Елена АНИСИМОВА. Узбечка

Рассказ

Двухкомнатная квартира оглушалась громогласными воплями. Как бурлящая река, вышедшая из берегов, смывает с шумом и грохотом всё на своём пути, так крики старшей дочери разрывали на части материнское сердце Гульназ.

Дочь сидела в левом углу спальни около окна и рыдала. На часах – семь вечера. «Это ещё только начало, – думала мать, – главное – быть рядом, я справлюсь, сильная». Она знала ещё с детства, что ахи да охи не дадут подмоги.

Чинаре, дочери Гульназ, было двадцать четыре года. Некогда спокойная и во всём послушная, она превратилась в настоящего изверга. В жизни не заладилось у неё ещё со школьных лет, был конфликт с одноклассниками, матери об этом не рассказывала, боясь расстроить, копила негатив в себе. Дальше – больше. Не складывалось и в личной жизни.

Больше года продолжался этот ад для матери. Сначала вспышки агрессии дочери были редкими, но, с течением времени, психическое состояние девушки всё более усугублялось. Дошло до того, что она не смогла работать. Гульназ трудилась одна. С утра до обеда – с детьми, она работала в школе учителем химии, а всё оставшееся время – с Чинарой. Младшая дочь два года назад вышла замуж и уехала жить в Москву.

К докторам не обращались. Иногда вызывали скорую помощь, которая не всегда попадала в квартиру, так как Чинара вставала живой стеной между ней и дверью, не давая впустить медиков. А если и удавалось Гульназ это сделать, то дочь, схватив первое, что попадётся под руки из одежды и обуви, убегала из дома. От таблеток и госпитализации девушка упорно отказывалась.

Впалые от недосыпания глаза, в которых, казалось, уже нет места для слёз, и исхудавшее тело матери говорили о том, что женщина находится в пограничном от срыва состоянии.

– Это ты во всём виновата! Слышишь, мразь?! – вопила Чинара, вцепившись руками в растрёпанную шевелюру длинных густых волос. Девушка повторяла одно и то же, как заезженная пластинка.

– Доченька, прости меня! Да, я виновата! Только успокойся!

– Ты оставила дочь без отца! Ты ничего не стоишь! Уууу…. Никчемная мать! Дрянь!

– Прости, Чинарочка! – Гульназ подошла ближе к дочери, присела, попыталась её обнять.

Чинара, грубо оттолкнув от себя мать, поднялась с пола, схватила с подоконника горшок с хлорофитумом и бросила со всего размаху об пол в сторону выхода из комнаты.

Громкий удар сотряс, казалось, всю квартиру – разбился вдребезги керамический горшок. Повсюду на полу теперь земля, осколки и цветок, ещё живой. «Нужно будет как можно быстрее пересадить, иначе погибнет»,– пронеслось в мыслях у Гульназ. Вновь застучали по батарее соседи.

Гульназ научилась не реагировать на их стук, а когда они приходили выражать своё недовольство – не открывать дверь. Сначала было не по себе, но потом женщина выработала иммунитет к происходящему извне. Она не пасовала перед осуждающими взглядами жильцов при встрече в лифте. Гульназ просто старалась выжить, а ещё – спасти дочь.

Девушка побежала в гостиную, оттуда на лоджию. Была зима, и мать сильно опасалась за здоровье дочери. Гульназ знала, что её девочка не отдаёт себе отчёта в поступках, находясь в таком состоянии, и может на неотапливаемом балконе просидеть Бог знает сколько.

– Чинара, зайди в комнату, простудишься!

В дверь позвонили.

– Не открывай!

Гульназ, оставив дочь на балконе, поспешила к входной двери. Пришёл мулла.

Из-за дочери пропали друзья и родственники у Гульназ. Она стала ходить в мечеть. В трудные минуты только Всевышний поддержит. Единоверцы посоветовали обратиться за помощью к мулле.

– Здравствуйте, мулла Юсуф! Дочь на балконе, я буду благодарить Аллаха за прочитанные Вами суры!

– Не беспокойся, – сказал мулла. Сняв верхнюю одежду, он прошёл в гостиную. С балкона доносились причитания. Юсуф был одет просто и скромно, на вид ему можно было бы дать не больше пятидесяти лет. Мулла вышел к девушке и начал читать. Чинара продолжала истерику, не обращая никакого внимания на постороннего мужчину.

Для матери настало короткое время передышки. Пока мулла на балконе читает молитву, она решила убрать в спальне и пересадить цветок.

***

Гульназ потеряла веру в человечность ещё в девяностые, когда была вынуждена уехать с семьёй из Узбекистана.

Сначала, до развала Советского Союза, всё было прекрасно. Не жизнь, а сказка в хлебном городе Ташкенте. Обилие дешёвых овощей, фруктов, ягод и орехов. К тому же, многонациональная столица республики всегда славилась дружбой народов. Русские и узбеки, татары и евреи, украинцы и таджики жили крепкой многонациональной семьёй.

После развала Союза наступили тяжёлые времена. Сначала Гульназ с мужем не замечали перемен – всё вроде было по-старому. Напряжение стало нарастать после того, как ввели талоны на основные продукты питания, и это в хлебной-то республике! Затем перестали выплачивать зарплату, начала процветать преступность и наркомания. Русский язык насильственно вытеснили узбекским.

 «Русским – Рязань, татарам – Казань» – лозунг, появившийся после развала государства у обезумевших, будто от наркотического опьянения, националистов. Гульназ помнила этот лозунг и по сей день.

Она выбрала Казань, так как была татаркой по национальности. Уезжала с мужем и двумя дочками с облегчением.

– Поддержит брат, – говорил Ильгиз, – не беспокойся, кончатся наши мучения, заживём. Приедем – будем счастливы там. Твоя историческая родина как-никак.

Казань их встретила с прохладцей. Родственники, на чью помощь так рассчитывал муж, даже чаем не угостили при встрече. Так и ушли Гульназ с мужем и детьми «куда глаза глядят». Одни, в незнакомом городе. Решили уехать в пригород.

В небольшом городке им выделили восемнадцать квадратных метров жилплощади на девятом этаже панельного общежития. Маловато на семью из четырёх человек, но куда деваться? Там и обосновались.

Подходящую работу по специальности сразу найти не удалось, поэтому Гульназ устроилась продавщицей на рынок. Девочек устроила в садик. Старшей, Чинаре исполнилось пять, младшей, Мухаббат, не было и трёх лет.

Ильгиз, красивый и статный, не выдержав трудностей, загулял. Гульназ его выгнала и стала растить дочек одна. Устроилась учителем в школу. Работа учителя – она такая, с утра до вечера на занятиях, а после работу ещё и домой приносишь. В то время старшая дочка стала ученицей.

– Ты должна быть опорой, сильной, – говорила ей Гульназ.

Слишком много выпало обязанностей на неокрепшую детскую психику. В то время как её сверстники играли на улице, Чинара корпела над уроками, присматривала за сестрой, выполняла дела по хозяйству.

Однажды в школе её сильно обидел одноклассник, обозвав узбечкой. Обидное слово стало прозвищем. Чинара приходила домой вся в слезах, но поддержать её было некому: мать на работе, а сестрёнка ещё так мала. Об отце и говорить нечего: пропал после того, как мать выгнала. Так и копила обиду девочка, пока боль однажды не разорвала её на части.

 С отличием окончили сёстры школу, поступили учиться в университет. Старшая решила посвятить себя, как и мать, учительству, младшая – языкам. Сумели выбраться из общежития, квартиру по ипотеке выкупили. Дочери получили высшее образование, устроились на работу. Живи да радуйся. Русские и татары в ладу живут. Оба языка имеют статус национального. Нет никакой дискриминации. Да не тут-то было!

***

Снова звонок в дверь. Гульназ, успев убрать в спальне, открыла входную дверь. На пороге стояла её коллега по школе Анна. В последнее время она часто приходила просто так. Приносила святую воду, беседовала с Чинарой, и это, как ни странно, ненадолго помогало.

Анна была русская, православная. Гульназ никогда раньше близко не общалась с этой женщиной. Кто бы мог подумать, что она вдруг станет Гульназ помогать?.. Так бывает: близкие становятся чужими, а свои отдаляются.

Анна тоже подошла к Чинаре.

Мулла и простая женщина-христианка старались помочь больной девушке, стоя по обеим сторонам от неё и понимая друг друга без слов.

Чинара не унималась…

На илл.: Художник Лара Островская