Борис КОЛЕСОВ. Первоклассница на Волге

Рассказ

Наступило лето. В городе стало пыльно и жарко. Первоклассница глядела на елочку, одиноко стоящую во дворе дома, и размышляла: наверное, в тенистом прохладном лесу на рощицу молодых деревьев смотреть было бы приятней, а сидеть под нежными душистыми елочками было бы еще приятней.

О своих умных мыслях она рассказала маме.

Надо уезжать в бор на берегу широкой реки – решили мама, папа и Даша, которой осенью предстояло идти во второй класс. Как они сообща решили, так скоро и произошло.

Большой коричневый рюкзак с тремя кармашками надел папа. Рюкзак поменьше, перевязанный двумя кожаными ремешками, достался маме.

Даша взяла плетеную корзину. Посадила в нее Марусю. Не первоклассницу, а просто куклу, с которой жалко расставаться Даше, пока еще не второкласснице.

И поехали они в лес.

Быстрая – зеленая, как мамины глаза – электричка довезла их всех до станции у реки. Даша боялась, что поезд позабудет их высадить. Но он и не собирался ничего забывать. Даже передал им привет на прощание – немного погудел, отходя от станции.

На реке, у причала, стоял катер. На его задней палубе развевался голубой флажок. Он трепыхался и, наверное, имел желание улететь птицей.

А Даша, мама и папа как раз наоборот – улетать никуда не хотели, а мечтали плыть по реке Волге. Посиживая на задней палубе, рядом с флажком.

Матрос положил трап с берега на катер. По этой дощатой дорожке пассажиры дружка за дружкой поднялись на борт.

Закрутился винт за кормой маленького речного корабля, и забурлила вода. Катер не спеша отошел от причальной стенки, поплыл против течения, За ним полетели чайки. Если кому завидовал, трепыхаясь, флажок, то этим острокрылым птицам.

Встречный ветер забирался Даше под курточку. Она повернулась к нему спиной, забралась на лавку и, прижавшись к маме, стала смотреть на воду. Очень приятное занятие – следить, как ветер завивает барашки на волнах.

Встречные моторные лодки резали носами темную воду. Разводили по реке длинные усы-волны. Катер на них вздрагивал, покачивался. Но рулевой крепко держал штурвал, и маленький кораблик уверенно бежал дальше.

Даша пела песенку собственного сочинения.

 Вот моторки-тараторки.

 Вот облака. Они плывут издалека.

 Вот мост железный. У него перила

 деревянные.

 На нем будочка стеклянная.

 Вот поезд…

Катер зашел под мост. Стало чуточку темней.

Даша закрыла глаза. Никому ничего не сказала, но было ей страшновато. Вдруг мост разломится и вагоны попадают вниз.

Поезд прогремел над головой. Вылетел на берег и пропал за холмом.

Спокойно вышел катер из-под моста. Навстречу плыла самоходная баржа, и он ей без промедления свистнул. Что, видимо, означало: здравствуйте, почтенная!

Потом он побежал своей дорогой, вверх по реке.

Даша – пока еще больше первоклассница, чем второклассница – спросила у папы:

– А еще мосты будут?

– Конечно, – ответил он.

– И поезда наверху?

– Наверное. Это уж как повезет.

Особенного ничего не приключилось с Дашей, а произошло вот что. Она задумалась. И очень крепко – так, как раньше никогда еще не случалось.

Мысли были смелые. И если б знал о них папа, он был бы за Дашу горд.

Ведь она что подумала – хорошо бы опять увидеть мост. И чтобы громкий поезд ехал по рельсам, мимо стеклянной будки. И пусть плывет внизу катер. Даша не испугается на своем катере ни капельки. Чего бояться-то?

Так и должно быть. Чтобы по мостам ездили поезда, а внизу плавали всякие речные корабли.

Даша с удовольствием отправилась в дальнюю дорогу. Она теперь путешественница, и значит, не будет бояться мостов, поездов, самоходных барж.

 * * *

Катер прошуршал днищем по желтому песку и остановился.

– Приехали, – сказал папа и подмигнул Даше.

– Как тебе, дочурка, на речном берегу? Место ведь для тебя новое?

Она в ответ моргать не стала. Зачем это делать? Для того и едут в дальнюю дорогу, чтобы увидеть новые места. Не моргать надо, а с любопытством посматривать путешественнице. По сторонам и на вершину кручи.

И вот они втроем стоят на крутом откосе. Машут рулевому:

– До свидания!

Тот разворачивает катер и дает оглушительный свисток. У кораблей на реке разговор вежливый. Но громкий.

Что именно сказали высадившимся на берег?

С ними тут попрощались:

– До встречи, почтенные!

Лежит на травке коричневый рюкзак с тремя кармашками. Около него – рюкзак поменьше, перетянутый кожаными ремешками.

На камушке стоит корзинка с куклой. Смотрит Маруся нарисованными глазами и ничего не понимает.

Куклы – они такие. Им все надо объяснять. А то и ресничками не хлопнут, и не скажут «мама». Первоклассница много всякого, очень интересного узнала в школе, поэтому у нее всегда найдется такое, чтобы взять и рассказать.

– Мы на Волге, – сказала Даша Марусе.

Взяла куклу на руки, и та согласно хлопнула глазками.

– На верхней Волге, – поправила мама Дашу.

Конечно, мама лучше знала, где река верхняя, а где не очень. Поэтому кукле сразу подробно все объяснили:

– Да, Маруся, – сказала Даша. – Мы на самой верхушке. И ты, Маруся, должна меня слушаться. Еще потеряешься тут. Вон какой здесь густой лес.

Внизу, под откосом, была река с песчаной отмелью. А на откосе стеной стояли сосны. С красными толстокорыми стволами, с могучими корнями, вылезавшими даже на тропку.

Здесь вам не тротуар, но если вы путешественники, то пойдете смело вперед.

Корявые ветки сосен густо усеяны острыми зелеными иголками.

На земле иголок еще больше, только они прелые. Рыжие, словно беличьи хвостики. Тут кое-где можно приметить этих забавных зверьков.

Сплошной рыжий слой под ногами. Он пружинит не хуже диванной подушки.

Папа, мама и Даша вошли в тенистый бор.

Их путь – по лесной дорожке. Им надо найти место для ночлега.

Первоклассница бежит впереди. Ей хорошо. Она бойко скачет то на одной ноге, то на другой. То на двух сразу.

 Школьницы, как правило, веселые и ловкие. На переменах не отказываются скакать даже очень умные третьеклассницы.

Папа и мама подпрыгать, бежать не спешили, поэтому они заметно отстали.

Даша не подозревала, что навстречу ей по глухой лесной тропе летели злые комары. Им хотелось есть. Они пронзительно и надоедливо пищали.

Никто им сегодня для обеда не попадался. Ни люди, ни звери.

От голода еще сильнее, еще злее пищали длинноносые комары. Девочка была веселой и шумной. Как не заметить ее?

Они очень обрадовались, когда увидели Дашу.

Та скакала на левой ножке по рыжей тропе и не знала, какая опасность ей угрожает. В повадках длинноносых злодеев хорошо разбирались белки. Они, может быть, и хотели кое-о-чем предупредить приезжую девочку. Но поди разгляди их в высоких соснах.

Какой-нибудь зверек и уронил бы шишку: будь осторожней, попрыгушка! Возле реки водятся очень большие, очень кусачие комары!

Однако Даша ничего необычного не замечала.

– Ау! – послышалось за деревьями.

– Я здесь! – откликнулась она родителям, которые не торопились вслед за ней бежать и подпрыгивать.

Уж теперь крылатые злодеи никак не могли пролететь мимо.

– Ага! – зазвенели они. – Попалась, голубушка. Сейчас мы искусаем тебя. Разукрасим – мама родная не узнает!

Да уж, любили они это дело – разукрашивать тех, кто гуляет по лесу вблизи реки.

Девочка приметила под кустом гриб. Он был в серую крапинку. На тонкой высокой ножке. Прозывался он подберезовиком.

Кто не любит грибной суп? Значит, можно взять подберезовик, потом сварить, сесть за стол и…

Нагнулась за ним Даша, а комары как загудят!

 Забили они крылышками. Кинулись все разом на беспечную попрыгушку. Но что это? Понеслись прочь.

Отлетели подальше и давай жалостливо позванивать. Наперебой пищали:

– Ах, батюшки! Чуть не померли совсем!

Даша гриб сорвала, а над крылатыми пищалками посмеялась. Она-то знала, в чем дело. Просто мама намазала ей щеки и лоб мазью от комаров.

– Прощайте, кусатики, – сказала путешественница. – И очень здесь не гудите. Мы сами с усами.

Да уж, родители первоклассницы дальних дорог не боятся. И при этом хорошо им известно, что бывает в путешествиях. Вполне можно девочке повстречаться с хитрыми любителями пообедать. Поэтому в большом рюкзаке есть для них очень хитрый тюбик.

Так что, комарики, улетайте. Кыш!

 * * *

Пришли на земляничную полянку папа, мама и Даша.

 Она им так понравилась, что сразу решили тут поселиться. Ведь в двух шагах – россыпи ягод. Они, красненькие и розовенькие, выглядывают из-под листьев, в рот просятся. А река, чтоб сбегать к ней поутру, поплескаться, -– как раз недалеко. Оттуда ветерок даже доносит прохладу.

Здесь, на поляне, и появился лесной домик.

Как это произошло?

За дело взялись путешественники все втроем. Положили мамин рюкзак на землю. Распустили кожаные ремешки. Развернули складки.

Получилось большое полотнище.

Натянули его на шесты. Верхушки шестов подтянули веревками к железным кольям, вбитым в землю.

Веревки туго натянулись с четырех сторон палатки. Вот и вышел у строителей домик. С покатой крышей. С тамбуром и прозрачным окошечком.

Подходите, граждане. Заселяйтесь!

Папа с мамой подошли и заселились, а Даша достала из большого рюкзака легкий складной столик. Расправила ножки и поставила его под сосной.

Не пора ли гражданам поесть супчику? После того, как дом построили?

Возражать папа не стал. Против грибного супа он и раньше никогда не возражал.

С охотой принялся разжигать костер.

Заминка получилась лишь с мамой. Свои большие зеленые глаза она сделала еще больше:

– Это что же? Мне теперь немедленно идти? И собирать подберезовики с подосиновиками?

Даша показала свою находку. Насчет подосиновиков как пожелают папа с мамой. А подберезовик, вот он!

И вот уже горит возле дома огонь, и варится в котелке суп. Где взяли воду? Так ведь река невдалеке. На верхней Волге струи быстрые. Играют себе на перекатах, журчат – веселые, звонкие, чистые. Хорошо их слышно. Если они приглашают подойти, то почему взять и не подойти?

Варится грибной суп, булькает.

 Приправа для него? Нашлась в одном из кармашков большого рюкзака. Там у мамы пакетики, в них – сушеная морковь, и картофель, и соль, и перец.

Путешественникам, между прочим, совсем необязательно ходить в столовую. Они могут и сами устроить себе приличное застолье.

Даше интересно, как мама готовит любимое папино блюдо. Стоит и смотрит – что у поварихи там выходит?

У той как надо, так и получается.

Будьте, путешественники, спокойны. Если кому остаться в обиде, то никто не останется. Потому что есть умельцы. И есть приправа.

Глядит Даша внимательно, молчит, а про себя думает:

«И к тому же хороший имеется у нас гриб. Большой и красивый».

Всыпала мама в котелок сушеную морковку, и лук, и картофельные подсушенные ломтики.

Все остальное из пакетика тоже всыпала. Пусть подогревается, кипятится. Пускает пузыри и бурчит.

Когда в котле достаточно побулькало, повариха опустила туда ложку, попробовала бульончик на вкус. Чуточку подсолила. Поморщиться не поморщилась, а только удивилась. Неужто всё готово? Если всё в порядке, тогда можно кое-что сказать. Она взяла и решительно объявила:

– Обед сварился. Прошу к столу.

Сели проголодавшиеся путешественники под сосной, стали угощаться, похваливать суп. Папа заметил:

– Отлично. Нет никаких сомнений.

Ложкой Даша выловила кусок гриба, ломтик картошки. И морковку попробовала, и красивый душистый навар не забыла отведать. Однако перчик жевать не стала. Ей другое понравилось:

– Мой подберезовик был большой и красивый. А уж какой получился вкусный! Спасибо, мама.

В то самое время, когда путешественники хлопотали на лесной поляне, с лягушонком, жившим у реки, приключилась ужасная история.

Захотелось ему погулять. С болотными жителями это иногда бывает – выберутся на травку, прыгают куда глядят глаза.

Вот лягушонок посмотрел сюда, посмотрел туда и стал размышлять:

«Что за мрачное место тут, возле реки, в прибрежном болотце. Густая осока. Неба из-за нее не видно. Сыро и тихо. Никто в гости не зайдет».

Выбрался он на желтый песочек. Потом на рыжую тропу. И направился – куда б вы думали? – прямиком в лес. Прыгал, прыгал. Притомился, сел под ореховым кустом, тяжело дыша. Непростое дело – обычным прибрежным лягушкам прогуливаться по густым лесным зарослям.

Откуда ни возьмись – корова.

То ли отбилась от стада, забрела случайно в орешник с клеверного пастбища. То ли просто решила пройтись по лесу. Кто ее знает?

Идет себе. Смотреть не смотрит, куда ставит ноги, а шагает и шагает не спеша вперед. Свои у нее желания: хочется, конечно, и травку пощипать, и не против она ветки пободать играючи.

Корова делает что хочет, а лягушонок не знает, как от нее упрыгать. Идут на тебя четыре ноги, и все жуть какие огромные. Что теперь делать?! Он – сюда. И она – сюда. Он – туда.

 Вроде бы она идет спокойно, шагает не спеша. И вдруг копытом – бух! Ножищей чуть его не зашибла. Тут уж ему соображать некогда. Сломя голову кинулся прочь, в сторону, подальше от хвостатого чудища.

Может, какой теленок и развеселился бы, видя всё это, а лягушонок чуть не помер со страху. Корова подняла голову с тяжелыми гнутыми рогами, посмотрела налево, потом – направо. Все спокойно. Нет ни пастушеской собаки, ни пастуха с кнутом.

 Что это глупый лягушонок бросился упрыгивать? Ишь, как лапки засверкали! Быстрый он, этот маленький зеленопузик. Однако не к месту и не ко времени тут распрыгался.

По лесу туда-сюда скакать ведь тоже надо с умом. Это вам любой теленок скажет. Запнуться здесь, в кустах, – самое пустячное дело.

Поберег бы лапки, малыш!

Поглядела корова по сторонам, снова опустила голову. Опять принялась щипать траву.

Прибежал лягушонок домой.

Уже стемнело. Обитатели прибрежного болотца пели песенки – взахлеб квакали. Стал малыш рассказывать про свое приключение. Родственники разволновались. Гвалт поднялся на всю округу.

Проснулась в домике Даша. Выглянула наружу. Ой, как вокруг все по-волшебному красиво!

Ночь – теплая, душистая. В просвете между сосен виднеется река. Она под обрывом изогнулась серебряной дугой. Мохнатые ветвистые деревья по-над рекой замерли. На их макушках поблескивают звезды.

И что теперь сказать об ужасной болотной истории?

 Ай, да лягушонок! Молодец какой, этот малышок! Если б он по лесу не бегал, не пугал родственников своими страшными приключениями, то и Даша не проснулась – не узнала бы. Чего? А того, что распрекрасно-чудесные ночи бывают на верхней Волге. Вот чего!

 * * *

Сидели Маруся и девочка за раскладным столиком. Ничем особенным не занимались – не обедали, не рисовали и не читали книжку.

Просто посиживали. Первоклассница велела Марусе погреться на солнышке. Потому что летнее тепло всем приятно. И – полезно.

Слушали они, как ветер шумит в кронах высоких сосен. Хотелось, конечно, увидеть среди веток белочку. Но чего не было наверху, того не было.

Где-то вдали стучал дятел. Бил твердым клювом по деревяшке. Однако непросто это – приметить в сосняке осторожного дятла. Устанешь бегать за ним по лесу.

Посиживают себе они. За быстрыми птицами – хоть поющими, хоть не поющими – вдаль не убегают, а солнечные лучики греют их, прибавляют здоровья.

Трава щекочет Даше пятки. Листочки пышной ветки путаются в волосах и щеки гладят, словно ласковые руки мамы.

Глянь – подлетает воробей. Сам серенький, головка темная, а ножки тонкие. Рядом с Марусей он пристраиваться не стал. Понравилось ему другое – сидеть на соседней березе.

Облюбовал себе сучок. Зачирикал:

 – Чи-то? Чи-то?

Не отказывается он вести с девочкой разговор. Ему там удобно – среди пышных веток. Можно хоть гусеничку найти, хоть поглядеть на тихих подружек. На эту рассудительную первоклассницу, на ее Марусю, пусть не очень разговорчивую, зато послушную.

У них какие возле столика дела? Что за игры? Давайте лучше все вместе посмотрим друг на друга. Поговорим о книжках. Или о погоде.

– Если желаешь с нами беседовать, – сказала Даша воробью, – то говори по-другому Не «чито», а что. Понял? Прыгаешь по веткам и неправильно выражаешься.

Не хотелось ему по-другому беседовать. Он продолжал свое:

– Чи-то?

Раз он такой упрямый, то девочка и Маруся не стали с ним спорить.

– Что здесь делаем? – пожала плечами Даша. – Желаешь спросить, чем занимаемся? Погода хорошая. Солнышко приятно греет.

 Она посадила Марусю поближе к себе. И та хлопнула красивыми глазками. Почему не хлопнуть охотно, не согласиться немедленно? если смышленая первоклассница права?

 Даша продолжала негромкую вежливую беседу:

 – Мы ели землянику. Теперь так сидим. Потому что съели все ягоды. Съели также хлебушек со сгущенным молоком. Вот лишь корочка осталась.

Воробей слетел с соседской березы. Сел без промедления на край стола. Без лишних разговоров схватил хлебную корку, полетел с ней прочь. Потому что – можно вести всякие разговоры, а прежде всего нужно корку утащить.

Часто-часто махал крыльями. Все же не смог улететь далеко. И так и сяк старается, однако дело не выходит. Он порх – вверх, а корка тянет его вниз, вниз. Он копошится, наддает крылышками, да все без толку.

 Тяжелая ведь ноша, и она себе на уме, тоже упрямая: не торопится вглубь леса. Оттого воробей и притомился в два счета. Перестал порхать вверх-вниз. Вот что сделал: положил корку на ближний пенек. Лежи здесь, раз такая упрямая!

Сам примостился рядышком.

Теперь что предпринять? Пора дело делать – клевать хлебушек.

 Да вот незадача с подружками. Вдруг они побегут отнимать корку? Небось, она тут для завтрака никому не лишняя. Взглянул он искоса на Дашу. Сердито нахохлился. Шли бы вы все погулять куда-нибудь!

 Конечно, тут каждый способен рассердиться. Они, которые сидят за столом, глядят сейчас на тебя в четыре глаза, а ты не знаешь ничего. Пора испугаться или не пора? Можно располагаться на пеньке или как? Не будет беды, если обычному воробью взять и позавтракать здесь, прямо на поляне?

На всякий случай он взъерошил перышки:

– Не отдам корку! Чики-рики. И чик-чирик!

Девочка неодобрительно посмотрела на него. На такого делового. При этом не очень вежливого, слишком ершистого.

– Хлебушек мой. Ты его без спроса взял. Поэтому тебе можно взъерошиваться потише.

Крутил воробей головой. Слушал, но, кажется, не соглашался. Готов был вовсю расчирикаться.

Первоклассница сказала Марусе:

– Давай покажем ему пример хорошего поведения. Видишь, какой он голодный? Давай пожалеем его.

Она взяла Марусю на руки, и та согласно хлопнула соломенного цвета ресницами. У послушной благоразумницы не было возражений. Если б могла, то обязательно сказала: если уж ему невтерпеж, пусть его – кушай, воробышек. Веди себя поспокойней, а мы с первоклассницей не жадные.

Девочка погладила Марусю по голове: очень хорошо у тебя получается, чтобы глазками хлопать вовремя.

А птичке было сказано:

– Пожалуйста. Можешь кушать себе на пеньке. Мы земляники наелись.

Покрутился воробей возле корки так и сяк. Помахал хвостиком и так, и напротив эдак. Поглядел на подружек глазом-бусинкой. Ничего особенного не высмотрел.

Девочка сидит смирно. Руками не машет, ногами не болтает.

Не вот тебе кричит, не вот тебе капризничает. Ой, да ведь можно ее не бояться ни чуточки! Она, видимо, вежливая, спокойная, и нет у нее привычки обижать лесных пташек.

Начал воробей завтракать.

Клюет корку. Знай себе похваливает хлебушек:

– Чик! Чик и чирик! Чики-рики, чик-чирики!

Так разошелся, что нельзя не улыбнуться. Какой чудак! Разве бывают путешественники жадными и злыми? Не для того они ищут новые интересные места, чтобы там злиться весь день.

На верхней Волге солнечные лучи уж очень нежные. Ветерок среди сосен ласковый – ласковей и не бывает, наверное. Всё здесь учит путешественников быть внимательными и добрыми.

 * * *

Ходить по косогору неудобно. Если найдутся недоверчивые граждане, пускай пойдут и проверят. Папа объяснял Даше: здесь того и гляди упадешь. Он ей говорил: я возьму и спрыгну, чтобы скорей добраться до реки, а ты не сможешь.

Она – ему: смогу!

Пошла, проверила.

И что поняла? Ой, дорогие путешественники, ищите лучше подходящую тропку. Это очень полезно. Особенно, если у вас коротенькие ноги. Даша так и сказала Марусе:

– Нет ничего хуже высоких косогоров. Ты ни о чем плохом не думаешь. Идешь себе, идешь. А потом начинается всякое. Нельзя нам с тобой, Маруся, не слушаться папу и ходить по высоким обрывам.

 Правильно! И папу не мешает послушать. И береговые кручи – не самое лучшее место для прогулок.

Ты себе тихонько спускаешься. Понимаешь, что надо быть осторожней.

Но вдруг – кувырк.

Если ноги короткие, им каждый бугорок или ямка страшны. Ничего не успеваешь понять, а уже катишься вниз. Дальше получается вот что. Кусается крапива. Кусты царапаются. Репейник цепляется и цепляется.

 Конечно, шепнешь Марусе:

– Глупенькая. Кто тебе сказал, что горошком катиться по горке приятно?

Да, придется теперь ей потерпеть – надо расчесать волосы. Нельзя быть растрепой. Даша уверена: несколько минут, и Маруся опять будет красивая.

Затем первоклассница стала думать.

Думала, думала и придумала: надо что-то делать. А если что-то делать, то обязательно с помощью лопатки. Так получается быстрей. И стала она копать косогор своей лопаткой.

Папа увидел, удивился и спросил:

– Ты что это затеяла?

– Делаю лесенку, – ответила Даша. – Чтобы можно было ходить по ступенькам. Вверх и вниз по здешней горке. У нас в школе три этажа, много лестниц. Все ходят, и никто не падает.

– Ишь, ты! – покачал он головой. – А ведь верно. Со ступеньками будет нам куда лучше.

Пока Даша воевала с травой, он сходил за своим, более подходящим инструментом. Принес туристический топорик. И лопату с коротким черенком. Она у папы настоящая, с железным лезвием, которым удобно копать глину.

– На вот тебе настоящую лопату, – сказал Даше. – Эта будет поострей.

Сам пошел в кусты, что росли вверху обрыва. Нарубил там кольев. Ими он решил укрепить ступеньки.

Теперь они стараются вдвоем.

 Если глянешь с верхушки холма вниз, то видно: ступенек становится все больше и больше. Растет лесенка-чудесенка. Потому она чудесенка, что растет сверху как раз вниз, к речному урезу.

Быстро дело спорится.

Здешние строители – как только приехали – поставили непромокаемый дом. Сумели развести огонь в очаге, себя накормили и подкормили кое-кого. Хотя бы воробья.

Понравились им творить чудеса, вот и решили: будет здесь на берегу новое сооружение. Удобная лестница!

Хлопотливый народ, эти путешественники. Мало им – на солнышке загорать, собирать грибы. Взялись выращивать лесенку.

Теперь спускаются они по косогору вниз, по дороге знай себе забивают в землю колья, делают ступеньки. Даше очень понравилось трамбовать глину. Она высоко подпрыгивала. Шлепала сандалиями по мягкой земле.

Папа подпевал первокласснице. Не в том смысле, что песенки мурлыкал. А в том, что подпрыгивал тоже.

Сапогами – бух!

Бух да бух!

 Стали ступеньки твердыми. Такимипрочными, как в Дашиной

школе. Подросла чудесенка-лесенка. Протянулась по холму сверху как раз вниз.Сосны и березы глядели на удивительную стройку. Когда закончилась она и прилетел с реки ветерок, одобрительно закачали ветками. О чем стали шептать?

 Наверное, о том, что думали. А думали скорее всего вот о чем: молодцы они, эти старательные путешественники. Хорошее сотворили дело для себя и для других людей.

Теперь стало так.

Захочет папа ловить рыбу на удочку – спускается по крепким, настоящим ступеням. Надумает мама искупаться – идет вниз по лестнице к реке.

Что делают подружки, Даша и Маруся? Они, если пожелают, за папой прыг-прыг. Могут свободно – прыг да прыг! – и за мамой скакать тоже.

Всем удобно. Все довольны.

 * * *

До чего же хорошо на верхней Волге! Небо голубое. Река синяя. Песок желтый. Лес зеленый.

Девочка бежит по ступенькам к воде. Сегодня – постирушка.

Мама полощет, отжимает Дашины трусики. А что делает первоклассница? Не забывает она про наряды Маруси – отмывает на отмели то, что запачкалось у бедняжки.

Тем временем Дашину майку, испачканную в песке, мама старательно мылом – трет, трет! Стирает то, что носит дочка, а та – наряд подружки, той самой, которую зовут Маруся. Она обычная старая кукла, но всё равно хорошая подружка, вот так!

Пусть маечка малюсенькая у нее. Всё же полагается быть чистой и ей тоже. Надо обязательно постирать Марусины вещички. С настоящим мылом? Не бывают на верхней Волге постирушки без настоящего, без большого куска хозяйственного, очень мыльного мыла.

Даша старается – трет и полощет маечку. При этом не забывает поглядывать на маму.

 Та очень ловкая. Ни чуточки не устает – охотно дает белью самую чистую, самую завидную чистоту.

Она знай себе мылит, трет и полощет. Постепенно вода на отмели становится пенистой и мутной: тут река медленная, из неглубокого затишка уходит муть неохотно. Тогда мама идет выше по течению. Находит себе солидный камушек.

Он большой. Красновато-серый, будто кора старой сосны. Верхушка его плоская, с зелеными пятнами сырости. Пусть он страшновато зеленый поверху. Но все же стоять на нем можно. И полоскать белье даже удобно. Ты не упадешь в воду. Потому что камень большой плоский и под ногами не шатается.

Идет постирушка.

А река – быстрая, с завитками блестящих струй – легко уносит вниз по течению мыльные следы. Ты знай себе полощешь и отжимаешь белье. Все равно возле камня течение прежнее: звонкое и чистое. Маме нравится тут стоять. Она поднимает лицо, улыбается Даше.

Та – невдалеке.

По колени забралась в воду. Брызжется! Визжит! Ей весело. Это же праздник, а вовсе не скучная стирка белья. Разве непонятно белым тучкам? Ласточкам? Соснам на откосе?

Всем всё понятно. Дашина радость не в диковинку. Ведь приезжают путешественники на верхнюю Волгу, не ленятся. На байдарках здесь ходят. И рыбу ловят, и постирушками иногда занимаются. Если вода теплая, с удовольствием купаются. Некоторые даже визжат, поднимают брызги. Как же без этого?!

Наверное, потому и солнце на небе стоит высоко. Улыбается лучисто, приветливо. Оно такое – ему хорошо, когда людям хорошо. А река тут ни капельки не строгая. Не пошла пеной возле большого зеленого камня. И не замутилась. Не взбурлила возмущенно. Гляньте – вода чище чистой. Прозрачная она, и каждая песчинка на дне видна.

Теперь вот мчится по стремнине моторная лодка. Ей путь свободен. Хоть вверх по течению, хоть вниз. Куда летишь, моторка-тараторка? Нет от нее ответа. Мчится, будто ветер. Хочется долго смотреть на быструю лодку. Весело вздымает она буруны за кормой. И глядеть на нее…

Ой, весело первокласснице!

Мама хотела возвращаться к палаточному домику, но вдруг нагнулась, взяла что-то в воде.

– Что там нашла? – крикнула ей Даша. Со своей подружкой подошла посмотреть. Зря мама разве нагнется?

– Гляди, – та протянула сложенные ладони.

Как в маленьком корытце, плавала там рыбка.

 Даша покачала головой: есть в школе живой уголок с кроликами, ежом и говорящим вороном, но жалко, что нет ни одной рыбки. Почему на верхней Волге эта дается в руки сама? Наверное, очень устала.

– Еле шевелит хвостиком. Убегала от зубастой щуки изо всех сил, да?

– Может быть, и так. Ей здесь раздолье, охотнице за рыбной молодью. На глубине – отдых, а на мелководье – всегда обед. Щука ведь хищница.

Рассердилась девочка на прожорливую рыбину. Не первый раз слышит, как охотится зубастая на плотвичек. Обедает себе сколько хочет. И нет спасения от нее даже на отмели. Ух, нехорошая охотница-щука !

Вырастила сильный хвост, и когда кинется на малька – тому очень трудно уплыть в безопасное место.

– Понимаешь, Маруся, плотвичке надо всегда крепко думать. О чём? О том, чтобы скорей уплыть, спрятаться от щуки. А если мало подумает, то много придется туда-сюда бегать.

 Что верно, то верно. Легко далась малышка маминым ладоням. Но почему? Потому что была очень усталая. Зубастая обжора загоняла – до полной усталости. И если б не Дашина мама…

Взяла девочка палку, бросила в воду:

– Уходи, разбойница!

Раздался плеск, пошли по отмели круги. Молодь, плавающая у берега, юркнула прочь. Рванула кто куда, но большинство – на середину реки. Даша пустила пойманную плотвичку в мелководный залив:

– Не бойся, маленькая.

Рыбка поплавала. Осмотрелась. И виль, виль хвостом – скрылась в ямке. Рада-радешенька, что избавилась от страшной щуки.

Не золотая была рыбка – обыкновенная. И ничего девочка не просила у нее.

Зачем просить? У Даши все есть. И небо голубое. И тучки белые. И песок желтый. И лес зеленый.

 * * *

Теплый был вечерок. Тихий.

Даша и мама сидели под сосной. Лавочку там папа сделал – вкопал ее в землю на краю обрыва.

 Видно отсюда очень далеко. Если налево посмотреть, то – два речных поворота в верхнем течении. А глянешь направо – приметишь три поворота в нижнем течении реки.

 Правый берег крутой. Он поверху сильно порос молодым сосняком. Понизу был ольховник. И много там росло травы с рыжей студеной водой в низинках. Гораздо ниже левый берег. Он весь утопал в нежнозеленых волнах ракитника.

Даша сидела рядом с мамой и молчала. Набегалась за долгий день. И в елочки надо прогуляться, набрать маслят, и нужно спуститься по лестнице, чтобы искупаться. Не мешает также помочь маме с постирушкой. Столько всего переделаешь – к вечеру гудят ноги.

Они гудят, а тебе все равно хорошо. С удовольствием посматриваешь на зеленые дали и помалкиваешь на лавочке.

Мама обняла Дашу, тихонько запела:

 Издалека долго

 Течет река Волга.

Дочке уютно под теплой доброй рукой. Она крепче прижимается к маме.

Высоко-высоко, по верхушкам деревьев, шел ветер. Как Даша узнала об этом? Шишки падали – тук, тук. Порывы неугомонного ветра налетали снова и снова, и тогда раскачивались, тряслись ветки над отдыхающими путешественниками.

Один подарок попал девочке в плечо. А еще один угодил в коленку. Нужны вам, граждане, гостинцы с неба или не очень, но получайте! Шишки летели часто. Тук – по толстому корню, вылезшему на тропку. Тук – по лавке.

И опять девочке – пожалуйста, получай.

Одна из шишек вполне могла попасть Даше по макушке. Кому это понравится? Нет уж, никому не нужно, чтобы тут сыпались увесистые подарки. Мама посадила дочку на колени. От обстрела спрятала. Поскольку слишком много ненужных гостинцев.

Вечером что бывает по обыкновению? Солнышко заходит. Скатывается в лесные урочища. Ближе к вечеру небо синеет. Потом становится лиловым. И даже фиолетовым.

Сейчас над рекой всё меньше света с каждой минутой. Однако еще не стемнело полностью. Не накатила пока черная темнота, хотя сумрак начал ползти из дремучих оврагов.

Время идти спать. Вот только не хочется уходить с берегового откоса. От лесенки-чудесенки. От закатных облаков, замерших над сосновым бором, над речной стремниной.

– Давай еще посидим, – сказала Даша. – На лавочке. Хоть полчасика.

Мама склонилась над ней. Новую запела песенку? Нет, просто погладила по голове:

– Смотри, быстро смеркается. Засиживаться на берегу не стоит.

– Чуточку можно подождать? – просительно сказала первоклассница. – Осенью пойду в школу. Стану всем рассказывать, как хорошо на Волге. Утром, днем и вечером.

 – На реке хорошо. Но задерживаться не стоит. Становится темно.

Вздохает Даша:

– Пять минут.

– Ладно. Жду пять минут.

 Даша думает: «Наверное, зайчата любят бор тоже. А чего не любят тоже? Когда шишки летят на голову – не любят».

 Всё время падали, падали сверху гостинцы, и было понятно, что не дождешься от них остановки. Обязательно пожелают угостить!

Если кому интересно знать, чего не любят маленькие зверушки, то – пожалуйста. Неожиданных подарков. Что приятного, когда они зайчатам стукают по макушкам? Малыши возьмут и скажут: «Мы не белки, нам не нужны сосновые шишки».

Вот бы узнать, как прячутся маленькие зайчата. Они ведь не глупые. У каждого из них обязательно будет желание прикрыть макушку. Как им себя прикрыть? Сразу не догадаешься. Лучше всего спросить маму.

Та подумала и сказала так:

– У всех малышей есть родители. Они позаботятся о зайчатах. Не беспокойся.

И Даша перестала беспокоиться. В лесу так устроено, что медвежата прячутся от нежданных гостинцев… где? Возле медведицы. А лисят заслоняет собой лисица. В сосняках и ельниках все устроено прекрасно, пусть и падают время от времени шишки.

 Многое теперь удастся рассказать в школе. Хоть про зверушек, хоть про птиц и маленьких плотвичек.

 * * *

Шли себе дни и шли. Кончалось лето – по вечерам туманы становились все гуще. Заметно холодней была роса. Зачастили дожди. Грибные сменились проливными, грозовыми. Того и гляди придут осенние ливни.

Даша и папа придумали: возле полотняного домика должны быть уютные зеленые кустики.

Первоклассница объяснила Марусе:

– Будет новое лето. Если снова приплывем на катере, то обязательно придем на любимое место. Сможем ли найти? Наши посадки подскажут.

Тем временем белые речные косы потемнели, они уже не успевали впитывать влагу. Песчинки слиплись. Ветер больше не мог гонять их по берегу. А ведь раньше верхушкам травы лишь успевай стряхивать наносы песка. Всеприбрежные растения набрали силу, даже осока стала толстой и жесткой.

Наступил последний день Дашиного лета. Лесной домик опять превратился в рюкзак, перетянутый двумя кожаными ремешками. Его надела мама. А папа взял свой – тот, что побольше. Правда, очень теперь похудевший. Не осталось в нем ни муки, ни крупы. Ни сушеной морковки, ни перца. За лето все было подчистую подметено, а проще говоря – съедено.

Сзади Маруси и Даши горбился косогор с лавочкой и мохнатыми соснами. Перед девочкой был трап, круто поднимавшийся на борт катера.

Даша сделала один шаг. Другой.

Трап скрипнул. Ему было тяжело. Если бы девочка была без Маруси, что ему подавать голос? Если бы не шли за Дашей мама и папа, что ему прогибаться? Все они поднимаются на борт, сейчас катер повезет пассажиров вниз по реке, в город. Путешественники уезжают.

Придется кое-кому потерпеть, поскрипеть. Трап терпит, хотя и гнется.

Однако девочке ничуть не страшно. Это ведь знакомый кораблик. Он свистнет и побежит вниз по реке – повезет папу, маму, Дашу и Марусю домой.

Катер отошел от берега, развернулся и быстро поплыл. Вот только забыл посвистеть. Наверное, капитан не знал, что девочке хотелось попрощаться. Да, нужно обязательно сказать «до свидания» поляне в сосновом бору, лесенке-чудесенке и лавочке. А также березе, где посиживал воробей прежде, чем стащить хлебную корку.

Попрощаться не мешает с рыбкой, спасшейся от зубов щуки. И с большим садом.

Там, где стоял полотняный домик, росли теперь черемуха и рябина. Красная смородина, малина, земляника. Растения были найдены в лесу. В оврагах и на опушках.

Путешественники выкопали растения, перенесли их на поляну, посадили в аккуратные ямки. Будет идти по сосновому бору человек, увидит необычный сад – обрадуется. Он поест ягод, отдохнет и пойдет дальше, поминая добрым словом путешественников, не поленившихся оставить после себя память. Малиновую и рябиновую. Смородиновую и земляничную.

Может быть, он даже воскликнет: да это просто волшебство какое-то!

А что? Пусть будет волшебство!

Это очень важно, чтобы не только птицам и зверям было хорошо в сосновом бору. И в ольховнике. И среди разных зеленых кустов.

Сад на берегу реки – это замечательно.

Всей земле будет лучше, если станет она большим добрыми садом. Ведь тогда людям станет хорошо повсюду. Хоть возле реки, хоть где-нибудь подальше. Разве не так?

Попросила Даша капитана корабля:

– Свистните, пожалуйста.

– Теперь свистка нет у нас, – весело сказал он. – Переменилось кое-что. Имеем новый двигатель, а также настоящий пароходный гудок.

И тут катер, идя по речной стремнине, загудел:

– До свидания!

Он уходил вниз по Волге. Из-за поворота, от обрыва с лесенкой-чудесенкой, донеслось:

– До свида-а-а…

На илл.: Художник Татьяна Дерий