Андрей ФРОЛОВ. «Глубинка» и другие стихи

Глубинка

Сдвинув в сторону плетень,

Бог поставил мету

из окрестных деревень

именно на эту.

В холода дворы тесней

прижимались к тыну,

отмирали по весне,

пережив годину.

Быт размерен,

                   у людей

вкусы простоваты:

сговорясь, в апрельский день

все белили хаты.

Дружно – вспашка,

дружно – сев,

и любой при деле.

Здесь и немцы, обрусев,

под гармошку пели.

Рыбак

С перегреву зарницами бредя,

день июльский отходит ко сну.

Напевая вполголоса, Федя,

размахнувшись, бросает блесну.

Котелок, закипая, дымится:

ох, ушица двойная густа!

Рыбы много пока в Моховице.

Федя знает такие места!..

Но не лезьте с расспросами к Феде –

пропадут понапрасну труды, –

он не слишком искусен в беседе,

любит молча сидеть у воды.

Сырость гасит его сигарету.

Федя, пристально глядя во тьму,

караулит бессонную реку…

Улыбаются звёзды ему.

Лото

Старушка играет в лото,

забросив на время шитьё.

Одна – ей не нужен никто.

И нет никого у неё.

В кармашек лорнет помещён –

не так уж ещё и стара,

и голос не дрогнет ещё,

«выкрикивая» номера.

Поправив дарёную шаль,

достала число «двадцать пять»

и затосковала: «Как жаль,

что некому проиграть».

Былины

Селеньице Былины.

Ухабы да бугры.

Здесь больше половины –

бесхозные дворы.

Давно деревню эту

метлой житейских вьюг

развеяло по свету,

не тронув лишь старух.

Куда пойдёшь от дома,

в котором прожил век,

где тишина знакома,

как близкий человек?

Не гаснут в хатах свечи,

блюдутся все посты.

До города – далече,

до неба – полверсты.

Воскресенье

Висели дома на высоких дымах –

отчаянно печи чадили в домах,

и в каждой четвёртой по счету печи

румянили к Пасхе бока куличи.

Клубился ванильный над крышами дух,

творились молитвы устами старух,

и вздох колокольный летел до небес,

и верили люди:

– Спаситель воскрес!..

***

       Ивану Рыжову

В деревне Коровье Болото

совсем не осталось коров,

да и от деревни всего-то –

двенадцать замшелых дворов.

Воюет старик-долгожитель

с колодезным журавлём:

– Помрём-то когда же, скажите?

Ведь всё же когда-то помрём…

Горбатятся крыши косые,

хребтами белеют плетни…

Храни, Вседержитель, Россию!

И эту деревню храни.

***

Родина любимей не становится

с добавленьем прожитых годов.

По моей судьбе промчалась конница –

глубоки отметины подков.

Выбоины тотчас же наполнила

светлая небесная слеза.

Сердце от рождения запомнило

родины усталые глаза,

спрятанную в сумерках околицу

и дымки лохматые над ней…

Родина любимей не становится,

родина становится нужней.

На илл.: Художник Андрей Ковалевский