Галина ЩЕКИНА. Другая поэтика Ольги Фокиной
Черемуха – частая гостья и героиня народных песен. Наверно, все знают русскую народную песню «Под окном черемуха колышется...» С жаром описывал черемуху Сергей Есенин. Одно из самых популярных стихотворений Беллы Ахмадулиной – «Черемуха трехдневная».
Образ черемухи в стиховом поле Ольги Фокиной очень многослоен и разнообразен, также в высокой степени очеловечен и одухотворен. Именно к этому образу автор прибегает для выражения сильнейших чувств – любви, печали, родства и гармонии с целым миром. Именно образ черемухи – яркий показатель того, что народная тема в стихах Фокиной основная. Стихи с упоминанием черемухи – это настоящая песня.
Выражение мыслей и чувств через описание природы – давняя и прочная традиция русского классического стихосложения. О. Фокина – верная продолжательница этой традиции. В своей статье «Ключевые лексемы образа родины в русской и татарской поэзии» А. Ш. Василова придерживается точки зрения, что образ черемухи – ключевой и часть образа родины…
Появление черемухи все расставляет по своим местам, все приходит в состояние покоя, и все чувства отстаиваются, точно прозрачная вода в водоеме.
«Черё-черё-черёмуха». Казалось бы, коллизия стихотворения абсолютно проста и прозрачна: к дереву обращается девушка, жалуясь ему, рассказывая о себе. Аналогия судьбы человеческой и судьбы черемухи – в отсутствии воли свободы: «А мне пути заказаны, а я к земле привязана». Это о героине. То же о дереве: «Не где хотела, выросла, взошла, где птица вытрясла». Не розовым цветом цветет черемуха, а морозно-белым, холодным, точно тронутым инеем. И ягода у черемухи не всякому по нраву: «Наполовину сладкая, а на другую – горькая…» Постепенно проступает перед читателем и облик рассказчицы. По родству с черёмухой она и растет не там, где хочет, и характером не проста, и судьба горька, как черёмуховая ягода. С одной стороны прорывается бесконечная печаль, а с другой идет успокоение. Эта черта присуща и другим стихам Фокиной, но именно в данном стихотворении показано не прямое откровение, а исповедь полунамёком, что говорит о сдержанности характера героини, о ее крутости и скромности.
Стихотворение небольшое, всего пять строф, но дуэтность повествования способствует созданию гармоничных, нежных, запоминающихся строк. Черёмуха выступает в роли подруги, когда грусть свою больше некому поверить.
«Черёмуха». Широко известное стихотворение-поэма Фокиной «Черёмуха» продолжает тему родства с этим деревом и тему «черёмуха-подруга».
Мы были одинаковые ростом
С черёмухой. Той ласковой весной
Жилось мне так легко, светло и просто…
Образ воздействует тем сильнее, когда читатель узнает: именно отец девушки посадил молодую черёмушку перед тем, как уйти на войну. Именно эта черёмушка и стала единственной памятью о нем. Шла война, черёмуха подрастала, и девочка росла с нею вместе. Эпизод, когда черёмуху нечаянно срезают серпом, бьет по глазам, будит страшные предчувствия. Противясь им, девочка пытается спасти срезанное дерево: «Я возразила матери: «А тятя ведь спросит о черёмухе своей?» Но тщетно: «Я услыхала: Тятька не вернется, и никогда не спросит про неё».
Снова дуалистичность повествования подчеркивает трагизм события.
Как голубело небо над домами,
Как небывало вкусно пах шесток!
Но я опять не угодила маме,
Воскликнув: «На черёмухе – листок!
Противостояние матери и дочери – это еще один часто повторяющийся мотив в стихах Фокиной. Неважно, он навеян реальностью или создан заново, но этот мотив невероятно правдоподобен. Этот мотив подчёркивает одиночество ребёнка в большой деревенской семье в военные годы. Сердце щемит, как представишь сидящую под молодой черемухой девочку, и ветер яростно треплет им обеим волосы.
Прислушиваясь к шумным вешним водам,
Стою в раздумье на родном крыльце:
Черёмуха за старым огородом –
Единственная память об отце.
Во всей красе над нею небо мая!
Счастливых слёз свиданья не тая,
Меня седая мама обнимает,
Седую маму обнимаю я.
Вершинкою, поднявшейся над крышей,
Черёмуха кивает ей и мне,
Такого цвета поискать – не сыщешь,
Листвы не встретишь гуще и темней,
Но если каждый красоту заметит,
То не любой поверит и поймет,
Что всех милее запахов на свете
Мне этот пряный горьковатый мёд.
Говорят, любовь необъяснима, но здесь любовь к черёмухе описана самыми нежными словами с предысторией и психологической глубиной, и даже узловатый кривой ствол дерева – память отгремевшей беды. Так становится понятным символ черёмухи как символа памяти: «Спи, мой отец, темна твоя могила, но вся в цвету черёмуха над ней».
«Взяла тоска за́ ворот…» («Попахни, черёмушка…») Так называется один из стихотворных сборников Ольги Фокиной. Сам факт вынесения образа черёмухи в заголовок уже подчеркивает важность его для автора. Мало того, что черёмуха – это один из самых ключевых образов поэзии Фокиной, но она же и участница её судьбы, она же – сопереживающее родное существо. Об этом история, изложенная в стихотворении «Взяла тоска за́ ворот». Лирическая героиня устремилась за город, чтобы побороть душевную тоску. Запуталась в лесных зарослях, её охватил ужас заброшенности и тоски, знакомый всем страх заблудившегося человека.
Мешали, мешалися,
Бесили, бессилили
Шиповник, ольшаники,
Ивняк да осинники.
Казалось бы, выхода из ситуации нет, осталось только молиться, но вот попалась в буреломе – черёмуха, и беды больше нет. Мысли, чувства успокоились, и верный путь уже найден. Данный стих показывает черёмуху не просто как подругу, а уже как спасительницу. Образ очень романтичный и светлый – «как облако, белая, всё – цвет! – листьев не было… И тихо запела я, и цвету себе взяла».
Когда героиня просит: «Попахни, черёмушка!» – это она не просто поддержки ищет. Она уже знает: запах черёмухи ободрит ее и поможет в самый тяжелый момент. Так мы видим, что любовь к черёмухе отнюдь не случайна в поэзии Ольги Фокиной. Она поневоле обращает взор читателя на самое простое, что есть рядом – на черёмуху, выросшую на той же самой северной земле, и значит, не надо искать покоя где-то, покой рядом, если на плечи падает черемуховый цвет.
В моих стихах образ черемухи тоже не случаен. О черемухе написано стихотворение, входящее в цикл «Ягодные сны». В этом стихотворении также образ черемухи многозначен: черемуховые глаза, темные, блестящие; черёмуховый костер, долго горящий, не гаснущий; привкус черемуховых губ, терпкий, горько-сладкий; черёмуховый ручей, быстрый, блестящий, холодный… Черемуховый сон – это тоже сон памяти, покаяния. С черёмухой связано воспоминание любви и бесконечных метаний. Такое совпадение привязанности к одному и тому же дереву мне, как автору, глубоко радостно. И хотя Ольга Фокина – явно северная поэтесса, а я уроженка более южных мест, меня глубоко тронули именно черёмуховые стихи автора.
Читателю важно знать, где черпает свое вдохновение Ольга Александровна. И тот пример, который приведён в отношении черёмухи, довольно показателен. Само слово очень звучное, выразительное, оно имеет разные варианты названия, например, черемшина. Слово по звукописи универсальное – мягкие шипящие «ч» и «х» – несут тревогу, угрозу, в рокочущем «р» заключены сила и энергия, разнообразие гласных «е»,»у», «а» – придает напевность и гармоничный перелив.
Вообще, обожествление природы – это признак чуткости к слову, глубины художественного восприятия. Для меня теперь черёмуха, цветущая в холода, утешающая в одиночестве, напоминающая о счастливом прошлом, об отце. Черёмуха – олицетворение самой поэтессы, ведь черёмухе доверены сердце, настроение и судьба автора.
***
После выхода книги Фокиной «Будни и бредни» (Вологда, издательство Никитина)
в 2020 году представление о поэтике Фокиной резко изменилось. Конечно, любого читателя интересует в первую очередь значение и смысл заголовка, во-вторых, важно, как работает классическая поэзия с современными реалиями окружающего мира.
Листая страницы, замечаем, что будни простого человека на каждом шагу чётко описаны и схвачены. И природные дары, и социальные проблемы тут налицо. Существует представление: социальная тема всегда подавляет пейзажную, лирическую, то есть полемическая сердитость в интонации автора гонит прочь красоту полей… Однако у Фокиной одно не мешает другому.
Извечный крестьянский труд, заготовка сена. Чего уж обыденней: труд, спешка, тревога, и всё заканчивается дождём. Люди спасены, а сено – нет.
Стогоправ, топчась на стоге,
Тучу граблями чесал.
(Значит, хотел умилостивить!)
Но метальщик пласт взметнул
И, такой-сякой разиня,
Тучу вилами проткнул!
Ливень хлынул. Мы от ливня
Ломанулись кто – куда!
Мы спаслись. А сено гибнет,
Сено мокнет. Ой, беда…
Сенокос сенокосом. Это будни. Здесь поэзия явственна уже в сказочном протыкании тучи (это уже из области воображения – «бредни»). И в чисто человечьей жалости к гибнущему труду. Здесь видно, что поэтика одного дельного образа сменилась на поэтику явления, стала не узко направленной, а рассеянной. Даже такая социальная беда как гибель деревни, это очевидно, все ещё волнует людей. Подана поэтично. И снова поэтика явления – увядания, ухода…
Опустел гараж, закрыты фермы.
Две конюшни брошены давно.
Лес осинок вздрагивая нервно,
Сторожит давнишнее гумно.
Ни пшеницы в поле, ни гороха.
Ни овса. Ни ржи. Ни ячменя.
В летний полдень пух чертополоха
Все летит, летит через меня.
То есть в картине запустения и разрухи подобно лучу летит этот пух. Так воспринимает лирическая героиня, что она почти прозрачна. Что пух сквозь нее летит. Она, очевидец исчезнувшего мира.
В смерти старой женщины от диабета поэтесса тоже находит поэтический момент (вот эта больная нога, которую не отрезали – на что уж как натуралистична. Зачем она мёртвой хозяйке? Племянниц ли проведать, тоже, видимо, усопших…). Тут и смешное, тут и трагичное одновременно.
Язык фокинской речи содержит много непонятных слов, которые, возможно, не ею придуманы. Но ею бережно взяты и сохранены.
На когдатошней исаде (на лугу)
Лету сникшему всугонь… (вдогонку)
Исада, всугонь, волочили. Женки с косами-горбушами (косы с короткой ручкой).
Гробовье. Стогоправ. Обопнуться. Это устаревшие слова. которые в книге еще живут действуют. И многие только их узнают.
Много слов двойных, через тире: царапин-ран, рашен-баба, рашен-хрыч, камнем-кремнем. Жучко-пес. Туй-исполином. Лапки-ножки. Звень-стекло. Слова дополняют друг друга, усиливая выразительность образа.
Звукопись речи такая сильная, музыкальная, даже если в ней скрытый юмор.
«Я-то не туя. Вот и лютую…»
И этот юмор – трагизм создают тот стык будней и бредней, о которых речь в заголовке. Та реальность, что вокруг – это будни, а в момент осознания, отражения, в момент отрыва от этой реальности и приходят «бредни»
«Гражданская лирика» – это, по сути, оксюморон, соединение противоположностей. Лирика этой книги на глазах становится гражданской. Хотя и в гражданской теме есть мои лирические отступления. Вот этот пух чертополоха. Это в гости к племянникам. Это сын, который пришел поздно к матери, «унёс в охапочке».
Нет, не так я глубоко знаю Фокину. И совсем не ожидала такой остроты контрастов. Да, ведь это сплошь деревенская тема. Хотя автор давно не живёт в деревне, мыслит она именно её категориями и образами. И сам образ мысли, и сам образ жизни сельского жителя для автора единственно возможный и верный. Однако любая систематизация рушится, когда видишь силу переживания.
А по отношению к сборнику Фокиной – это не только переживание, но и со-переживание.
Надо упомянуть еще один мистический момент. Стихотворение «Похолодало. Завечерело». Там появляется странный персонаж, пришлый человек. Он встречен. Прибран, спать уложен. Этот бродяга. Нравственный вывод в конце этого текста.
Квёлый, незнамый,
Мелкокалиберный
Спит человек, выручен, прибран.
Странник безвестный,
Богоохранный
Лег – бесполезный,
Встанет – желанный.
Встанет желанный.
Подразумевается чудо преображения, к которому читатель становится причастен. Это просто чудо. Это, может, и «бредни», мечтания, но такие пронзительные.
Стиховое полотно книг «Будни и бредни» – пример новой, невыдуманной поэтики Фокиной, когда образное богатство мира заключено не в одном чётком образе, как, например, в черёмухе. Образная палитра растворена во многих мелочах, деталях, даже в самой атмосфере русского бытия.
