Ирина КЕМАКОВА. Как поживаешь, моё ты солнце?

Сентябри

***

Как шиповника куст на меже полыхал!

Прикоснись – и укол, и ожог.

И огнём полыхала пустая леха́.

Пусть полвека прошло – всё свежо...

Бубенцами сухими звенел молочай,

Сентябри прорастали в крови.

Сокровенное в памяти, хоть невзначай,

Через боль сентябрей, – оживи!

Неспроста каждой осенью куст пламенел,

Ветер бурую гладил траву...

Коль воскреснуть когда доведётся и мне –

На сентябрьской меже оживу.

И багряный шиповник, и гомон клестов,

Седоватый дымок из печи –

Всё запомнила. Прочее – было ли что?

Лишь на сердце упрямо горчит.

* Леха – гряда, полоса земли.

***

По весне цветов на кусте так много –

Белоснежных, шёлковых, ароматных.

И не знаешь, что там, в меню у Бога:

То ли редька с хреном, то ль пряник мятный?

И живёшь, живёшь, ни на что не зарясь,

На день планов нет, а не то, что на год.

…А с куста давно облетела завязь,

И не будет к осени спелых ягод.

Воздух сентябрей нестерпимо ясен.

Гомонить – дроздам, журавлям – курлыкать,

Мне – молчать.

Да что говорить о счастье

Заплутавшей в осени,

безъязыкой?

Цветы осенние

Вязать носки да копать картошку

Давно пора – отгремели свадьбы.

Подруги внуков бегут тетёшкать,

А мне – как солнце моё, узнать бы.

Я раньше нежности слов стеснялась –

Язык во рту замирал бревёнцем.

Какая глупость, какая малость!

Как поживаешь, моё ты солнце?

«Гляди: влюбилась! – подруги ахнут.

Куда летишь мотыльком – огонь же!»

Цветы осенние, мол, не пахнут.

Неправда, пахнут – нежней и тоньше.

Перемочь

Осень в выцветшем рубище

Приходила на Русь.

Я к тебе, мой нелюбящий,

Сердцем больше не рвусь.

И за осень не ратую –

Пережить бы, как ночь.

Мне её бы, треклятую,

Одолеть, перемочь.

Боль упрятать бы в шубницу*,

Не сойти бы с ума...

Врут, что стерпится – слюбится –

Проверяла сама.

...В печке булькает варево,

Свет на кухне включён.

Помню, батя говаривал:

«Переможем, ничё!..»

*Шубница (сев., диал.) – меховая рукавица с суконным верхом.

Мой космос

Всего-то и надо:

усевшись на тёплый порог,

смотреть,

как закат золотит

тополиные кроны,

как тихо плывёт

над рекой невесомый парок

и как горизонт

кто-то розовой кисточкой тронул.

Небесный фонарщик

в лампадах зажжёт фитили,

и будет в просторах Вселенной

кружиться планета.

И мерно дыхание

крепко уснувшей земли,

а воздух ночной бархатист,

словно мякоть ранета.

Поглажу с улыбкой

лобастую голову пса,

смахну с его влажного носа

пушинку осота –

она улетит

высоко-высоко в небеса,

бесследно пропав.

И защиплет глаза отчего-то…

Апрельское

В жёлтых брызгах солнца взгорок млеет,

Яркий, как на выход бабий плат.

Робкий в день такой стократ смелее,

А бескрылый – веришь ли? – крылат.

Да весною – мало ли чудес-то?

Побреду искать вокруг села:

Ивушка, апрельская невеста,

Вся в пуховках нежных, обмерла.

Клювики тугих, набухших почек

Прячутся за дымкой до поры.

Птицы в поднебесье ладят почерк,

Вьются в заветерье комары.

Дотемна любуюсь, до озноба,

На реку, взойдя на веретьё*.

Всюду жизнь – в такие дни особо

В бесконечность верится её.

*веретьё (обл.) – здесь: возвышенная, сухая гряда близ берега.

Веретёнце

На рассвете первый лучик искру высек,

Заплясали в детской зайчики от солнца.

За работу села пряха в горних высях:

Крутит, крутит между пальцев веретёнце.

Веретёнышко гудит, и льётся нитка –

То гладка, ровна, то путана, колюча.

Так и жизнь: и бед, и радостей с избытком,

То логично всё, то всё решает случай.

А бывает так: ударит жизнь с размаху,

Вот чуть-чуть ещё – сломаешься, как прутик.

Но без устали невидимая пряха

Веретёнце день и ночь меж пальцев крутит...

И бежишь по белу свету без оглядки,

Дело кончится, а новое начнётся.

Но в часы затишья редкого мне сладко

Слушать мерное жужжанье веретёнца.

Суеты с годами меньше, путь отлажен,

Но душа на чувства всё ж не оскудела.

Только мучает вопрос: а сколько пряжи

Для меня осталось в пряхиной кудели?

Отзовётся

Время вспять рекой привольной потечёт,

Нужен памяти лишь маленький толчок.

Отзовётся – я порой и не зову –

То на запах, то на близкий с детства звук.

Защекочет нос (пускает пух осот) –

Дед охапку сена свежего несёт.

Скрип заворчика – и звонко-звонко мать

Кличет глупого цыплёнка – не поймать.

Запах мяты в час вечерний во дворе –

У бабули мятных пряников в ларе

От оравы босоногой спрятан куль.

Мы нашли, прости нас, глупеньких, бабуль…

В гараже резиной пыльною обдаст

(У отца была машина марки «ВАЗ») –

Он пробитое меняет колесо,

Я украдкой нажимаю на клаксон.

Зашумит ли сад – в укромном уголке

Мать с отцом. У мамы яблоко в руке –

Сладкий-сладкий, в красных крапинках ранет.

И невольно понимаешь: смерти нет.