Владимир НЕЧАЕВ. За дождём и ветром
Рассказ
Ему часто снится один и тот же сон: легковое авто, в котором он едет, поворачивает на перекрёстке. Машина бесконечно вытягивается и не вписывается в поворот. Машина длиной с улицу. Он понимает, что ему не повернуть. Застрянет на повороте. Так и происходит. Мимо него, словно бы он сторонний наблюдатель, проплывает блестящий чёрный борт машины. Здесь сон кончается.
В дальнем конце улицы, на краю сна, Буслаев видит дом, где его ждут. И просыпается с чувством сожаления. Пытаясь сон удержать, Буслаев обращает его в несвязные и не важные обрывки.
Долгий тёплый дождь туманит стёкла. Каждое лето они приезжают семьёй в гости к родителям жены.
Буслаев стоит у окна. За окном клубится огородная зелень. Под дождём, сквозь стекло, картофельные кусты кажутся ещё зеленей. На краю огорода в дощатой пристройке к гаражу рядом с японской акацией – мастерская Аристарха Петровича, тестя Буслаева. Когда Аристарху Петровичу надоедает женская болтовня, он тяжело поднимается и уходит в свою мастерскую.
– Папа там пишет стихи, – говорит за спиной Буслаева жена. У неё особенное отношение к отцу. Всматриваясь в зелёные волны огорода, Буслаев слышит стук молотка.
Он как-то зашёл в мастерскую наточить нож и увидел ряды банок на полках. В банках были ржавые гвозди. Аристарх Петрович вытаскивал гвозди из досок, а то и просто поднимал гвоздь на дороге и выпрямлял молотком. Как многие пожилые люди, пережившие трудное военное детство, Аристарх Петрович бережлив.
– Ещё пригодится, – говорит он. И если не пишет стихи, то выпрямляет старые гнутые гвозди, сортирует по размеру и складывает в банки.
Виолетта Григорьевна, тёща Буслаева, к литературным занятиям своего мужа относится неодобрительно. Однажды она спрятала ключ от мастерской.
– Лучше делом займись! – сказала она Аристарху Петровичу. Может быть тогда он и стал собирать старые гвозди…
После смерти Аристарха Петровича в мастерскую редко кто заходит. Буслаев забежит за инструментом, посмотрит на банки с гвоздями, на истрёпанные общие тетради со стихами, и выйдет.
Буслаев слышит, как стучит молоток. Все привыкли к этому звуку и не спрашивают, кто в мастерской, если хозяина не стало. В доме как-то спокойнее, когда из мастерской доносится звук молотка, а потом наступает долгая пауза, заполненная шелестом тетрадных листов. Страницы шелестят тихо, но живущим в доме кажется, что они слышат и этот звук. И опять неторопливое постукивание. Гнутый гвоздь можно долго выпрямлять, и всё равно гвоздь будет чуть крив.
Буслаев представляет, как Аристарх Петрович, отложив молоток, садится за свои тетради, черкает и правит. И здесь много работы.
Когда у Аристарха Петровича заболели ноги, он реже стал выходить из дома.
– Надо издать стихи, – сказал как-то Буслаев тестю.
Аристарх Петрович заплакал.
Буслаев пошёл в Управление райцентра и попросил денег на книгу. Ему пришлось показать свой членский билет Союза фотохудожников с фотографией и печатью. Это произвело впечатление. Билет был как аргумент.
– Песни вашего земляка поёт весь район, – с упрёком сказал Буслаев. И главе администрации нечего было возразить.
Деньги выделили к весне. Сборник стихов «Здесь мой дом» напечатали в городской типографии тиражом пятьдесят экземпляров. Аристарх Петрович готовился к презентации, волновался, подбирал рубашку и галстук. В магазине закупили ящик можжевеловой водки, а в Доме культуры поселковый хор разучивал романс «Клонится черёмуха» на стихи Аристарха Петровича, написанные специально к этому дню.
Аристарх Петрович разносил пригласительные открытки, когда у него отказала левая сторона. Инсульт – был диагноз поселкового фельдшера. И торжество отменили.
Аристарх Петрович поправлялся медленно.
Майским днём ему захотелось увидеть, как тает снег на сопках. Держась за стенку, Аристарх Петрович вышел во двор. У него кружилась голова. Виолетта Григорьевна заставила мужа вернуться в дом.
– Ты пользуешься моим добрым отношением к тебе, – выговаривала она Аристарху Петровичу. Аристарх Петрович сидел в кресле и молчал.
В июне дороги подсохли.
Когда Виолетта Григорьевна была на работе, Аристарх Петрович вывел из гаража велосипед. Он учил сына ездить на велосипеде, а теперь учился сам. Он крутил педали и распевал:
– Я Чапаем стать хочу, но боюсь лошадки: как я с шашкой поскачу на лошадке шаткой?
Аристарх Петрович упал с велосипеда там, где крутой склон у реки.
Он лежал, смотрел на холодную снеговую воду, текущую с гор, и думал о школе, об учениках, которые выросли и разъехались, и о своей старческой немощи. Лежал, пока не пришла Виолетта Григорьевна и трое крепких мужиков. Виолетта Григорьевна ругалась сквозь слёзы. Мужики подняли грузного Аристарха Петровича и понесли.
Велосипед Виолетта Григорьевна убрала на чердак. И Аристарх Петрович перестал выходить из дома. Он сидел в кресле у окна, смотрел, как меняется за окном цвет природы, как зеленое становится жёлтым, а следом приходит белое. Где-то там, через двор, в мастерской были его стихи и банки с гвоздями.
– Я хочу ходить, – говорил он жене.
Виолетта Григорьевна в ответ гремела посудой.
– Хорошо бы отправить Аристарха Петровича на горячие источники, – предложил Буслаев. – Оттуда больные идут своими ногами.
– У меня хозяйство, – отрезала Виолетта Григорьевна. Предложения Буслаева она считала неудачными.
Весной Буслаев привёз маленькую шестимесячную дочь. Аристарх Петрович был оживлён и весел. В доме радовались, потому что отвыкли от голоса Аристарха Петровича.
– У неё мои руки, – сказал Аристарх Петрович, показывая на внучку. В молодости он занимался классической борьбой, выигрывал у мастеров и сам стал мастером. Но это было давно. А теперь Виолетта Григорьевна меняет памперсы мужу. Виолетта Григорьевна устала. И на памперсы уходит много денег.
В один из таких дней, поиграв с ребёнком, Аристарх Петрович уснул. А когда проснулся, сказал, что умрёт через неделю. Никто не придал этому значения. Последнее время дед заговаривался. Его бессвязное пророчество вспомнили, услышав среди ночи звериный рык. Аристарх Петрович бредил и кричал. Буслаева послали за священником.
Отца Василия он нашёл в храме. Лики святых смотрели со стен, как батюшка ладит собачьи нарты. Утром начиналась традиционная весенняя гонка. Отец Василий надеялся взять приз. У него были лучшие в районе ездовые собаки.
С первыми словами молитвы Аристарх Петрович притих, однако на близких смотрел враждебно. От исповеди он отказался, заявив, что грехов у него нет. И отец Василий ушёл огорчённый. Под утро Аристарх Петрович забылся во сне и умер.
На поминках пили «Можжевеловую», припасённую к презентации книги Аристарха Петровича. Женщины из поселкового хора негромко исполняли «Клонится черёмуха». Когда по вечерам Буслаев читал Псалтырь, в доме пахло ладаном…
Июльские дожди короткие и частые. От земли идёт пар. Дождевая вода к радости Виолетты Григорьевны доверху заполнила железные бочки во дворе. В доме больше не слышат стука молотка. Замок на двери мастерской заржавел. Его давно не открывали.
Буслаев смотрит в окно сквозь дождевые разводы. С верёвки забыли снять рубаху. Она надувается на ветру пузырём, раскидывая в стороны рукава. Жена Буслаева рассказывает приснившийся накануне сон.
– У нашего дома останавливается чёрная машина. Из машины выходит папа. Я знаю, что он мёртв. И страха нет. Я подхожу к нему, хочу обнять. Папа отстраняет меня, садится в машину и уезжает.
– Он сказал, что мы никогда не любили его… – добавляет через паузу жена. Она расстроена. – Ты сходи в церковь, закажи панихиду.
Ветер путается в картофельных кустах. Буслаев молчит и смотрит, как рукава рубахи опадают.
Он просит найти ключ от мастерской, идёт по тёмным мокрым доскам, брошенным на землю среди грядок, возится с замком. Открыв дверь, всматривается в зелёный полумрак. Скользнув пальцами по цветным корешкам толстых тетрадей, берёт с полки банку с гвоздями, ищет молоток. Достав из банки гвоздь, укладывает на наковаленку. Гвоздь кривоват. Буслаев неумело постукивает молотком. Но вот он приноравливается. Удары молотка всё увереннее. Буслаев откладывает гвоздь, берёт следующий…
г. Петропавловск-Камчатский
На илл.: Художник Дмитрий Калинин
