Михаил БОНДАРЕВ. Голос Евразии

Вода родной реки

Я продолжаю древности строку

И подбираю рифмы втихомолку.

Москва-река вливается в Оку,

Ока тысячи лет впадает в Волгу.

Не буду я как разъярённый вепрь

С норманном русофобом долго спорить.

Я знаю, что Десна впадает в Днепр,

А Днепр в Русское впадает море.

Не так чисты уже и глубоки

Петляют по земле славянства реки,

Но всё равно вода родной реки

Всегда сродни бальзаму из аптеки. 

Три сизаря

В ночи метался ветер как разбойник,            

Рвала седины вьюга во дворе,                        

А днём лазурным вдруг на подоконник        

Три сизаря присели в серебре.                       

Стучали по железке коготками

И пристально глядели сквозь стекло.

Я шевельнул январскими мозгами:

Случайно голубей что ль принесло?

Кормушки нет, крупы и крошек хлеба,

Но сизари расселись за окном.

В мозгу скользнуло: души предков небо

Пустило навестить родимый дом.

И сизари воркуют как три брата:

Родных два дядьки и отец родной

В глаза мне смотрят грустно, виновато,

Они хотят обмолвиться со мной.

В мозгу кольнуло: не миную дату,

И оборвётся жизнь как снежный ком.

В один из дней в знакомую мне хату

Я постучусь замёрзшим голубком.

Всё меньше сердца в человеке

Рабы экрана и планшета,

Заложники клавиатуры,

Нам всё одно – зима и лето,

И день – хоть ясный или хмурый.

В мозгах – как будто электроны,

Мозг словно оптоволоконный.

И мы не слышим ветра стоны

И песни вьюги за балконом.

Рабы компьютера, экрана,

Сбербанка, рынка, банкомата.

Нам не нужны стихи тумана

И снега сказочная вата.

Фанаты банковских билетов,

Рабы кредитов, ипотеки.

Всё меньше среди нас поэтов,

Всё меньше сердца в человеке.

*

Всё пройдёт – и пандемия,

Ведь не вечная она.

Выстоит моя Россия,

К нам опять придёт весна!

Голос Евразии

На Казанскую мать занедужила

И слегла до Михайлова дня.

А потом засвистело, завьюжило,

И накинулась хворь на меня.

И пошла по земле катавасия –

Дождь со снегом, пурга, гололёд.

Я прислушался – это Евразия

Свою зимнюю сказку поёт.

Зазвенит, засвистит по-разбойничьи –

И со страху собьёшься с пути.

А потом вдруг вздохнёт по-невольничьи

Так, что муторно станет идти.

То подхватит, затянет раздольную

И взбодрит казаков и крестьян,

А потом перейдёт на застольную,

Чтобы всякий был весел и пьян.

А со мною случилась оказия –

Стихотворный отложен полёт,

Но меня поддержала Евразия.

Ты послушай, как лихо поёт!

Вставали горы белыми волхвами

Ту красоту не передать словами.                

Когда в ущелье сел наш вертолёт, –             

Вставали горы белыми волхвами.               

Кто видел это, тот меня поймёт.                   

Вставали горы, чудо-великаны,

И я смотрел на них во все глаза.

Прошли вершины бури, ураганы,

Не раз их била лютая гроза.

Кровопролитье видели сражений

Враждующих народов и племён,

И боль потерь, и слёзы унижений,

Вот только не запомнили имён.

А кто-то видел снег кругом и скалы,

Под каждым камнем – логово врага.

Передо мной вставали аксакалы,

Сединами казались мне снега.

А кто-то видел горы бунтарями,

Несущими смятение и страх,

А я их называл богатырями,

Застывшими на сказочных ветрах.

Я понимал белёсых великанов,

Смотрящих на закат и на рассвет.

Мирили горы и царей, и ханов,

Их воспевал философ и поэт.

Они с рожденья – воины, солдаты,

Восставшие меж небом и землёй,

Перед Всевышним в чём-то виноваты –

Он сделал горы каменной семьёй...

Вставали горы белыми волхвами,

Их плечи укрывали облака,

И к звёздам над седыми головами

Летело время – годы и века.

Дождь и снег

Сероликим ноябрьским днём                   

Сыпал снег и сошёлся с дождём                                        

На речном на высоком откосе.                  

Видел снег: дождь оплакивал осень.         

В жизни все мы желаем чудес –                          

Обнялись два посланца небес.

Я им с детства с волнением внемлю,

Небо славящим, любящим землю.

Пели грустно и дождик, и снег,

Что похожий на них – человек.

Он живёт по природе, погоде

И как дождик со снегом… проходит.

Снова сереньким мартовским днём

Снег сошёлся с весёлым дождём.

Снег оплакивал вьюги, метели,

Дождик пел о любви и апреле.

Так и мы, люди, с вами живём:

Где-то снегом, а где-то дождём.

Насладившись коротким разбегом,

Мы уходим – дождём или снегом.

Живу как птица – днём одним

Небесным ангелом храним,

Живу как птица – днём одним.

Ловлю я радости крупицы,

Как и мои собратья-птицы.

Ткал в небо клювом я птенцом –

Был поднят матерью, отцом.

Ворвался я в большую стаю

И от мечты к мечте летаю.

Мечта бывает высока,

Крыла несут за облака.

И серебром пленяют звёзды,

Но ближе мне родные гнёзда.

Согретый солнечным огнём,

Живу как птица – одним днём.

Не испугать меня рутиной,

Зовут вершина за вершиной.

Не страшен снег, не страшен лёд,

Кто смотрит в небо, тот поймёт.

И рвётся сердце из болота

В экстрим свободного полёта.

Король алмазный

К богатству путь бывает разный.           

Тягаться некому со мной.                          

Да, я король, король алмазный,                 

Владелец россыпи ночной.                        

Нет никого богаче в мире,

Хотя богатство – не хитро:

То солнца золото в квартире,

То звёзд с луною серебро.

Пусть я король чудаковатый,

Но не нажил себе врага.

Мои надёжные солдаты –

И дождь, и ветер, и снега.

Когда вскипаю я от гнева,

И намечается война, –

Меня смиряет королева –

Моя красавица Луна.

Для всех, кто вырвался из детства,

От бытовых устал проблем,

Моё открыто королевство:

Входите! Места хватит всем.

На крыльце календарной зимы

Я родился, когда выпал снег

На крыльце календарной зимы,

Как волшебный серебряный мех

Сбросил Бог на родные холмы.

За сто двадцать минут до зимы

Я пришёл в остывающий мир,

Что нам сушит, морозит умы

Как солдатам плохой командир.

Я люблю, я люблю первый снег,

Этот облачный, сказочный пух,

Первой вьюги пронзительный смех,

Что не любит весенний мой друг.

Я люблю красноносый мороз,

Что приходит в клубничный закат

После молний безумных и гроз,

Когда кончатся дождь или град.

Я родился, когда выпал снег,

Я пришёл в остывающий мир,

Когда злой, обжигающий смех

Сыпал в души холодный факир.

23.11.2004

Мальчик и звёзды

Маленький мальчик,

Глядя в ночное звёздное небо,

Промолвил: «Там что-то есть»,

Но звёзды промолчали в ответ.

Мальчик вырос, стал мужчиной,

Мечтая, глядя в звёздное небо,

Промолвил: «Там наверняка есть разум»,

Но звёзды снова промолчали в ответ.

Мужчина стал стариком и, умирая,

Глядя в звёздное небо, промолвил:

«Это глаза моих предков».

«Мы видим, что ты уходишь от нас», –

Шепнули ему звёзды в ответ.

Поминальная вьюга

Памяти моего отца Бондарева Ивана Тимофеевича,

(21.05.1945 – 31.12.2009)

Гудит, гуляет средь могильных плит,

Как будто ищет близкого ей друга,

Всплакнёт возле ограды, погрустит

Старуха – предрождественская вьюга.

На небе звёзды тусклые горят,

По-старчески глядят, подслеповато.

Здесь похоронен чей-то сын и брат,

Покоится прах русского солдата.

Обходит вьюга тысячи крестов,

Фамилии читает на граните

И повторяет тысячи веков

Одно и тоже: «Спите, дети, спите…»

Все надписи осмотрит и венки,

На ледяной вдруг поскользнётся кочке:

«Вам вечной памяти, любимые сынки.

Покой вам вечный, миленькие дочки».

Но вдруг раздастся над погостом вой,

Переходящий в жалобные крики,

Казалось бы старухи чуть живой:

«Земля пусть будет пухом, горемыки!»

Старуха снег с обветренных полей

Поднаметёт к заброшенной могиле.

Снег – это слёзы вдов и матерей,

Что от мороза на ветру застыли.

Детей земли всех вьюге помянуть,

И просветлённые их вспомнить лица,

Потом к весне навстречу повернуть,

Чтоб через год к могилам возвратиться…

Ко мне подкралось время похорон,

И за отцовским я ступаю гробом.

И снег скрипит, как будто чей-то стон,

И звёздочки блистают по сугробам.

Но мне не надо мёда мудреца,

Что предки ждут нас там, за облаками.

Я на земле остался без отца,

И крутится позёмка под ногами.

Где ты, вторая половинка?

Пусть за снежинкою снежинка

Меня целуют. Я не рад.

Где ты, вторая половинка?

В какой попала снегопад?

В какие вьюги и бураны?

В какую хитрую пургу?

На сердце от разлуки – раны.

Душа замёрзла на снегу.

Я знаю, что ты рядом где-то,

Идёшь по городу одна.

Ты для ранимого поэта –

Любовь и муза, и весна.

Пускай опять завьюжит вечер

И звёзд не видно высоту,

Прошу тебя – иди навстречу,

Мне без тебя невмоготу!

*

Отрывая лист календаря,

Я уверен, что живу не зря.

Оторвал я лист календаря.

Что-то сделал. Значит, жил не зря.

*

Обую валенки. Надену телогрейку.

Ушаночку надвину на глаза.

Пойду встречать я зиму-чародейку,

Её художества, сюрпризы, чудеса.

Салют, зима! Я ждал тебя всё лето

И в золотую осень тосковал.

Зима, ты просто сказка для поэта.

Люблю я твой серебряный металл.

А черти, ведьмы? Хрен они дождутся,

Что я отброшу лыжи и коньки.

Спасут зимы серебряные блюдца,

Серебряные рати у реки.

Встречай, зима! Прими в свои объятья

И не пугайся валенок моих.

Хочу с тобой на родине гулять я.

Пускай летит метелью новый стих.

На илл.: Художник Андрей Клименко