мерой

Любви и счастья, славы и огня.

Но только б этот сон ушёл тяжёлый,

И я б проснулась, разрывая бред,

И надо мной качался б невесомый

Апрельский жёлтый, всё заливший свет.

***

В комнате осторожно

Сумерки гасят краски…

И снова – почти невозможные

Тревожные Гауфа сказки.

И словно нет полвека

Жизненной неурядицы,

И детское в человеке

Шепчет, что всё уладится.

Холодное сердце станет

Вновь безрассудно-трепетным,

И карлик судьбу обманет,

И аист – волшебным лепетом.

И сам ты ещё успеешь

К чуду, любви, откровеньям,

И не висят на шее

Тяжким ярмом сожаленья.

А в комнате будет кружиться

Запах тирольского леса,

Вскрики невиданной птицы

И сказочных слов завесы.

На илл.: Художник Святослав Новосадюк