Николай ДИК. Русь крестьянская

Русь моя

В дальних странах не стыжусь

вспоминать об отчем доме,

потому что нет весомей

нежных слов «Святая Русь».

Здесь рождается заря

на просторах Валаама,

заплетая кружевами

дни и ночи января.

Предсказаньям вопреки,

что изменится погода,

васильки весной заводят

хороводы у реки.

Льются трели соловья

на просторы Черноземья

и несёт благое семя

песня в русские поля.

Всё же, что не говори,

всех красот милей на свете

Русь моя, где даже дети,

как с картин – богатыри.

Русь крестьянская

На затворках заболоченных,

у заезженной обочины

задыхается, но трудится

Русь крестьянская моя.

Сотни лет руками славится

деревенская красавица,

только помощь не торопится

в заповедные края.

Без поддержки и субсидии…

Душу сельскую обидели – 

без хозяина оставили

чернозёмные поля.

А она же работящая,

с колокольнями звонящими,

с городами и деревнями

наша русская земля.

Из прошлого

Заброшена, но помнится

из прошлого веков

охрипший голос звонницы

под вздохи стариков.

И кажется, что заново,

лишь только попроси,

распустится шафрановый

цветочек на грязи.

Закрутятся у мельницы

седые жернова,

а рядом с ней растелится

пахучая трава.

Послышится, почудится

мычание телят,

как будто снова с улицы

они в поля спешат.

Деревня сладкозвучная,

ты в детство наше нить…

Заброшена, но лучшее

сумела сохранить.

Поэтому и помнятся

из тех былых веков

объятья под смоковницей

и плач колоколов.

О малой родине

А что о малой родине? О ней

сказали, вроде, многое, но… мало

о преданности маленьких друзей

и маме, что с кровати поднимала.

И вскользь о неувиденных мирах

из планов подростково-нереальных,

о парусах мальчишечьих рубах

и тайне деревенской наковальни.

У каждого свой город и село,

заветный полутёмный переулок

и солнце, что однажды обожгло

и за собой в бездонность потянуло.

Исхоженный и вдоль, и поперёк

свой личный двор, и окна, и соседи,

и перепутье тысячи дорог,

и сто надежд, которыми ты бредил.

О них ещё никто не рассказал…

Но это то, что остаётся в сердце,

и с ним не сможет разлучить вокзал

любой страны простого иноземца.

Из прошлой жизни…

Не почудилось ли это,

будто мамина рука

подаёт мне на рассвете

ковш парного молока?

Ну, конечно, это было -

день субботний, кумовья,

детством пахнущее мыло,

ворох чистого белья.

И на лавке под окошком,

подперев его плечом,

кто-то мучает гармошку

прибауткой ни о чём.

Это было… в прошлой жизни,

век назад, давным-давно

там, где ты безукоризнен,

а что завтра – всё равно.

Где безоблачное лето

каждый день, наверняка,

дарит детству на рассвете

ковш парного молока.

Зимнее утро

Как вчера… морозом в щели,

за окном белым-бело.

Детству рыжему в постели

и уютно, и тепло.

У печи мурлычет кошка.

Помогает печь блины.

Ей поджаренные крошки

перепасть с утра должны.

За стеной мычит бурёнка,

где-то воет старый пёс.

Дверь открылась, и тихонько

кто-то в дом дрова занёс.

Как вчера… в далёком прошлом

папа с мамой, брат и я,

каша манная по плошкам,

и широкая скамья.

Так хотелось бы, чтоб снова

мама, сбросив шубку с плеч,

как обычно, в нашем доме

растопила утром печь.

На илл.: Художник Елена Сальникова