Надежда ЛЫСАНОВА. «Я не пророк в отечестве своем. Я просто враг отеческих пороков»

Творчество Сергея Леонидовича Семянникова (1950–2020) стоит особняком в среде челябинских писателей. Автор был неугомонным искателем в жизни, в которой сам он оказался поэтом, шел часто напролом, говорил стихами в лоб. Он считал это правильным. Но, как мы знаем, такой путь весьма небезопасный.

7 июля 2021 года Сергею Леонидовичу Семянникову исполнился бы 71 год

И вот однажды, обретая суть,

Я вышел в долгий и опасный путь.

Заочное знакомство

Имя Сергея Семянникова мне было известно, когда я работала в школе учительницей русского языка и литературы в Верхней Салде. Встречались его публикации в центральных газетах и журналах. Николай Тряпкин, поэт, писал о нем в «Литературной газете»: «Стихи Сергея Семянникова отличаются той завидной особенностью, что они заинтересовывают с первого, как говорится, взгляда, настолько они бывают оригинальны и по форме, и по содержанию, и с таким блеском они бывают написаны. При всей своей строжайшей «классичности» Сергей Семянников – подлинный испытатель, поэт неугомонного, изыскующего нрава. Но самое главное в этих стихах – протестантский дух, взыскующая воля мысли, если можно так выразиться».

Слои

Сорвите с меня одежду –

Увидите тело.

Сорвите с меня тело –

Увидите душу.

Сорвите с меня душу –

Увидите слово.

Сорвите с меня слово –

Увидите мысль.

Каждый видит на свою глубину.

Случалось, что урока не хватало для усвоения материала учениками, а иногда урок можно было завершить за 35–40 минут. Для таких случаев у меня всегда были в отдельной папке припасены стихи свои, понравившихся мне современных поэтов, высказывания или стихи русских и иностранных классиков. Я читала на уроках ученикам стихотворения Сергея Семянникова, не предполагая тогда, что однажды состоится мое знакомство с ним.

Искус

Свой взгляд имея на добро

И ошалев от постоянства,

Дорога встала на ребро,

Тревожа сонное пространство.

И полетели кувырком

Все те, кого земная сила

Просила думать о другом

И над собой не возносила.

Все те, кто плоским видел мир,

Кто плоско шел и плоско сеял,

Кто плоский брал ориентир

И грезы плоские лелеял.

И только те ушли вперед,

Кого допрежь назвали боги,

Кто был способен на полет

И не зависел от дороги.

Очное знакомство

Моя семья переехала в Челябинск 25 мая 2005 года. Поскольку я сама сочиняла стихи с девяти лет, публиковалась в местных газетах, руководила в Верхней Салде литературным объединением «Голос», которому, кстати, сегодня 76 лет, готовила общие сборники и публикации, то мне необходимо было знакомство с местными челябинскими литераторами. И в один день я направилась к ним, потому что подумывала о вступлении в Союз писателей России.

Сергей Леонидович тогда был председателем Челябинского отделения. Его я и встретила. Он сидел за рабочим столом в большой комнате. Я представилась. И сразу начала говорить о том, зачем пришла, это не понравилось Семянникову: ишь, какая выискалась, не успела приехать, как сразу в Союз!

Но начал задавать мне вопросы. Таким образом, узнал много обо мне всего полезного для моего вступления в Союз. И смягчился. Предложил мне опубликоваться для начала в «Южном Урале», над которым началась работа. Так мой рассказ «Коньки» оказался в журнале № 4 за 2006 год. И когда я пришла за журналом, то меня встретил не один Семянников. В большой комнате, кроме Сергея Леонидовича, сидели Макаров, Черноземцев, Шанбатуев… Тогда я и услышала от «аксакалов» похвалу.

– Придраться было не к чему, – сказал Семянников. – Хороший рассказ.

– Хотели придраться-то, – подтвердил Макаров, – да не нашли к чему.

– Готовьте еще публикации, – предложил Черноземцев.

Шумиха

Где же родился поэт Сергей Семянников 7 июля 1950 года? Здесь, на южноуральской земле, в городе Шумиха Курганской области.

От Челябинска до Шумихи

Чуть поболее двух часов.

Там по-прежнему улочки тихи,

Несмотря на гром голосов.

Шумиха – небольшой город. Когда в нем проходило детство Сергея, численность населения составляла 19421 человек (1959). Здесь и сегодня проживает всего 17 141 человек (2021). В Шумихе будущий поэт учился, ходил в библиотеку, дрался с мальчишками, мирился, играл в футбол…

Из голубого мира детских книжек

Во мне одна история жива,

Как, напугав собою двух мальчишек,

Однажды в доме шляпа ожила.

Основан город был в 1892 году как пристанционный поселок в 50 домов (Западно-Сибирская жел. дорога). Входил в Челябинский уезд Оренбургской губернии. Три мельницы, заводы – салотопный, мыловаренный, кожевенный. Церковь, две начальные школы. Элеватор на полмиллиона пудов хлеба. Кабаки. С 1932 по 1943 поселок находился в составе Челябинской области. Городом стал в 1944. В советское время заработали в нем мясокомбинат, масломолочный комбинат, птицекомбинат, швейная фабрика, машиностроительный завод, завод подшипниковых иглороликов. Во время Великой Отечественной войны в Шумиху были эвакуированы жители из Подмосковья. Город гордится своими героями Советского Союза – С.И. Грицевцем, К.А. Евстигнеевым, П.Г. Агеевым.

Здесь, на этой земле, зародились особенные творческие возможности Сергея Семянникова, ибо в детстве происходит нечто такое, что предопределяет судьбу человека. Здесь ковался его характер, который пригодился ему в жизни.

Эх, Серега ты Серега, –

Рассуждал порой отец, –

Надо быть плохим немного.

Притворяться наконец.

Это мука – даже малость

Соответствовать тому,

Что пока не удавалось

В полной мере никому.

В Шумихе Серега учился мастерству (1966-1968), получил специальность – столяр-плотник 3-го разряда, устроился на работу в Кургане столяром в «Сельстрой».

Радиотехнический техникум

В 1974 году Сергей Семянников приехал в Челябинск. С этим городом была связана вся его последующая жизнь. Наверное, обдумывал, куда поехать? Может, в Свердловск? Или еще куда? Не прогадал ли? Здесь ждала его судьба! Здесь он встретил свою  любовь! Здесь родилась его семья!

Триединство

Валун замшелый на распутье,

И три дороги от него.

Слова какие-то, по сути

Не ясно, в общем,  для чего.

Тщета… Надежда и… Угроза…

Вперед! – чего там ни сули,

Но конь попятился, стервоза,

И ноги словно приросли.

Остановило их словами!

Тогда всему наперекор

Душа одна тремя путями

Пошла и – кончен разговор.

Заявление, которое Сергей написал в Челябинский радиотехнический техникум, датировано 18 сентябрем 1974 годом. Он поступил в техникум и учился в группе РВ-522 (Р – радиоаппаратостроение, В – вечернее отделение). Был принят на ЧТЗ (2.09.1974) в цех № 6 (холодноштампов) контролером, был уволен (10.09.1974) и устроился в Челябинскую мастерскую по ремонту и монтажу медицинской техники электромехаником 5-го разряда (16.09.1974). В 1977 году был назначен бригадиром. Стал ударником коммунистического труда. Мама – Полина Александровна – работала в больнице (сборник «Угол смещения», вышедший в 2010, сын посвятит ей). Семья жила в Калининском районе, на улице Абразивная.

Радиотехнический техникум связан своей историей с историей Челябинского радиозавода «Полет». Завод был построен в начале 50-х. Основная задача его – оснащение гражданских аэропортов и армии навигационной техникой. Так на Южном Урале родилась радиотехническая промышленность. Разумеется, на производство необходимо было привлечь талантливую молодежь. И в 1957 году при заводе был открыт филиал Свердловского радиотехнического техникума. Первый набор на вечернее отделение «Радиоаппаратостроение» – 30 человек. В 1967 году филиал был преобразован в Челябинский радиотехнический техникум.

Сергей Семянников учился в нём, когда директором его была Римма Павловна Дмитриева, которая приняла руководство филиалом в 1963 году и проработала директором техникума 29 лет. Она оставила в памяти студентов хороший след, была трудолюбивым и самоотверженным человеком. В 1978 году Сергей окончил техникум, дипломную работу «Коммутатор ввода информации в индикатор» защитил  на отлично.

«Светунец»

В 1979 году Сергей Семянников впервые пришел на занятия в областное литературное объединение (позже «Светунец»). «Сильным толчком для меня в поэтической работе был приезд в Челябинск группы московских поэтов по приглашению литобъединения «Светунец» при Челябинской писательской организации, – вспоминал Сергей. – Среди них были Николай Тряпкин и Юрий Кузнецов. Поразило исполнение Тряпкиным своих стихов – пение это или речитатив, не знаю, как назвать, но впечатление осталось неизгладимое. Не прошло бесследно и знакомство с личностью и творчеством Юрия Кузнецова – мощная вулканическая стихия его дара пробивается в стихах обобщениями и пророчествами, часто мрачными, но огромной поэтической силы».

Да и сам Сергей был уже в ту пору очень самостоятельным и упертым, он говорил: «Все свои жизненные и творческие проблемы я привык решать сам, и честно говоря, пока серьезных препон мне никто специально не создавал, меня не преследовали, не затирали». Но, думаю, не все так просто было.

У ног моих волшебная дорога!

Широк простор. Но как ни сожалей,

Все больше подозрительных друзей,

А истинных по-прежнему немного.

Получив определенные навыки для работы над поэтическим словом в литературном объединении, Сергей Леонидович шел все-таки своей особенной дорогой. Однако никогда не забывал, а помнил крепко об областном литературном клубе, в котором вырос и возмужал. Здесь он познакомился с Кимом Макаровым, Владимиром Носковым… Потому, когда Семянников был председателем Челябинского отделения Союза писателей России (2001-2005), то он стал одним из инициаторов возрождения «Светунца» (2003). Было такое время, когда работа клуба совсем затихла...

«Новый мир»

В 1980 году в журнале «Новый мир» (№ 8) были опубликованы  стихотворения Сергея Семянникова. После публикации о нем заговорили, на него обратили внимание не только местные, но и центральные издания. Стихи печатались в газетах, коллективных сборниках «Светунец», «Рабочее созвездие», «Гроздья рябины», «Час России», в альманахе «Поэзия», в журнале «Уральский следопыт»… Но сам поэт говорил: «Считаю, что творческая судьба у меня складывается счастливо. А количество публикаций и книг в конечном итоге решающего значения не имеет. Я уверен: стихи не пропадут, все равно напечатают когда-нибудь».

Его поэтический мир особенный. И лирики в нем хватает с лихвой.

Гроза в городе

С рассвета стальная погода:

Грохочет небесная жесть,

И ржавый каркас небосвода

Грозится от влаги просесть.

Но вот запыленные грозди

Рябинам омыл теплый душ,

И струи дождя, словно гвозди,

Прибили к земле сотни луж.

Затем по латунным газонам,

Искря, пробежал ветерок:

Пространство запахло озоном

И стало копить его впрок.

Памятный Дальний Восток

В советское время поэт Семянников активно участвовал в многочисленных молодежных программах. Совершал поездки на Дальний Восток, дважды на Тихий океан (1982, 1989), где в составе агитгруппы теплохода «Корчагинец» выступал перед рыбаками, пограничниками Камчатки, побывал на советско-китайской границе (1986). Благодаря другу-бизнесмену путешествовал в Арабские Эмираты и Африку.

Свои впечатления от поездок поэт зарифмовывал.

Охотское море. Охотское море…

Я знаю – Курилы покажутся вскоре.

Среди облаков и холодных туманов

Появятся грозные жерла вулканов.

Или:

Японское море.

Вода, как стекло.

И, кажется, горе

Навек утекло.

И не было смерти,

Кровавой волны

В лихой круговерти

Последней войны.

А вот еще:

Острова называются «Черные братья».

Кто их бросил коварной стихии в объятья?

За какие грехи, океан,объясни нам,

Ты сечешь непокорных по каменным спинам?

Оказывается, уже до 1989 года «Корчагинец» совершил более двух десятков многомесячных агитрейсов. Судно швартовалось к плавбазам в рыбопромысловых экспедициях Берингова и Охотского морей, заходило в иностранные порты… Агитгруппы набирал ЦК ВЛКСМ по всему Советскому Союзу. Газета «Камчатское время» сообщала, что в октябре 2009 года на Камчатке побывал писатель Михаил Задорнов. И это был тоже один из тех агитрейсов на теплоходе «Корчагинец», на котором известный сатирик ходил в море. Порт приписки у теплохода значился в Петропавловске-Камчатском. К сожалению, пришли другие времена, и «Корчагинец» перестал существовать. А многие жители полуострова сегодня и не знают о былых агитбригадах и судне «Корчагинец». Но об этом написал Семянников.

Меня ответственность качает,

Во мне бушует мыслей шквал,

И кто-то сразу подмечает,

Что это первый мой «аврал».

Что у меня лишь опыт суши.

Но я со страхами борюсь,

И чьи-то «гибнущие души»

Спасать уверенно берусь.

Бард. Сотрудничество с композиторами

В 80-х годах Сергей Семянников стал известным бардом, исполнителем песен на свои стихи под гитару. Как же все началось? Он сам объяснял как: «Лет в 16-17 впервые узнал о Высоцком. Доставал и разучивал его песни. Друзьям мое исполнение нравилось – голос похож на голос Высоцкого. …Ничего зазорного я в этом не вижу. Более того, я многим обязан его творчеству».

Когда-то я играл на семиструнной

И был собой нередко очень горд,

Когда порыв души мятежно-юной

Вдруг находил единственный аккорд!

«…Хотя песен в точном значении слова пока не писал, – объяснял Сергей. – Я пишу стихи и исполняю их в сопровождении гитары». Он создал литературно-музыкальный кооператив «Пролог». Гордился кооперативом, ему нравилась такая работа, рассказывал о ней: «… мной создана кооперативная авторская студия «Пролог» – альтернатива сложившимся творческим структурам. Нас трое: директор студии, технический секретарь и я. …сейчас я в большей степени профессионализируюсь как исполнитель. Это дает мне не только кусок хлеба, но и полную свободу и в смысле времени, и свободу творческую. Общение с читателем – настоящим и будущим – естественно, складывается на моих встречах-концертах».

Известно,  что его стихи легли в основу песен челябинских композиторов В. Ярушина, В. Батракова, В. Кочекова, А. Немца, автора-исполнителя А. Губанова… Песню «Новогодний этюд» Сергей сочинил для одного застолья, а поется по сей день. В конце 80-х даже на центральном телевидении пытались записать. Режиссер торопил: «Нам телеоператора всего на час дали!» А Сергей: «Не могу я в мертвый объектив петь. Мне бы человек пять для вдохновения». А тот в ответ 40-летнему провинциалу: «Да ты пой, аплодисменты я тебе с Хазанова возьму!» Засветиться не смог. Отказался. Позже к этому тексту В. Ярушин написал свою музыку.

Новый год на носу, а… невесело:

Вон глаза у людей – небо навзничь в них!

Значит, снова ты, тоска, перевесила

Ожиданьем перемен послепраздничных.

Есть у Семянникова интересное стихотворение Олегу Митяеву «Письмо земляку». Начинается оно так:

Поклон тебе, Олег,

От бывших, но… коллег,

Вдыхающих челябинскую осень.

Наверно, под Москвой

И ты следишь с тоской,

Как тает в небе жизни этой просинь.

В 1988 году за поэтическое творчество Сергей Семянников стал лауреатом премии «Литературной газеты» и журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». В Союз писателей России он был принят в 1992. В 1997 стал организатором ежемесячной поощрительной премии для молодых литераторов, а в 2002 году аналогичной премии для местных членов СП России. Участвовал в создании музыкального сборника, посвященного 150-летию Пожарной охраны Челябинска (2000). Автор проекта издания подарочного двухтомника «Область вдохновения», посвященного 70-летию Челябинской области (2004). Делегат XII съезда СП России (2004). Он много успел сделать!

Московский вопрос

Конечно, он перерос большинство собратьев по перу на земле челябинской. Наверное, ему было тесновато в прежней «рубашке», жало подмышками и на спине трещало? Обычно, кому тесна одежонка поэтическая, срываются и катят в Москву. В Питер. Вот его рассуждения по этому поводу: «…где я нахожусь, там для меня и центр. Расхожие слова «поэт – государство в государстве» и «нет духовной периферии» для меня имеют смысл. Внешняя же оторванность, конечно, есть. Хотя бы по скорости продвижения к читателю. Поэт «периферийный» очень часто ощущает себя в роли пригородного поезда, уступающего путь скорым и экспрессам, хотя расписание движения и тех, и других в принципе должно соблюдаться».

Тему о Москве он часто обыгрывал. Например, в «Заносчивых стихах».

Один вариант:

Я – поэт провинциальный.

Я – поэт принципиальный!

Не сменяю я Челябинск на какую-то Москву.

Не зовите, не поеду.

Ну вас к бабке, ну вас к деду –

У меня своя дорога и своя мысля в мозгу.

Другой вариант:

И за этот оптимизм,

За такой патриотизм

Я прошу у местной власти зря меня не обижать.

Раз печатают в столицах –

Порох есть в пороховницах:

Я могу туда однажды (разобиженный) сбежать.

Семья

Сергей познакомился со своей будущей женой Наташей, когда подавал документы на филологический факультет Челябинского педагогического института.

Эти струны сегодня звенят для тебя.

Полно рвать свое сердце мятежное!

Хочешь, я стану добрым и тихим, любя,

И всю ночь буду петь только нежное?

Все железные звуки сведу я на нет,

Я слова отыщу родниковые:

Будет нам уходящий закат, как рассвет,

И все звезды на небе, как новые.

«Высшее образование меня пощадило», – иронизировал он. А вот жену нашел, и семья сложилась. Он стал заботливым отцом сыну и дочери.

Напутствие

Предпочитая праздничный пожар

И зачехленных танков громыханье,

Я сыну подаю воздушный шар,

Где теплится отцовское дыханье.

– Держи его покрепче за шнурок.

Ступай и помни все мои заветы,

Чтоб этот шар никто задеть не смог

Иголкой термоядерной ракеты.

*  *  *

Дочери Оле

Что малина, что крапива:

Там, где тронута земля,

Эти сестры торопливо

Лезут, почву шевеля.

Ну во всем они похожи –

И колючесть и прирост,

Те же заросли… и все же

Разговор не так-то прост.

Если в жизни нерадивой

Ты родня им по крови –

Лучше все же не крапивой,

А малиной проживи!

О личной жизни поэта напишут, не сомневаюсь, самые близкие ему люди.

Лирическая философия

Очень часто поэзию Сергея Семянникова называют философской, но лирической. Семянников рассуждал так по этому поводу: «Вообще в искусстве, в литературе мне сейчас наиболее интересен философско-образный язык. Поэтому читаю и перечитываю Андрея Платонова, его прозу, хотя, по-моему, такие его вещи, как «Чевенгур», «Котлован», «Ювенильное море», многие рассказы – это образцы высочайшей поэзии: мощь философских обобщений, небывалая образность слова, пророческий дар, говорящий на особом языке». Да, в творчестве Семянникова много философии, по большой части, его поэтические мысли – это сложные текстовые конструкции.

Майский техницизм

Как пахнет сиренью! Пронизывающе. Невозможно.

Запах по плотности приближается к жидкости.

Кажется, зачерпни его рукой осторожно,

Он, просачиваясь сквозь пальцы, задрожит в горсти.

Весна день и ночь не снимает рабочего фартука.

От цветка к цветку, как сумасшедшая, мечется.

Без выходных трудится сиреневая фабрика:

У Природы тоже наступил «конец месяца»*.

Рабу загазованности нужна определенная адаптация.

Душа отфильтровывает запах с опаской.

Но не пугает эта сиреневая радиация

Молодую маму, пришедшую сюда с детской коляской.

Сняв модных очков искажающие действительность линзы,

Она отдается вся солнцу, заботясь о внешности.

И томик Пушкина, упавший на синие джинсы,

Кажется маленьким корабликом, упрямо плывущим по вечности.

Как…

             пахнет…

                                сиренью…

О Пушкине поэт часто вспоминал в своих строках, хотя признавался: «Из поэтов мне больше всего близок Лермонтов. Привлекает в его стихах образная символика, если можно так сказать. Я вот не могу писать о том, чего не знаю, не пережил, не прочувствовал, но уж если я решаюсь на это… потому что есть в поэзии Лермонтов».

«Перестройка»

«Перестройка» болью отозвалась в сердце Сергея Леонидовича. Он был не сторонним наблюдателем, а поэтом, подмечавшим все особенности задуманного политического переворота.

Распахнулась душа у народа:

Сколько в ней накопилось обид!

Демократия нынче, свобода:

Бей того, кем ты раньше был бит…

Наступило время бездуховности, опасное время, он понимал это.

Пришпоренные слухами о рынке,

Они спешат, предчувствуя навар,

И деньги, замурованные в крынки,

Меняют на оставшийся товар.

Скупают дефицитные консервы,

Посуду, мебель, технику, тряпье,

Больной стране закручивают нервы,

Чтобы преступность вздыбила ее.

И та уже шевелится, как раньше.

Страна выживала, обрушившую на нее беду не принимала, но «перестройка» упорно корректировала свои новые «правила» и вносила безнравственные изменения.

Все ничего.

Но чтобы выжить,

Ты должен друга обмануть.

И, как лимон, коллегу выжать,

И конкурента взять за грудь.

Чтоб он тебя не взял за горло…

Поэт не мог принять это безобразие!

О чем думал бывший руководитель писательской организации

Серьезный разговор после состоявшегося юбилейного праздника (75-летие писательской организации)  редактора «Танкограда» Сергея Алабжина с бывшим председателем Челябинской организации Союза писателей России Сергеем Семянниковым был опубликован в газете «Танкоград» № 20 в октябре 2009 года («Взрывая загазованную осень…»).  Семянникову было о чем сказать.

1. У писателей Челябинска не было своей постоянной газеты (да и сейчас нет), где бы можно было слово молвить. С.С.: «…В Челябинске на сегодняшний день осталась по сути одна газета, дающая это слово высказать. Не трудно «предугадать», чем оно «отзовется» для твоего "Танкограда"».

2. Власть челябинская не знала и не знает своих писателей. С.С.: «200 тысяч рублей, которые мне удалось выклянчить в министерстве, наверное, сыграли свою роль. Все проходило в академии культуры, оплаченный сценарий был более четким, на сцену с поздравлениями поднимались и представители власти. Однако налет дежурности был. Рыночный шир-пыр присутствовал: «мы вас не читаем, но обязаны сказать…» Действительно, когда читать? Деньги считать некогда!»

Прости, Иван Захарыч,

Но нам – не по пути.

Ты трудишься за харч,

А я решил найти

Разгадку жизни этой,

А может быть, и той,

Отчасти не воспетой

Плеядой золотой.

3. Министерство образования и министерство культуры должны находиться с писателями в одной плоскости: не только читать нас должны, но знать в лицо, финансово подпитывать. С.С.: «Культура, образование и экономика – это части одного, ныне расчлененного организма. …А настоящую  литературу, как нервную систему страны, надо поддерживать».

4. Почему же власть не знает своих настоящих писателей? Потому что настоящие пишут, а не кричат о себе на всех перекрестках. С.С.: «Если не брать во внимание всех выскочек, конкурсантов и лауреатов, то настоящее всегда живет отдельно». Значит, власть незрячая?

5. Время изменяет власть, сегодня власть подстраивается под время. А власть должна быть всегда властью и выполнять свои первоочередные задачи. С.С.: «Когда на редких теперь творческих встречах с молодыми спрашивают об отношении к прежней власти, я отвечаю: «Она была». Сейчас Россией управляют деньги. А поскольку это в основном просто резаная бумага, то власть иллюзия, то и управление чисто декоративное».

Все меньше окоем,

Но мы еще поем,

Взрывая загазованную осень.

Прочитайте это интервью, если вы его не читали, читали, но забыли. Оно не устарело.

Он так решил

В 2012 году Сергей Леонидович Семянников написал заявление о выходе из Союза писателей России. «Не вдруг, конечно, шел к этому решению давно, – объяснял он свой шаг. – Заявление – лишь необходимая формальность. Тем более что выхожу я из организации, которой, по-моему, уже просто нет. Потеряв государственный статус, финансирование, систему книгоиздания и критики, она перестала служить интересам настоящей литературы. О чем я и написал в заявлении. …Правильнее так: не хочется тратить время на декоративную суету, в серьезном деле союз сейчас не «союзник». Если что-то изменится, вернусь на общих основаниях. Думаю, для настоящего творческого процесса организация нужна».

Это было его решение. Небольшая заметка «Выхожу один я…» Сергея Белковского была опубликована в «Танкограде» (3.03.2012). Да, это была его созревшая мысль, превратившаяся в суть. Мое личное представление всей этой ситуации: думаю, что Семянников поторопился. Я помню его в те дни.

В конце заметки есть мнение по этому поводу С. Белковского: «Вряд ли у Сергея Семянникова найдутся последователи. Что-то не верится: большинство творческих людей тщеславны, а членский билет любого союза – кажущийся знак общественного признания. Только так ли это на самом деле – тема отдельного разговора».

Так и не так. Писатели в Союзе разные: есть тщеславные через меру, есть вполне доступные для понимания и общения. Но дело в том, что у настоящих писателей на общение почти нет времени, – они пишут. Не тщеславие это, а то к чему они шли и продолжают идти. Последователи Семянникову не нашлись. Писатели – индивидуумы. У каждого – своя суть. И для многих из нас билет членский не фу-фу, он выстрадан.

Соответствовал ли «поперешный» тому, что не удавалось никому?

В чем-то, конечно, «поперешный» (С.Л. Семянников сам себя так называл) соответствовал тому. Что-то и желал бы изменить в обустройстве нашей жизни, мира, да не все удалось. О чем он, конечно, думал и переживал.

Генофонд

В землю сам я себя не зарою –

Не для пагубы думы сошлись:

Надо жить, даже если порою

Эта жизнь не походит на жизнь.

Кто сегодня хозяин России?

Те пророчат закат, те восход…

Все проверят законы стихии,

Самовластный истории ход.

И ни ложь, ни пустая порода

Нам не застят в душе горизонт:

Мы – остатки другого народа,

Неизменный его генофонд.

«Человек бессилен перед огромностью мира, – считал Семянников. – Только воображение помогает ему сбалансировать свою никчемность с бездной материи».

Сергей Семянников в Тюлюке

Дачник-поэт

«Отшумев» на поэтической «эстраде», Сергей Семянников постепенно отодвинулся в личную жизнь. Лето проводил в деревне, радуясь, как ребенок, своему удалению от мирской никчемной суеты и уединению с природой, уезжал на весь южноуральский теплый период в Тюлюк с женой, детьми, внуками. Там находил гармонию с жизнью.

Лучше я залягу в ельник

Да подумаю о том,

Как один веселый мельник

У реки поставил дом.

Он и на даче пытался разгадать неразгаданное. «А я решил найти разгадку жизни этой...» – так однажды Семянников написал. Но жизнь на даче не уводила его от действительности, а наоборот ярче показывала проблемы человеческой цивилизации, в тоже время умиротворяла, мирила его с сельским бытием.

Строка

«А ты, Сергей, поэт злой…»

В.И. Тараканов

Не укусит – ударит кинжалом.

Не уколет – пробьет острогой!

Это чудо с отточенным жалом

В Тюлюке называют «строкой».

По латыни, возможно, иначе…

Только что ей, деревне, латынь?

А стихам про деревню, тем паче.

Значит, «умный словарь» отодвинь.

И пугает меня местный житель:

«Все припомнишь: и Бога, и мать,

Коли скрозь протавокает китель.

А уцелишься – страшно имать».

Охнет Ожегов, как первоклассник,

Даль вздохнет, что уже слабоват.

Не один бы, наверное, классик

Оценил местной речи охват.

А зимой любопытство прижало,

К словарям потянулась рука:

«Рогохвост. Безо всякого жала».

Вот вам «злого» поэта строка!

Но охота, Владимир Иваныч,

Так порой вспоминать Бога и мать,

Чтоб одних «утавакало» на ночь,

А других было «страшно имать».

Настоящий поэт должен быть злым, слово его должно бить, жечь, пробивать любые преграды. Поэт ушел, а слово его осталось. И бьет! И пусть все, кто знал Сергея Леонидовича Семяннникова, напишут воспоминания о нем сегодня, они, конечно же, будут противоречивыми, «поперешными», как и сам человек и поэт. А кто из нас не «поперешный»? Но есть ли еще среди нас те, кто пишет в лоб. Думаю, найдутся. Времена видоизменяются – изменяется понятие о сути жизни. Но, согласитесь, порядочность и правда Семянникова теперь уже никогда не изменятся. И в этом тоже суть нашей с вами жизни!

* Производственный аврал времен плановой экономики.