Павел АКИНИН. Счастливая книга
Жила-была книга. Она появилась на свет в те самые времена, когда книги и люди могли разговаривать на одном языке. Какое же это было радостное время! Она помнила, как заботливо к ней относились люди, как ухаживали за ее одеждами, украшали их дорогими камнями, а на ее белоснежных листах выписывали пером удивительной красоты буквы. Но и книга не оставляла их без своего внимания. Она радовала их ласковым и теплым словом. Старикам она несла надежду и мудрость, учила как правильно воспитывать молодежь, а молодых наставляла в любви к старшим. Молодым матерям помогала разучивать колыбельные песни. И они были такие проникновенные, столько несли душевного покоя, что нередко и сами матери засыпали вместе со своими чадами. А уж если случалась какая хворь, то книга была первая в том спасительница. Без сна и отдыха, с утра и до глубокой ночи проводила она время с лекарями, отыскивая в своей сокровищнице нужные рецепты микстур. И когда хворь отступала, исполнялась она особой радостью, которой тут же делилась с окружающими. И все, кто не обращался к ней за советом и помощью, получали просимое. Так они и жили, люди и книга, в полной гармонии и любви, пока не случилась беда.
Поселился в той стороне хитрый-прехитрый колдун. Стал он всячески настраивать людей против книги. Идет какой-нибудь человек за помощью к книге, а колдун тут как тут.
– И куда же ты путь держишь, милый человек?
– К книге иду, помощи просить. С младшим братом рассорился – дом отцовский поделить не можем. Оба хотим в южной части жить, а в северной никто не хочет. Вот и иду за советом, книга всегда поможет.
– Тоже мне, советчицу нашел. Ничего твоя книга не понимает и давно уже из ума выжила. Помирить, наверное, вас захочет. А какой прок в этом? Первенец ты?
– Ну я.
– Вот и ответ тебе. Значит ты и наследник всего богатства отца. Зачем тебе с братом делиться? Не виноват же ты, что первым на свет появился? Поселишься в южной части дома, а в северной скотину заведешь. А брат твой пусть восвояси идет, да другой дом себе построит. А то разинул рот на чужое.
– А что, дело ты, колдун, говоришь. Пойду, выгоню брата своего, и заживу себе без хлопот. Чем отблагодарить тебя за такой совет дельный?
– Можно и отблагодарить. В нужный час позову тебя, службу мне сослужишь.
– Только позови, тут как тут буду.
А потом колдуну кузнец встретился.
– Тоже к книге идешь?
– Иду. А тебе то что?
– Мне-то ничего, а вот тебе какая надобность в этом?
– Хочу железо попрочнее раздобыть, время пришло людям подковы да орала ковать, а то старые поизносились.
– Глупые вы люди, все о других заботитесь, а свой дом не бережете. Вот у тебя есть в доме хотя бы один меч?
– Нет.
– А наконечники для стрел есть?
– И наконечников нет.
– И забора высокого нет?
– И забора нет.
– А как же ты обороняться от врагов будешь, если они твой дом атаковать станут?
– Не думал об этом.
– Вот об этом и нужно как раз думать, а не о подковах. Кого потом винить будешь, когда враг семью твою бить станет.
Подумал-подумал кузнец и вернулся обратно. Собрал все железо, какое было, да наковал себе и мечей, и стрел. И забор построил, да такой высокий, что и птицы перелететь не могут. Так и живет по сей день, все врагов ждет.
И к каждому человеку колдун свой подход нашел, всех сумел против книги настроить – и малого, и старого. И все они пообещали колдуну службу сослужить в час, в который он позовет. И когда пришел тот час, созвал колдун людей и велел снести книгу к перепутью. Плюнуть на нее, дунуть, и стрясти землю со своих ног. Так они и поступили. Взяли книгу и отнесли ее на перепутье. И плюнули на нее, и дунули, и стрясли землю со своих ног. А когда выполнили все то, что колдун им повелел сделать, тут же и забыли о книге и все то, что она им рассказывала. И как книга потом не просила людей, проходивших рядом, не слушать больше колдуна того, но не была услышана. Люди и себя-то с трудом могли понимать, а уж книжные слова и подавно. Так и лежала она.
Проходил как-то по перепутью старьевщик. Увидел книгу и вознамерился забрать ее к себе в лавку. Был он человеком алчным, поэтому брал он книгу с единственной целью – променять ее на что-нибудь стоящее. Было время, когда и старьёвщик был человеком добрым и честным. Был у него такой талант – каждой ненужной вещи в доме находить свое применение и делать ее полезной. Каждый день шли к нему люди со всякими безделушками, которым старьёвщик находил дело. И всему этому он научился у книги, а теперь и не помнил её – и здесь тоже не обошлось без помощи колдуна. Взял он книгу, посмотрел на неё, да и бросил к себе в мешок.
Еще более тяжелая жизнь началась для книги. Каждый день приходило в лавку много людей. И все они кричали и бранились, выторговывая у старьевщика разные вещи. Книгу постоянно перекладывали с места на место, бросали по углам.
– Никому ты не нужна – говорил каждый вечер старьевщик книге, – никакой пользы нет от тебя, уж лучше сжечь тебя в печке, хоть руки погрею.
Но книга и на это уже была готова. Ей совершенно не хотелось жить, так как смысл своей жизни видела она в служении людям. А раз она стала для них такой ненужной вещью, то уж лучше в огонь, чем так мучиться. И от мыслей этих взяла и умерла.
Зашел к старьевщику как-то один пожилой сказочник. Был он одним из тех немногих людей, которым слова колдуна пришлись не по душе. Из-за этого и страдал сейчас. Когда-то он был придворным сказочником. Король с королевой так любили его сказки, что слушали их день и ночь напролет. И велел король своим слугам встать на каждое перепутье дорог и читать эти сказки, что бы все люди могли их слушать и поучаться уму-разуму. Но колдун сумел убедить короля не слушать эти сказки, а слушать басни, где всякий уклад человеческий высмеивался. И понравились королю с королевой слова колдуна. И выгнали они из дворца сказочника, а сами басни стали слушать. Поселился сказочник в старой лачуге и часто голодал по многу дней. Вот и теперь пришел он к старьевщику, движимый голодом, обменять свои старые сапоги хоть на самый плесневелый сухарь. Старьевщик обрадовался сказочнику, сапоги ведь его хоть и старые, да в царской сапожной делались. Выгоду почувствовал. А сказочнику другое сказал.
– На что мне твои старые сапоги? Дырявые все, как сито.
– Да я ведь много не прошу, мне бы сухарь самый плесневелый. Голод замучил совсем.
– Сухарь тоже чего-нибудь да стоит, а твои сапоги только выбросить осталось.
И тут сказочник увидел в углу книгу. Вспомнил, что в молодости ходил к ней часто и многому научился у неё. Но сейчас он не узнавал её, она была совершенно безжизненной.
– А вот отдай мне эту книгу вместо сухаря. Смотрю, совсем не нужна она тебе, лежит, пылится.
– Так уж и быть, забирай книгу. Да доброту мою помни.
– Да уж не забуду.
На том и разошлись. Старьевщик был очень доволен, что получилось так облапошить старого сказочника. А сказочник, хоть и остался голодным, но на душе его стало почему-то очень тепло.
Пришел он в сою лачугу и стал книгу в порядок приводить. Почистил от пыли, подклеил страницы, начистил до блеска корешок, разгладил титульный лист и стал любоваться книгой. А потом вспомнил, что у него осталось перо и чернильница, которые он из дворца забрал. Достал тогда он их, развернул книгу, обмакнул перо и только прикоснулся к чистому листу, как книга тут же и ожила. Вспомнила она это чудесное ощущение, когда похрустывали по её белоснежным листам чернильные перья. И раскрыла она всю себя сказочнику, и одарила всем тем богатством, которым сама обладала. А сказочник уже не мог остановиться, все писал и писал сказки. Да такие сказки получались, что он и сам удивлялся. И услышали те сказки люди, и вернулась к ним снова любовь друг к другу. И поняли они, что обманул их колдун, и пошли к нему, схватили и растоптали, что и следа от него не осталось.
И стали с тех пор сказочник с книгой вместе поживать да сказок наживать. И радовали эти сказки всех живущих людей на земле. И звучали они по миру совершенно другой, небесной песнью.
На илл.: Художник Анна Кришталова
