Надежда ГАВРИС. «Кошка на раскалённой крыше»: взгляд на противостояние Камы Гинкаса
11 апреля 2021 года в рамках Второго Театрального фестиваля «LOFT-2021» на сцене «Театра на Васильевском» прошёл спектакль Московского Театра Юного Зрителя «Кошка на раскалённой крыше». В этот воскресный день бывший жилой дом с «народной аудиторией» (прототип Народных домов) на Среднем проспекте ВО, 48 был полон! Среди зрителей оказались и присутствовавшие в зале, а после спектакля и выступившие со сцены с приветствиями губернатор Ленинградской области А. Дрозденко и художественный руководитель « Театра на Васильевском» В. Словохотов.
Демонстрировавшийся спектакль был поставлен в МТЮЗе полтора года назад (так что у нас в городе это была премьера!) режиссёром Камой Гинкасом по пьесе крупного американского драматурга, лауреата Пулитцеровской премии Теннесси Уильямса. Его пьесы неоднократно экранизировались и ставились (ставятся!) на мировых сценах.
Я с любопытством шла на «Кошку…» в Театр на Васильевском, так как Уильямс – один из моих любимых драматургов. Незабываемыми остались впечатления юности от просмотра фильма «Трамвай «Желание» с великой В. Ли и М. Брандо (а позже и спектакля театра Ленсовета с Л. Луппиан в главной роли), киноленты «Кошка на раскалённой крыше» с Э. Тейлор и П. Ньюманом. И до сих пор помню замечательный спектакль 1990-х «Стеклянный зверинец» в БДТ с А. Фрейндлих и Е. Поповой…
Меня всегда восхищали и поражали иносказания Т. Уильямса, некие подводные течения, словно продолжающие чеховскую традицию («говорят одно, думают другое») и, конечно, открытые концовки пьес Уильямса, опять-таки, как у Антона Павловича Чехова. У американца практически нет хеппи-эндов, а режиссёр К. Гинкас, кстати, юбиляр текущего года, предпочёл в своей постановке точке многоточие! Но обо всём по порядку.
Перед началом действия Гинкас поведал зрителям о том, что, работая над спектаклем, думал о своём отце. Возможно, поэтому герой выдающегося Артиста Валерия Баринова (спектакль я бы назвала его бенефисом) – Большой Папа – совсем не американский типаж, а универсальный, общечеловеческий!
В центре событий – молодая супружеская пара на пике глубокого кризиса семейных (точнее, сексуальных) отношений. И как контраст – самец и самка, плодящиеся зверьки-клоуны Гупер и Мэй. Над обеими парами – давление родового авторитета, законов общества. Действие происходит в замкнутом пространстве дома, точнее, в комнате Мэгги и Брика, сломавшего щиколотку, где персонажи не находят себе места. Это не семейное гнездо.
Спектакль начинается практически с монолога красотки Мэгги, «кошки на раскалённой крыше», колдуньи, которой Брик отвечает редко и односложно, желая, чтобы его оставили в покое. В исполнении актрисы Софии Сливиной – она служит в МТЮЗе уже 10 лет – героиня получилась очень яркой и чувственной. У Уильямса Мэг – хищница, цепляющаяся за наследство. Не знаю, правда, зачем постановщику понадобилось демонстрировать её нижнее бельё и голый зад, но, видимо, без этого современному театру никак не обойтись.
Яркое платье Мэгги – хорошо, что в трусах она двигалась по сцене не так долго – мне показалось знаком отчаяния. Героиня страдает от безразличия мужа Брика (актёр Андрей Максимов). В отличие от уильямсовской Мэгги, очень близкой по взгляду на жизнь своему свёкру, её образ, созданной С. Сливиной и К. Гинкасом, вызывает зрительские сострадание и симпатию. По Гинкасу чувство Мэгги к мужу – именно искренняя, а не фальшивая любовь. И это оставит героя живым!
«Я люблю тебя», – говорит Мэгги. Брик отвечает (вслед за отцом, ранее произнёсшим со сцены эту же фразу касательно своей жены, матери Брика): «Забавно, если это правда».
Экранизация уже упомянутой мной «Кошки на раскалённой крыше» (1958) была признана Т. Уильямсом не точной, так как оставила в стороне гомосексуальные аспекты отношений между Бриком и его погибшим другом – капитаном Скиппером.
Надо отдать должное режиссёру К. Гинкаксу, что гомосексуальность (!?) героя его не волнует. Да, собственно, в наше время кого этим удивишь. Режиссёр не акцентирует на этом своё внимание. Кажется, что он верит герою (актёр А. Максимов к тому же и ученик К. Гинкаса), отрицающему свою возможную (!) нетрадиционную ориентацию. У Уильямса это отрицание служит основной темой и этой пьесы, и ряда других, в частности, более поздней – «Что-то смутно, что-то ясно». Эта тема отходит у Гинкаса на задний план, при том, что спектакль поставлен строго по тексту.
Вернёмся к Мэгги. Держаться героине С. Сливиной на раскалённой крыше, ох, как тяжело! Эту крышу мастерски создал выдающийся сценограф Сергей Бархин (1938 – 2020), недавно ушедший из жизни. Уступы этой крыши утыканы шипами (иглами!?), торчащими и очень цепкими. «Раскалённая крыша» для «кошки» Мэгги! Не случайно она ловко карабкается босыми ногами по крыше; также легко, забыв о своём переломе, забирается по этим шипам Брик, отрываясь от «земли».
Правда, жена уговаривает его «спуститься на землю» и «позволить жизни продолжаться». К этому жеведёт Брика и отец, умирающий, но рассчитывающий через любимого сына «продолжить жизнь».
Считаю, что главная тема для К. Гинкаса в спектакле – тема отца и сына, и единственное, что трогает Брика – признание ему в любви отца, богатого плантатора, который, прежде чем накопить состояние, работал в поле, «как негр» (слова героя В. Баринова). Их откровенный разговор берёт за душу и вызывает слёзы, настолько он пронзительный. Большой Папа, который хочет жить, разжать пружину внутри себя, вызывает зрительскую симпатию. Правда, персонаж Баринова не замечает, как неприятно слушать сыну откровения про его отвращение к жене – матери Брика (актриса В. Верберг). Ей удалось передать трагизм своей героини, сопоставимый с тем, который носят в себе её сын и невестка. Налицо – поединок жизнелюбивой старости и безвольной молодости, в которой, однако, есть внутренняя непреклонность, что вызывает уважение и у отца, и у зрителей. В отличие от моих соседей по ряду, Брик не показался мне трусом, он очень обаятелен. И я поверила, что он дождётся некоего щелчка в голове, после которого его жизнь наконец-то изменится.
Ещё немного об образной сценографии. Все монологи-диалоги в спектакле происходят на фоне супружеского ложа Брика и Мэгги. Крест над ним – словно распятие-надгробие. Но я бы не сказала, что крест поставлен на трудах и грёзах Большого Папы!
Когда спектакль окончился, и актёры вышли на аплодисменты, исполнительница роли Мэгги – София Сливина вынесла на руках на подмостки своего (!) младенца (об этом объявил её коллега В. Баринов), и зрители, ещё находящиеся в теме спектакля, поверили, как мне думается, в счастливое будущее героев, конечно, не тех, которые фальшивят (Гупер и Мэй) и подслушивают за стеклянными дверями, а тех, которые, произнося с трудом каждое слово, всё же умеют читать партитуру! И я поверила, что брак Брика и Мэгги будет спасён! Реальный малыш актрисы, о котором так мечтала её героиня в спектакле, подарил мне эту надежду!
13.04.2021 г. Санкт-Петербург. Фото предоставлено автором
Об авторе: Гаврис Надежда Валерьевна, сотрудник библиотеки «На Стремянной» СПб ГБУК «МЦБС им. М. Ю. Лермонтова», экскурсовод, автор цикла экскурсий «Вокруг Дворцовой слободы» и ряда путеводителей по истории города, участница краеведческих передач на радио «Петербург». Член Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Лауреат Международного литературного конкурса «Двое» памяти Д. С. и З. Н. Мережковских 2015 г., дипломант конкурса «Серебряный голубь России» 2016 г.
