Светлана ЕРЕМЕЕВА. Дедушкина охота

Рассказ

Витя сломал новую машинку. Сломал не нарочно, но и не нечаянно. Просто ему очень захотелось посмотреть, что у нее внутри. Отец отругал мальчика и пригрозил, что больше вообще не купит ему ни одной игрушки.

И Витя, как обычно, побежал искать защиты в дедушкину комнату.

– Ну, что опять случилось? Плаксуха – два глаза, два уха! – дедушка любил говорить прибаутками. От них всем сразу становилось веселей.

– Да вот машинку сломал. Папка ругается.

– Правильно ругается. А сломал-то зачем?

– Да я, дедушка, хотел посмотреть, почему она ездит.

– А, вот оно что. Это меняет дело. Хоть и не совсем. Ну ладно, не реви, вот послушай, что расскажу.

– …Когда я был маленьким, – начал дедушка, – настоящих игрушек у меня не было. Я брал кукурузный початок, привязывал к нему дощечку, и, пожалуйста, машинка готова. Много чего мы с дружками-товарищами мастерили. Про такие поделки говорят – голь на выдумки хитра….

Но однажды в нашем доме появилось настоящее чудо. Отец купил на базаре часы. Они были янтарного цвета, с шишечками на цепочках. Он приладил их на стену и хитро подмигнул мне. И вдруг… маленькая дверка на часах открылась, и оттуда вылетела птичка. Она начала громко куковать, а я стоял, открывши рот, и ничего не понимал. Как она туда забралась? Почему не улетает? Кто ее кормит? Я был так поражен, что даже про улицу и дружков своих позабыл: целый день сидел напротив часов и ждал пташку.

А надо тебе сказать, что обычную кукушку увидеть очень трудно: она от людей прячется. И так как я считал птичку в часах живой, то мне очень захотелось ее как следует разглядеть. И вот однажды, когда дома никого не было, я решил ее поймать. И вышел на охоту. Для начала достал из материного шкафа кусок белой ткани и накрылся, чтоб, значит, птичка меня у беленой стены не заметила. Потом подставил к часам табурет и влез на него. Я стоял, вжавшись в стену, накрытый простынкой, и почти не дышал, боялся ее спугнуть.

И вот, наконец, заветная дверца открылась. Едва птаха показалась, как я уже крепко схватил ее. Птичка дернулась, как будто хотела укрыться в своем домике. Я испугался и схватил ее еще сильнее. В ту же минуту она ослабла и повисла на какой-то пружине. Я онемел! Во-первых, ужасно боялся отца, а во-вторых, мне было до слез жалко пичужку. Я долго-долго плакал в сарае. А когда приехал отец, весь зареванный бросился к нему: «Папка, я кукушку задушил!».

Отец был очень строгий. Но, увидев, как я всерьез страдаю из-за «смерти» птички, не стал меня наказывать. Объяснил только, что кукушка в часах не настоящая, и ее, наверняка, можно починить.

– И что, деда, починили? – Витя слушал рассказ с большим интересом.

– Не пришлось. Через несколько дней началась война, и отца забрали на фронт. Чинить кукушку стало некому… А потом, когда наши победили и отец написал матери, что едет домой, она на радостях сняла часы со стены и протянула их мне. «На, – сказала, – сынок, вместо игрушки тебе будут. А мы теперь новые купим».

– И как же ты часами играл?

– В первую очередь мы с дружками их разобрали – страсть как интересно было узнать, что внутри! Потом на дерево, как скворечник, повесили. А кукушку я одной девчонке на картинку танка поменял. Ей отец из Германии привез…

Витя вдруг снова зашмыгал носом.

– Чего это ты опять мокриться надумал?

– Кукушку жалко. И что это ты, деда, такой любопытный был?!

– Во дает! А сам-то?

– А я лучше папу попрошу, и он мне в книжке почитает, как все устроено, а игрушки больше ломать не буду, – твердо сказал Витя.

И пошел к отцу.

На илл.: Художник Елена Сниговская