Светлана ЕРЕМЕЕВА. Вспоминая Николая Сличенко
На фото: семья председателя цыганского колхоза Михаила Ивановича Боброва
– Йав бахтало, Никола!
С таким пожеланием счастья провожала большая толпа цыган со станции Новохоперск в Москву щупленького паренька Колю Сличенко.
Народного артиста СССР певца, актера, художественного руководителя знаменитого цыганского театра «Ромэн» Николая Сличенко не стало на 87-м году жизни. В России его называют королем цыган и князем русского романса, японцы окрестили на свой лад «господин «Оци Церни». В Париже после концерта в Олимпии искушенные французы несли его на руках. На Площади звезд в Москве заложена его именная звезда. Именем артиста названа одна из звезд в небе.
А начиналось всё на воронежской земле…
Был когда-то в Новохоперском районе, недалеко от поселка Централь, хутор Дубовое. Он известен тем, что в 30-х годах здесь был организован единственный в районе цыганский колхоз. Просуществовал он не очень долго, но пользу принес большую. Не будь того цыганского колхоза, возможно, мир не получил бы великого артиста.
Два воспоминания
В войну на глазах Сличенко немцы расстреляли отца. О том, что было после, он рассказывал в одном из своих интервью:
– В марте 43-го мы выехали из Харькова. Помню, как мы покидали город: ночь, наша кибитка, запряженная голодной клячей, еле тащится по разбитой дороге, а немецкие самолеты бомбят беженцев с воздуха. Из повозок все разбегаются, зарываются в снег, и только мы сидим, не двигаясь. Мама прижимает нас к себе и накрывает иконой: мол, если погибнем, то вместе.
Мама отправила меня в цыганский колхоз «Лоло Октябрь» – был такой в Новохоперском районе Воронежской области. Надеялась, что там я хоть немного отъемся. В колхозе жили мои родственники – не близкие, но родная все-таки кровь. В этой деревне меня приняли, приютили: в каждом доме я был, как сын, брат, – близкий человек, одним словом. Мне давали кусок хлеба, усаживали с собой за стол. Потихонечку я там рос, помогал взрослым, был учеником кузнеца.
Шло время, война закончилась, а я по-прежнему оставался в цыганском колхозе – рос и, сам того не замечая, впитывал культуру своего народа. Все-таки какие бы житейские беды цыганам ни выпадали, они не унывали. Вечерами молодежь собиралась у костра, пела, плясала – ну и я старался от остальных не отставать. Учился игре на гитаре, и чем больше взрослел, тем чаще мне почему-то говорили: «Тебе бы, Никола, в Москву – есть там театр «Ромэн».
Шел не то 49-й, не то 50-й год – мне уже было тогда 16 лет, и я понимал, что все это несбыточные мечты. Ну о чем разговор? Кто я такой?.. Где Москва, где цыганский театр? Но мысль стать артистом запала в душу, и как-то, когда в очередной раз на эту тему возник разговор, спросил: «А как мне туда добраться? Каким образом дойти до Москвы?». И тут седой цыган затянулся своей трубкой и обвел всех взглядом: «Ну что, ромалэ, поможем парню?». Колхозники ведь тогда зарплату не получали, за галочки работали. Несколько семей скинулись по полмешка пшеницы, продали зерно и на вырученные деньги купили мне билет до Москвы. Так меня собирали в дорогу. Провожали толпой, от мала до велика, посадили в вагон. Билет был в один конец...
А вот что вспоминала жительница города Воронежа Нина Анисимовна Горшнева (в девичестве Сиднивец):
– Я родилась на хуторе Дубовое. Он был маленьким – всего-то двенадцать двориков. И практически все жители приходились друг другу родственниками. Жили неплохо, у родителей своя мельница была, подворье. Трудились от зари до зари. А когда началось раскулачивание, почти весь хутор попал под выселение. Объявили кулаками и нашу семью. Нас уже собирались отправить в Казахстан, но отец написал старшему сыну в Москву – тот служил в Кремлевских войсках. И вскоре в сельсовет пришло письмо от самого Калинина с требованием оставить в покое семью красноармейца.
Так мы остались в поселке одни. Было скучновато. Но очень скоро веселья стало хоть отбавляй. В Дубовое переселили цыган. В поселке был образован цыганский колхоз. Он назывался «Красный Октябрь», а в скобках писали «Лоло Октябрь». В те годы советская власть вела кампанию по приобщению цыган к земледелию. Цыгане оказались порядочными людьми, вначале категорически отказались вселяться в чужие дома. Жили в своих шатрах, в яблоневых садах. «На чужих слезах мы обосновываться не хотим!» – заявил новой власти представитель цыган Михаил Иванович Бобров.
Привыкали мы к новым соседям и их быту с опаской. Помню, мама очень волновалась, а отец ее успокаивал: «Поживем, увидим». По вечерам, усаживаясь пить чай из самовара, слушали цыганские романсы, бравшие за душу. Первое время я даже училась в цыганской школе, поскольку русской поблизости не было. Там мы жили на полном государственном обеспечении: ходили в форме, питались бесплатно, что тогда считалось большой редкостью. Учиться, правда, приходилось по учебнику Панкова на цыганском языке. Буквы русские, а диалект слух режет. Но цыганский язык мне давался легко. Позже я стала учительницей в этой же цыганской школе.
Колю Сличенко я помню. Он приехал в колхоз вместе с дедушкой. Поселились харьковчане в доме не менее известного цыгана, снявшегося в фильме «Последний табор». Мальчишкой Коля был озорным и веселым, хорошо пел и танцевал. Вместе с ним и другими ребятами мы давали концерты для полеводческих бригад.
Позже я вышла замуж за военного, приехавшего в отпуск в наши края. На регистрацию пришли все. Цыгане с танцами и плясками сопровождали нас с Сашей до самого сельсовета, где мы и расписались. А потом я уехала с мужем. А моя сестра связала свою жизнь с цыганом, и всю жизнь они дружно прожили, хороших сыновей вырастили.
«Знаем и помним»
Нужно отметить, что новохоперский «Лоло Октябрь» продержался по сравнению с другими цыганскими колхозами достаточно долго. К 1938 году по стране было создано 52 цыганских колхоза. Но большинство из них либо быстро распались, либо были уничтожены в ходе фашистской оккупации и никогда больше не возрождались. Колхозная система сама по себе полностью противоречила цыганской ментальности. Подавляющее число кочевников не испытывало тяги к земледельческому труду, не обладало необходимыми навыками. В Чувашии, например, история цыганского колхоза закончилась не начавшись. Цыганам только успели выделить землю, как они исчезли. В результате местный сельсовет отчитывался: «Коллектив кочующих цыган под руководством старшего Лебедева С.А. в настоящее время на территории сельсовета не находится, а где они – об этом сельсовету неизвестно».
В 50-х годах, когда началось укрупнение хозяйств, «Лоло Октябрь» в поселке Дубовое влили в другой колхоз. Цыгане стали уезжать в поселок Новохоперский. Обосновывались в Кочерге. Дома там были дешевые и рынок рядом. Вскоре Дубовое опустело, а потом и вовсе исчезло с лица земли.
В Кочерге до сих пор живут потомки председателя цыганского колхоза Михаила Ивановича Боброва. Того самого, который отказался вселяться в чужие дома. И этому есть объяснение – до того, как он оказался в цыганском колхозе, его семью в Богучарском районе тоже раскулачили, а их выгнали из дома. Именно Бобров приходился родственником матери Николая Сличенко. Он же, как председатель колхоза, отправлял юношу в Москву. Рассказывает внук Михаила Ивановича – Юрий Борисович Бобров:
– Дед в цыганском колхозе был в большом почете. Цыгане, конечно, не всегда стремились работать, иногда могли сказать председателю: «Подожди, у нас свои дела». Но он следил за этим строго. Его слушались. У многих за работу и почетные грамоты были, и вымпелы разные. У дела было 9 детей. И Сличенко он приютил. А когда тот уезжал в Москву, отдал ему свои сапоги. Когда Сличенко учился в Москве, цыгане передавали ему гостинцы. Дед умер в 1962 году. Похоронен в Кочерге. Конечно, он уже знал, что Сличенко достиг успеха. И радовался этому.
Михаил Иванович Бобров чуть-чуть не дожил до того дня, когда Николай Сличенко вернулся в Новохоперск и дал в клубе железнодорожников один-единственный концерт. Было это в начале 70-х годов. Клуб был переполнен. Воспоминания о том концерте новохоперцы хранят как легенду.
Павел Николаевич Гусаков – правнук Михаила Ивановича Боброва. Он родился через 25 лет после того, как хутора Дубовое не стало. Но всё, что связано с цыганским колхозом, знает хорошо. Цыгане сохраняют и передают друг другу эту историю. Павел рассказывает, что когда он учился в школе, отец возил его на место бывшего поселка Дубовое. Там оставались сады и погост, на котором лежит немало цыган.
...С тех пор прошло еще больше двадцати лет. Наверное, нет уже в тех местах и садов. Только вечный странник ветер разносит по округе когда-то услышанные здесь цыганские песни. В них все та же жажда воли, жизни и счастья. Кому следующему передаст ветер их недюжинную силу?..
P.S. Мало кто знает, что в 20-е годы прошлого столетия в России многое делалось для создания цыганской письменности и печати. В 1927 году для цыганского языка в СССР и России была разработана письменность на базе русского алфавита. Письменность на цыганском языке, была узаконена письмом наркома просвещения А.В. Луначарского. Главное правило этой письменности – пиши, как слышишь. Цыганский алфавит включал 32 буквы. В нем было две буквы «г» – обычная и дополнительная буква ґ (для г-фрикативного, типа "украинского"), а буквы щ, ъ отсутствовали. В цыганском языке 6 падежей: нет родительного и предложного, зато есть отложительный и притяжательный.
Выходили книги и журналы на цыганском языке. Разрабатывались специальные учебники для цыганских школ, русско-цыганские словари. У истоков издательской деятельности цыган стоял крупнейший деятель цыганской культуры поэт и переводчик Николай Панков (тот самый, по чьим учебникам учились в новохоперском цыганском колхозе). Панков перевел на цыганский язык русскую и зарубежную классику («Сказка о рыбаке и рыбке, «Капитанская дочка, «Станционный смотритель» и «Цыганы» Пушкина, отрывок из «Очарованного странника» Лескова, «Кармен» Проспера Мериме). В Москве был открыт первый в мире цыганский педагогический техникум.
Но уже в начале 50-х специальным закрытым постановлением было ликвидировано преподавание цыганского языка в школах. Прекращена издательская деятельность на цыганском языке, закрыты цыганские школы и техникум. Цыганское просветительское движение было сведено на нет.
