Екатерина СИРОТА. Поток

Рассказ

Первая неделя сентября для меня всегда особенная. Возвращение в университет после летних каникул, первые пары в восемь утра, знакомство с новым потоком. Новый поток первого курса, где я преподаю математический анализ в родном вузе. И всегда почему-то легкое волнение… Как будто стоишь на берегу реки. Как у Паустовского: ты – «человеческая песчинка», сейчас сделаешь шаг и станешь частью потока. Прохладой тебя обовьет или теплом, вытолкнет или подхватит… От тебя ли зависит?

Поток на нашем факультете – это почти сто тридцать человек. Самая первая пара, звонок, грохот стульев. Стоим напротив друг друга, приветствуя по старой университетской традиции. Окна нараспашку, через полчаса здесь станет очень душно, стук мела, красота высоких абстракций. Аудитория на четвертом этаже, самая высокая точка Воронежа. Из окон водохранилище светлым металлом медленно покачивается, дышит на нас свежестью сентября.

***

Тот год и поток, о которым пойдет речь, был особенным. Лето задержалось, переплелось с осенью, теплом своим сентябрь укутало. Только желтыми сухими листьями шепчет осень, напоминает все-таки, что скоро придет. На первой паре традиционно отмечаю студентов, таковы установки деканата – следить за посещаемостью. Среди фамилий редкая греческая – Теодаракис. Встал высокий худой юноша, очень бледный, нос с горбинкой, волосы коротко острижены, почти новобранец. Редкая фамилия, редкий дар. Чему я могла научить его… Он читал на переменах Фихтенгольца, автора базового учебника по математическому анализу, читал, как детектив. На переменах в больших аудиториях шумно так, что не слышно даже звонка, обычно смотришь на часы. Теодаракис Андрей был самой тишиной, тишиной в себе и внутри себя, тишиной такой силы и мощности, что она заглушала внешний гул. Только он сам и звучание высшей математики. Он чувствовал, слышал ее, как музыку, стихи… он играл ее сам.

Впервые Андрей блеснул на практике. Занятия в группе, предлагаю сложный пример из года в год один и тот же, после долгих и неудачных попыток студентов в итоге решаю его сама. Андрей поднял руку, вышел и победил. Решил быстро, красиво, тонко. Несколько секунд тишины взорвались недоуменными вскриками – первокурсники обычно импульсивны и горячи. Многие не поняли решения, начали опровергать. Андрей вдруг зажмурился, схватил голову руками. Сам тонкий, непропорционально длинные руки, мел упал, белыми осколками брызнув. Шаг размашистый, выбежал из аудитории. В деканате позднее предупредили – у Теодаракиса редкое неврологическое заболевание. Выскочила за Андреем, он отдышался, быстро вернулся на пару. Гомон и поднятая рука желающего:

– Можно я другое решение предложу? Оно будет более понятным для всех.

– Конечно. Фамилия?

– Дунаев.

Дунаев Игорь, блестящий студент, золотой медалист самой престижной школы города – гимназии Басова. Гимназия Басова – это бренд, выпускники уверены в себе, амбициозны, многие из них олимпиадники. Игорь, помимо всего прочего, еще и спортсмен-разрядник. Ко мне уже успел подойти преподаватель физкультуры, чтобы отпросить его на соревнования за честь факультета. Свое решение Дунаев объяснил быстро, гул стих, многим действительно стало понятно. Снова поднятая рука.

– Теодаракис, слушаю. Вы что-то хотели добавить к решению Дунаева?

– Да. У него допущена серьезная ошибка. В самом начале. Можно я выйду и покажу?

– Да, пожалуйста.

Так началось противостояние Дунаев vs Теодаракис. Вернее, противостоял только Игорь. Спортивная злость, досада, невероятные амбиции, привычка быть первым пульсировали в крови, выплескиваясь адреналином сложных математических конструкций решений и доказательств теорем. А Андрей просто замечал его ошибки, он не противостоял, ему это было не нужно…

***

А потом в конце сентября в группе появилась Ирина, перевелась из другой группы. И снова необычная фамилия – Медная. Ирина Медная невероятная красавица – волоокая и смуглая, распущенные каштановые волосы до пояса с золотистыми нитями, будто бы сентябрь свои нотки в них вплел. Когда она вошла в аудиторию, звонок уже прозвенел, извинилась и села рядом с Теодаракисом, просто потому, что он всегда сидел один и рядом с ним было свободно. На этой же паре ее пришлось вызвать к доске, ведь оценок у нее еще не было. Блузка с короткими рукавами, аккуратно выводит формулы, а рука по локоть узорами шрамов увита, наверное, от ожогов. И глаз было не оторвать от этой удивительной тонкой руки с узорами и ее тяжелых каштановых волос. Ирина так и осталась сидеть с Андреем на практике, а на лекциях всегда на первой парте рядом с Дунаевым.

В конце ноября началась подготовка к всероссийской олимпиаде по математике, сначала этапы на уровне факультетов вуза, затем городской межвузовский этап. Дунаев и Теодаракис легко прошли факультетский этап, и еще с несколькими студентами от нашего вуза начали подготовку к городскому, который приходился на начало зимних студенческих каникул, первые числа февраля, время еще было. Готовились по субботам, Андрей, Игорь и другие студенты – победители факультетских соревнований. Сотни решенных задач, математические изыски, раскаленные телефоны и неизменный трехтомник Фихтенгольца. Засиживались дотемна. Непривычно пустые коридоры главного корпуса нас в субботу вечером эхом провожают. В конце ноября глоток морозного воздуха на улице после духоты аудиторий пьянит. Университетская площадь пуста, а небо, напротив, звездами полно, самолет красной точкой пульсирует, переносит в потоке воздуха потоки людей, мыслей и судеб.

На улице у входа в главный корпус неизменно ждала Ирина. Всегда без шапки, в свете фонарей волосы медными казались под стать фамилии. Руки в карманах куртки, видно, что ждет давно и замерзла… Они уходили втроем – Игорь, Андрей и Ирина, и было неясно, с кем уходит она. У главного корпуса конечная троллейбусов, стоят, отдыхают от людского шума, рогами за небесные крючки зацепились. Я жду свой, остановку фонарь освещает, в конусе света его вспыхнули первые искры снега. Вдруг от чего-то стало тревожно – так уходила осень, прощаясь с нами. Тени ребят подрагивали уже далеко, я видела, как Ирина оступилась, и Дунаев подхватил ее под руку и больше не отпускал.

***

Начало февраля снежное, чистое, после долгих хмурых дней вдруг солнце потоками полилось с неба. Городской этап решено было проводить именно в нашем вузе, в главном корпусе. Договорились встретиться у входа. Собралась почти вся команда. Ждали Теодаракиса и еще двоих студентов. Ребята напряжены, Дунаев собран, как олимпийский чемпион перед очередным стартом. Наблюдаем, как подъезжают делегации студентов из других вузов. Андрея до сих пор нет. Отправляю ребят в корпус, сама остаюсь на улице. Вдыхаю морозный воздух, наполняю легкие зимней чистотой, внутри покалывает, будто бы снежинки в венах пульсируют и руки от этого начинают леденеть, нет, это от волнения… Снегоуборочные машины не справляются, заваливают снегом парковки. Смотрю на часы, остается десять минут до начала. Но вот и Андрей, выскакивает из маршрутки, куртка нараспашку. Бежит ко мне, выдохнули, успеваем.

***

В аудитории тишина, студенты сидят по одному за партой. Я и еще несколько преподавателей в качестве наблюдателей. Всматриваюсь в лица наших студентов, понимаю, что многие задания не идут. Теодаракис, как обычно в своей тишине непроницаем. Дунаев сосредоточен и возбужден, я знала его в этом состоянии предчувствия успеха. Через пару минут вдруг порвал черновик, стал мрачен, пот бисером на лбу.

Теодаракис сидел впереди, он вздрогнул от звука порванной тишины. Вдруг встал, листок с решениями из его рук выпал. Привычно размашистым шагом пошел к выходу. Наверное, плохо, кивнув другим наблюдателям, выскочила за Андреем. Боковое зрение фотографию вслед подарило: Дунаев подбирает листок Теодаракиса.

Андрей по пустому коридору ускоряет шаг, кричу вслед:

– Андрей, что случилось?!

– Простите, я понял, что мне это не нужно!

Без куртки на улицу, выбегаю за ним. У входа Ирина, по ее лицу понимаю, что она ждала не его… Андрея вижу со спины, он замер, высокий, напряженный. Непроизвольно протягиваю руку, чтобы дотронуться до его плеча и вдруг ощущаю, что он начинает падать, сначала на колени, пытаюсь подхватить сзади, падаю рядом сама. К нам бежит Ирина. Андрей уже без сознания на спине, его трясет, подкладываю сумку под голову. Кричу Ирине, чтобы бежала к охраннику в холле и вызывали скорую. Сердце колотится, скручиваю валик из носового платка и пытаюсь разжать Андрею рот. Кажется, тело его не уживается с той вселенной, которая внутри него. Вот она эта вселенная изливается, заставляя содрогаться, будто сбрасывая напряжение. Несколько минут тягучи, вечны, но вот уже вой скорой, врачи, быстро расспросив, забирают Андрея.

В тот день я уже не вернулась в аудиторию, где проходила олимпиада. Вечером позвонила мама Андрея, сообщила, что им придется взять академический отпуск, а сейчас предстоит длительное лечение… Возможно он вернется в следующем году, но снова на первый курс, если все будет хорошо.

По итогам городского этапа Дунаев Игорь занял первое место. Про него писали воронежские СМИ. Осенью ему предстояло представлять регион на всероссийском уровне.

***

Летняя сессия, целых два месяца каникул пролетели одним жарким днем. И вновь первая особенная неделя сентября, и новый поток первокурсников. Вновь стоим, приветствуя друг друга на первой паре, сто тридцать человек, судеб, мыслей и чувств одним потоком. Теодаракиса здесь нет. Значит, не вернулся… На второй паре практика у второго курса, у меня как раз группа Дунаева. Игорь сидит на первой парте, рядом с ним пустое место, Ирина опаздывает. В дверь постучали, поворачиваюсь – в дверях Андрей. И снова то ощущение новобранца от него, ведь та же короткая стрижка, какая-то острота, сила, сияние и хрупкость.

– Разрешите войти? Меня перевели на второй курс, все предметы за первый зачтены, смог освоить в больнице, – улыбнулся.

Ответить не успела. Вдруг Дунаев встал, я видела, что краска бросилась ему в лицо, и начал аплодировать. За ним поднимались другие студенты и тоже аплодировали Андрею. А он стоял смущенный, словно в потоке падающего на крышу дождя, окутанный своей удивительной тишиной и такой хрупкой его вселенной…

На илл.: Художник Зинаида Серебрякова. Портрет студента