Владимир ПРОНСКИЙ. Живая душа

Рассказ

Андрей Степанович – охранник автостоянки. За уверенность в себе, солидность его уважительно называют Степанычем. Годков ему за шестьдесят, бывший танкист, подполковник в отставке, служит на стоянке второй десяток лет. Работа спокойная, хотя, когда рядом открыли новую станцию метро, машин прибавилось. Очень удобно для иногородних: въехал в Москву, поставил авто, чтобы не толкаться в пробках, и в любой конец города катись на метро без проблем. Дела уладил, вернулся к машине и езжай хоть в Тулу, хоть в Воронеж или ещё дальше.

Только-только Андрей Степанович сегодня заступил на дежурство, как приехали липецкие, судя по номерам, – муж с женой и дочка с ними, попросили разрешения поставить машину.

– Нет проблем! – охотно согласился Степаныч. – Надолго?

– Часа на три-четыре… Дочка подаст документы в университет, и мы сразу назад. Чего по жаре таскаться!

Степаныч записал в журнал данные техпаспорта, отметил время прибытия и указал на свободное место на стоянке:

– Вон к тому синему пикапу машину паркуйте, – подсказал он, зная, что хозяин этого места вернётся с работы поздно вечером. – И оставьте на всякий случай номер телефона.

Одетый явно не по погоде, белобрысый мужчина достал из внутреннего кармана ветровки авторучку, старый магазинный чек, написал номер телефона и получил взамен визитку с адресом и телефоном автостоянки. Степаныч пояснил:

– Это на всякий случай, а то бывает, люди заплутают и забывают, где оставили машину.

– Можно не объяснять, – небрежно хмыкнул мужчина и с семейством отбыл к метро.

Вскоре подъехала ещё одна иногородняя машина, Степаныч и её оформил. Потом решил попить чаю, пока не так жарко, но передумал. Достал из холодильника квасу, полистал рекламную газету, даже немного вздремнул в кресле. Подремав, вышел прогуляться, осмотреть территорию. Непонятное движение за тонированными боковыми стёклами липецкой машины привлекло внимание, но, присмотревшись, он понял, что это обыкновенные блики. Вернулся в будку, включил телевизор. Смотрел какую-то программу и не видел, потому что мысли были заняты совсем другим. Вернулся к машине и только теперь разглядел в салоне тёмно-шоколадную таксу, юлой крутившуюся на заднем сиденье… И сразу до Степаныча дошло: так ведь жарко ей там, окна-то сплошняком закрыты, а хозяин-дуралей не подумал о собаке – бросил на произвол. И вот теперь он не знал, что делать. Двери подёргал – закрыты. Тогда вернулся в дежурку, взял старую куртку и накрыл часть стёкол и крышу. Но разве всю машину занавесишь.

А такса тем временем вела себя всё нетерпеливее, даже сквозь стёкла было слышно, как она испуганно тявкала и скулила. Степаныч позвонил хозяину, но телефон оказался недоступен. Тогда позвонил владельцу стоянки.

– Семён Аркадьевич, не знаю, что делать?! Машину тут липецкую поставил, а в ней таксу хозяева оставили. Сказали, что через три-четыре часа вернутся, а я боюсь, что она не дождётся их – загнётся от жары.

– Тебе-то чего… Пусть хозяева думают, прежде чем собак в машинах бросать!

– Жалко собачку… Живая душа всё-таки…

– Ну а я-то чем могу помочь? Не сюсюкай, а звони хозяевам, скажи, чтобы не задерживались.

– Звонил… Трубку не берут.

– Ладно, Степаныч, это пустой разговор.

– Тогда я форточку разобью!

– Делай, что хочешь! Тебе платить потом!

Хозяин отключил телефон, и Андрей Степанович совсем расстроился. Ушёл в дежурку, чтобы не смотреть на мучения животного, а такса из головы не выходит. Не утерпел, ещё раз сходил, посмотрел на собачку, а она опрокинулась на сиденье и не шевелится. «Уж не сдохла ли?» – вздрогнул Степаныч и чуть ли не бегом припустился назад, схватил попавшийся под руку топорик. Не раздумывая, саданул по задней форточке – она сразу на мелкие осколки, очистил края, чтобы не порезаться, и еле дотянулся до ручки. А как дверь открыл, то заголосила сигнализация. Он её и не слышал почти, а сразу подхватил таксу и скорее с ней в дежурку. Положил на ступеньки в тенёчек и начал брызгать на неё водой. И собачка зашевелилась, туманно посмотрела на своего спасителя и строго гавкнула в ответ на лай Рекса, томившегося в закрытом на день вольере. Степаныч повеселел, подумал о таксе: «Ну, если перебрёхиваешься, то жить будешь!» А такса тем временем поднялась, Степаныч налил ей в миску воды. Пила она, чуть ли не захлёбываясь, а потом, как раздутая пиявка, вновь улеглась на пол, насторожённо посматривая на своего спасителя. В ответ он направил на неё вентилятор, а такса блаженно закрыла глаза, уронив голову на лапы.

Она первой услышала своих, когда они, весело переговариваясь, появились на стоянке, сбежала со ступенек им навстречу.

– Не понял?! – изумился отец семейства – лысоватый, крепкий. – Почему она не в машине? – спросил он у появившегося охранника.

– Чего же непонятного – оставили собачку умирать в салоне. Пришлось заднюю форточку разбить, спасать живую душу!

– Как это разбить?

– Да очень просто, – сердито отозвался Степаныч, понимая, что сейчас начнётся ругань. – Топориком!

Они прошли к машине, хозяин растворил двери, начал сметать осколки стекла, пригрозил:

– Да я из тебя, дед, сейчас из самого душу выбью! Ты хоть представляешь, что натворил-то: у новой машины стекло разбил?!

– Не переживайте, молодой человек, я уплачу стоимость стекла…

– Заплатит он… А разборка-сборка, то да сё… Съездили называется в столицу… Это всё не меньше ста пятидесяти долларов стоит!

– Миша, здесь двумя сотнями не отделаешься! – сделав страдальческое лицо, встряла его всклокоченная жена, крашеная брюнетка, в расстёгнутой чуть ли ни до пупа белой блузке; прыщавая дочь-очкарик молчала.

– В любом случае заплачу́, – твёрдо сказал Степаныч. – Рублями можно?

Хозяин машины не ожидал такой покладистости охранника, смягчился:

– Заплатит он, богатей! Ладно, давай сто баксов – и разбегаемся. – И припугнул жену: – А ты не лезь в мужские разговоры, советница!

Степаныч отсчитал несколько купюр из заначки, начал гоношиться с мелочью, чтобы вышло по курсу.

– Ладно уж, я не крохобор, чтобы копейки собирать.

Хозяин машины смахнул остатки стёкол с сиденья на асфальт, проверил сигнализацию, сказал жене:

– Поехали отсюда!

– Собаку-то не забывайте!

– Где она?

– За вами стоит…

Забросив таксу в машину и затолкав жену и дочь, раскрасневшийся водитель поспешно выехал со стоянки. Только и видел его расстроенный Степаныч. И не из-за денег опечалился, а от всей этой истории, в какую оказался втянутым не по своей вине. Когда вместо того, чтобы услышать благодарное слово, ещё и виноватым оказался.

Примерно через час появился хозяин автостоянки, и сразу с вопросом:

– Где эта машина-то?

– Уехали они.

– Полицию вызывали?

– Нет, спешили… На месте с ними расплатился.

– Ну и хорошо, что всё обошлось, – посматривая на рассыпанные стёкла, сказал Семён Аркадьевич, тряхнув лохматой рыжей головой. – В следующий раз думай, прежде чем портить чужое имущество.

Он прошёл в дежурку, полистал журнал, спросил:

– А чего же липецкую машину не записал?

– Ну как же – отдельной строкой, время отметил…

– Только прибытие зафиксировано, а убытия нет. И сумма не указана… Что молчишь?

  Степаныч замялся, словно рядовой-новобранец перед грозным лейтенантом:

– Забыл в суматохе.

– И денег не взял?

Тот лишь виновато пожал плечами. Вспомнил, что липецкие визитку увезли. Хотел промолчать, но гордость не позволила, вздохнул:

– Они и визитку прихватили…

– Ну что же – из своего кармана за всё уплатишь, если лоханулся! Не узнаю́ я тебя!

Андрей Степанович хотел напомнить о живой душе, сказать, что у него дома точно такая же тёмно-шоколадная такса с огромными доверчивыми глазами, но не стал ничего объяснять. Взял метлу и отправился убирать с асфальта битые стёкла.

На илл.: Художник DJ Роджерс