Наталья САВЕЛЬЕВА. В этот мир я родилась - быть счастливой.

Осенью этого года исполняется 110 лет Марине Цветаевой. Ее архив, как известно, передала на хранение в ЦГАЛИ (ныне РГАЛИ - Российский государственный архив литературы и искусства) ее дочь Ариадна Сергеевна Эфрон в 1975 году. Она же определила условия его хранения, одним из которых было закрытие черновых рукописей Цветаевой, ее писем, а также документов, касающихся членов ее семьи, на 25 лет. То есть до 2000 года. О судьбе архива рассказывает ведущий специалист РГАЛИ, кандидат филологических наук Елена КОРКИНА.

Ариадне Сергеевне казалось, что своим решением она положит предел тому биографическому перекосу в отношении Цветаевой, при котором большее внимание уделялось разным «жгучим тайнам» ее жизни, чем творчеству. Несмотря на закрытость архива, мы пришли к началу нового века с несколькими итоговыми книгами о жизни Марины Цветаевой. В то же время о ее поэзии, драматургии, прозе, критике в целом пока нет ни одной монографии.

К открытию архива в 2000 году мы готовились: за два прошедших года уже вышли в свет два тома записных книжек Цветаевой и книга ее писем к герою «Поэмы Горы» и «Поэмы Конца» - К.Б.Родзевичу. Начав именно с этих книг, мы хотели, чтобы об обстоятельствах жизни поэта читатель мог узнать из первоисточника, а не из пересказов биографов.

- Каковы планы дальнейших публикаций из закрытой части архива?

- Вероятно, уже в этом году выйдет книга переписки Марины Цветаевой с молодым поэтом Николаем Гронским - единственная, кстати сказать, двусторонняя переписка, сохранившаяся в архиве. После гибели Гронского в 1934 году (он попал под поезд парижского метро) его мать возвратила Цветаевой ее письма.

В будущем году, если все пойдет по-задуманному, выйдет в свет переписка Цветаевой и Пастернака. Письма Пастернака в архиве сохранились полностью, и в их публикации никаких трудностей нет. Что же касается писем Цветаевой, то, как известно (о чем сам Пастернак рассказал в очерке «Люди и положения»), они потеряны, и их придется восстанавливать из черновиков и конспектов, записанных в рабочих тетрадях Цветаевой.

- Что еще интересного есть в архиве?

- Самое интересное это, конечно, рукописные тетради Цветаевой - черновые, беловые, полубеловые, журнальные оттиски ее прозы с огромными рукописными вставками. Тетрадей в архиве более 50: самые ранние - черновые тетради пьес 1918-1919 годов, самые поздние - тетради переводов 1940-1941 годов. Для исследователей эти тетради бесценны, ибо дают возможность проследить всю историю создания произведения от первой строчки, через страницы и страницы вариантов, до окончательного текста. И, конечно, они бесценны как контекст жизни и творчества поэта.

Что еще? На мой взгляд, очень интересны дневники дочери Цветаевой. Первые тетрадки пишет в 1919-1920 годах семилетняя Аля, последние записи датированы 1969 годом. Дневники сохранились не все, но то, что сохранилось, - чудо, учитывая все обстоятельства времени и судьбы семьи Цветаевой.

Ее сын - Георгий Эфрон, тоже вел дневники; начал сразу после приезда в СССР летом 1939 года. Последняя тетрадь - это ташкентский дневник 1943 года. Дневники Георгия Эфрона составят большой том, работа над которым уже началась.

Ну и, вероятно, пришло время задуматься об академическом полном собрании сочинений Марины Цветаевой, тем более что ежегодные научные конференции в Доме-музее Марины Цветаевой в Москве открыли целую плеяду прекрасно подготовленных молодых исследователей, которым эта задача по плечу.

М.И.Цветаева - Е.О.Кириенко-Волошиной

(В Коктебель)

Москва, 17-го р<усского> авг<уста> 1921 г.

Дорогая моя Пра!2

Постоянно, среди окружающей низости, вспоминаю Вашу высь, Ваше веселье, Ваш прекрасный дар радоваться и радовать других.

Люблю и помню Вас. Коктебель 1911 г. - счастливейший год моей жизни, никаким российским заревам не затмить того сияния. 3

Вы один из тех трех-четырех людей, которых носишь с собой повсюду, вечно ставлю Вас в пример. Если бы Вы знали, что это за поколение!

Пишу, справляю быт, рвусь к С<ереже>. 4 Получила от него большое письмо, пишет: с Пра и Максом 5 я сроднился навсегда. - Спасибо Вам за него.

Скоро напишу еще.

Нежно целую Вас.

М.Ц.

- Хожу в двух Вами подаренных кафтанах: несокрушимые!

А.С.Эфрон 6 - М.И.Цветаевой <31 декабря 1921 г.>

С 1922 годом!

Дорогая моя, старая Рысь! 7

С Новым, нашим Годом! Мне так жалко Старого, лежащего в дубовом гробе, где-нибудь в Аидском склепе Года. Хочется сделать наоборот: положить в склеп новорожденного, и сказать: «Старый - царствуй!» По-моему, выражение «встречать Новый Год» неправильно. Нужно: «Справлять тризну по Старому». Но все-таки с Новым Годом!

М! Не слишком уныло? Ах! Мне бы так хотелось, чтоб Вы дожили до 2000 года! Умереть вместе. С первым ударом колокола. Как-то так: под метель, под колокол, под пожелания... И еще хочется провести жизнь по-грешному: ад и рай не достоверность. Поверю в это лишь тогда, когда увижу. А пока не увидела, буду грешить.

«Бог покровитель всех воров, и мой?»

А теперь Вам:

Желаю, чтоб все лапы соединились.

Желаю, чтоб все морды слились в одну большую.

Желаю, чтоб мы встретились одни.

Желаю, чтоб вольная была дана через неделю.

Желаю, чтоб Л<ебединый> Ст<ан>8 показал всем, какой тут Лебедь!

Мне:

Желаю <рисунок детской лошадки> и <рисунок львиной морды>.

Нежно, по-львиному Вас целую.

Ваша Аля.