Екатерина СИРОТА. С крыльями и без…
Рассказ
Первая неделя отпуска одним бесконечно солнечным жарким днём растворилась, сквозь пальцы речным песком утекла. Экзамены все позади, только не Александры, а её студентов. Свои она давно уже сдала в прямом, а, впрочем, и в переносном смысле.
Сколько их было, этих экзаменов… Сначала в вузе, готовилась с полной самоотдачей, вникала, зубрила, парила и взмывала на волнах высоких математических абстракций, мечтала об аспирантуре. Экзамены во время сессии – как новый порог. Будто плыл долго под водой, а потом вынырнул и глубокий вдох сделал. Две стихии совсем рядом, вода и воздух. Так и ты: из одной в другую смог перейти.
А потом жизнь свои пороги, водовороты и экзамены устраивала. Поступление в аспирантуру, надежды на научную карьеру, и вдруг уехал её научный руководитель… Сама Аля так ничего и не смогла толком, защита не состоялась, просто не утвердили тему на научном совете. Все, кто с ней поступал, смогли, а она – нет. Так бывает в жизни. Главное, не сломаться, а идти дальше.
Аля и не сломалась, продолжала преподавать. Только поняла, что на одну мечту в жизни стало меньше. До звезд не дотянуться и математиком с большой буквы не стать. Так, чужую звёздную пыль с рукавов смахивать всю жизнь придется. Не трагедия, конечно. Только без крыльев теперь. Просто будем шагать.
А через пару лет уже шагала вместе с Виктором. Перспективный молодой ученый с её же кафедры. Поженились, и снова с рождением детей выросли крылья, появились девчонки, Соня и Даша, погодки. Только Виктор через год повстречал такого же перспективного математика, как и он сам – Людмилу. Вместе с ней уехали в Америку преподавать в один из вузов знаменитой Лиги плюща.
***
Всё позади… А сегодня жара, речной песок на коже золотится, счастливый визг в воде дочерей и соседских детишек. Аля вывезла всю компанию на речку. Речка Усманка удивительная тихая. Окунулся и свой жар ей отдаешь, а она принимает… Принимает всю тебя, как в детстве, будто к себе возвращаешься, вспоминаешь себя счастливого. Удивительно, правда? Только ты и река, твоя река и твоя стихия. Так кажется. Плывёшь и так легко, тела почти не чувствуешь, наверное, как в невесомости. И всё остальное будто бы отпускает, разочарования, страхи, обиды… много всего. А вот и белая пушинка на воде, вдруг вспомнился томик японских хокку, отчим когда-то дарил. Вся красота и счастье вот в такой простоте, попробуй ощути!
Выскочила из воды, посмотрела на телефоне время, а там… Надо же – три пропущенных! Номер незнакомый, обычно не перезванивала, а тут:
– Вы звонили? Это Александра Стрельникова.
– Алька! Наконец-то! Совсем пропала, подруга!
– Господи, Надя! А голос и не изменился совсем… Какими судьбами и телефон мой откуда?
– Аль, соцсети! – смеется. – Ты же в фейсбуке у меня в друзьях, оттуда и телефон. Звоню по важному делу! В этом году двадцать пять с момента окончания школы! Так что серьёзный повод собраться. Вот и обзваниваю всех. И даже не вздумай отказаться!
– Надо же… Я и забыла. А когда планируется и где?
– В первых числах сентября. Сначала в актовом зале торжественная часть, а потом ресторан. Да, пока не забыла, Борька Смирнов всех снимает у себя в фотостудии, готовит сюрприз. Он же теперь известный в узких кругах фотохудожник. Свяжись с ним, телефон скину. Рада была, Аль! Ещё созвонимся!
***
Аля вдруг заволновалась. Воспоминания где-то глубоко внутри задрожали и нахлынули запахами, звуками и мыслями далекой юности. Нырнула в интернет, с некоторыми одноклассниками была в друзьях в разных социальных сетях. Правда, давно туда не заглядывала, не любила всё это.
У Бориса фотографий почти нет, на одной он обнимает паренька лет пятнадцати и подпись: «В гостях у сына в Берлине». Он вроде бы женился на одногруппнице-немке, уехал в Германию, так Надя рассказывала…
А вот и Надежда Егорова, Надя… активистка и золотая медалистка. Сколько фотографий, на последних – путешествие с семьёй в Калининград, ещё пост про ветер свободы и её ощущение внутри себя. Красивые фотографии, красивые слова. А вот Денис Бобров – известный специалист в области эмоционально-образной терапии, что-то очень сложное и современное. Фотографии с последнего семинара. Опять про внутреннюю свободу, отказ от условностей, ресурсные состояния, и бесконечную любовь к себе в этом сложном мире. И снова захватывающе красиво и эффектно во всех смыслах. Олька Попова, вместе сидели на первой парте и играли в морской бой – многодетная очень продвинутая мама, дети на домашнем обучении, учат сразу несколько иностранных языков, а ещё сами готовят обед, пока Оля занимается йогой. Пост про гармонию в семье и демократию с детьми.
Але стало не по себе. Выгнала детей из воды, солнце полуденное нещадное. Загрузились в машину и домой. Полчаса езды, Аля за рулём, дорога пустая без пробок. Кондиционер сломался, окна нараспашку, горячим воздухом обжигает.
«Нет у меня ни ресурсных состояний, ни гармонии, а уж бесконечная любовь к себе… где уж нам… И какая там демократия в семье, один только авторитарный режим…». В заднем стекле увидела, что ребята задремали, надо остановиться, купить им газировку и мороженое.
На светофоре прямо перед магазином набрала Боре Смирнову, телефон Надя скинула сразу после разговора. Борька все десять классов просидел сзади неё, и как бы их не пересаживали учителя, свою локацию сохранял. В пятом классе на уроке математики Алю спросили. Она встала и почувствовала резкую боль, будто кто-то с силой дернул её за косу. Безудержный смех класса. Оказалось, Борька привязал к стулу её бант, длинной полупрозрачной синей лентой, вплетавшийся в русые волосы.
В старших классах он перешел в другую школу, а Аля однажды получила от него письмо, где он просил не отрезать косу. В письмо был вложен её портрет, нарисованный ручкой на тетрадном листе. Просто Алин профиль и непослушная прядь, выбившаяся из длинной косы. Боря всегда хорошо рисовал, а ещё делал любительские снимки старым отцовским фотоаппаратом, поэтому, наверное, и стал фотохудожником. На последнем звонке он вдруг появился с охапкой сирени, но цветы подарил почему-то Наде. После линейки всем классом поехали к ней – большая трехкомнатная квартира и отсутствие родителей.
Воспоминания наскакивали и спотыкались друг о друга. Почему-то заварили очень крепкий чай и пили саму заварку. Кто-то сказал, что это чифирь, дико хохотали. Потом курили абсолютно все и многие первый раз, слушали Гребенщикова и Цоя. Вечером всем составом отправились на дачном автобусе на речку. Майский дождь тёплыми потоками обрушился на них, зазвучал в унисон с их юностью, задрожал бисером капель на траве предвкушением новой жизни. Борька накинул на Алю свой абсолютно мокрый пиджак. Она посмеивалась над его неумелым рыцарством и маленьким ростом.
***
– Борь, привет! Это Стрельникова!
– Аля! Рад тебе! Я ждал твоего звонка, с тобой же Надя, наверное, связалась!
Загорелся желтый. Аля начала трогаться, как вдруг мальчишка, на вид лет десяти, рванул по пешеходному переходу. Резко нажала тормозную педаль, и произошло то, о чём много раз её десять лет назад предупреждал, не стесняясь в выражениях и с наслаждением используя все многообразие богатого русского, инструктор вождения.
«Резко будешь тормозить, получишь удар сзади!».
От удара сзади другой машиной Алю толкнуло вперёд. Ремень впился диагональю, больно защемило шею. Хорошо, что все были пристёгнуты. Мальчишка уже был на тротуаре, успешно преодолев зебру. Первое ДТП за десять лет вождения, надо же…
Глубоко вздохнула и открыла дверцу, только Борин голос по громкой связи… Она сбросила. Второй водитель, врезавшийся в Алю, молодой парень лет двадцати, был сдержан и молчалив. Быстро вызвал полицию. Из машины высунулась голова Соньки:
– Мам, телефон разрывается! Может, возьмешь?
Три пропущенных от Бори. Перезвонила.
– Аль, что случилось-то?
– Борь, первое ДТП в жизни! Ничего серьёзного, не считая четверых детей в моей машине, сомлевших от жары.
– Все твои? – рассмеялся. – Говори где ты, я подъеду!
– Моих ровно половина. Да ты что? Не надо!
– Аль, не выдумывай, у меня сейчас всё равно перерыв в работе.
***
Она смотрела на почти пустую дорожную ленту впереди и видела тёмные струи, которые вились по асфальту. Такое только в сильную жару возможно, воздух так замысловато испаряется. Это физика явления, видим же мы совсем другое. Школьный вальс на выпускном и изумрудное платье из атласа на тонких лямках. Ткань искали по всему Воронежу вместе с маминой подругой, которая хорошо шила, купили в итоге в ЦУМе. А ещё распущенные волосы русыми локонами по плечам. Мама заставила всю ночь спать на самодельных бигуди, закреплённых невидимками с двух сторон.
Выпускной был в спортивном зале, сдвинутые накрытые парты по периметру, окна нараспашку, шум дождя и его неповторимый запах. Так пахнет чудо и юность. Это запах влажной сирени, звёздной ночи и предчувствия полёта. В зале приглушённый свет, медленные танцы и Борис стоит у стены. Пришёл попрощаться в свою бывшую школу, а потом он пригласил Надю…
***
Борис подъехал быстро. Как странно видеть друзей юности сквозь годы, время только надо уметь смахнуть и снова – двадцать лет. Аля замечала, что так получается только с теми, кого знал очень давно и долго не видел. Даже если они сильно изменились, юность всё равно проступает. Аля видела и чувствовала, как смущается и искренне хочет помочь ей Борис. Пока она оформляла ДТП с полицией, он отвез детей домой, а потом вернулся и предложил заехать в кафе.
– Спасибо, Борь! Если только кофе на заправке выпить. Для кафе я не в форме сейчас, прости!
– Аль, да ты что! Я всё понимаю, – он вдруг дотронулся до её короткой стрижки. – Знаешь, тебе идёт… очень смело и современно… Ты всегда была такой окрылённо смелой… Жалко косу только, – усмехнулся.
– Да ладно, Борь, нет косы и окрылённости тоже нет.
– Аль, ты приезжай ко мне завтра в студию, я всех наших уже почти снял. Фотосессия для торжественной части, можешь с детьми! Потом выложишь в соцсетях, – засмеялся.
– Спасибо, Борь! К классному фасаду ещё регулярно надо соответствующие посты выкладывать, а то люди не поверят! Но я приеду, обязательно…
***
Ночью у Сонечки вдруг поднялась температура, заболело горло, как это часто бывает во время жары. Аля дала дочке жаропонижающее, а красный столбик все равно пугающе рос к отметке сорок, начала обтирать водкой и вызвала скорую. Приехала быстро, гнойная ангина, ребёнок маленький, а температура очень высокая, собирайтесь, мамаша, не раздумывая, ждем десять минут. Покидала в сумку всё самое необходимое. Старшую Дарью отправила к соседке, завтра надо позвонить родителям, чтобы забрали к себе.
И потянулся больничный быт. Почти месяц монотонных и однообразных будней, ангина дала осложнения. Утренние капельницы или уколы, плач детворы. Бряцающий звук тележки, запах манной каши, хотя развозили всё время разную, и громогласное: «Мамочки, на завтрак!». Книжки, детские журналы с кроссвордами, мультики на телефоне – много раз по кругу изо дня в день. А вечером, обнявшись, смотрели в больничное окно. Солнце спокойно и тяжело погружалось за девятиэтажки, забирая с собой последние красные лучи. Борису Аля просто написала, первые дни в больнице было не до звонков… Он ответил, что будет ждать, а в конце июля уедет в длительную командировку.
Аля и Борис во времени не совпали. Алю выписали, а Борис уже уехал. Но это все мелочи, главное, что Сонька была здорова!
***
Август грянул дождями, сладковатым запахом антоновки, которую Алины родители вёдрами привозили с дачи. А ещё – подготовка к школе, вместе с Дарьей собирали Сонечку в первый класс.
В предвкушение осени вплеталось прозрачной паутинкой ожидание школьной встречи. Але снова звонила Надежда, согласовывала детали. Аля решила, что, скорее всего, в ресторан не пойдет, а только на торжественную часть.
Пятого сентября в пять вечера, одни сплошные пятёрки, прямо как у Али в школьном аттестате когда-то… Она немного опоздала, в актовом зале уже был выключен свет, потихоньку села на заднем ряду.
Шёл показ видеоролика, фотографии школьных лет выпускников, учителей, следом снимки из сегодняшней жизни, сделанные Борисом. А вот и Аля, фото со школьной линейки, кажется, восьмой класс. Коричневый фартук съехал с одного плеча, наклонилась и что-то шепчет Наде, стоящей рядом. Надо же… откуда эта фотография… У Али точно такой не было.
Она ждала, что затем пойдут кадры с фотографиями других одноклассником, ведь её нынешнюю снять не получилось. Но снова она! Тот самый вечер после последнего звонка на речке. Вымокшая насквозь, на плечах – Борин пиджак, придерживает его двумя руками, мокрые пряди на лбу… Точно, вспомнила, она ещё не хотела, чтобы он её фотографировал в таком виде.
А вот и медленные танцы в спортивном зале на выпускном. Аля почти в центре танцует с одноклассником, полусвет и изумрудные блики по всему платью. Нет времени, нет пространства или они поглотили друг друга, вдруг наступило безвременье и лишь комок в горле от ощущения безвозвратности и потери чего-то несбывшегося. И ещё вдруг ощущение крыльев за спиной и всё-таки надежды… Надежды на смутное, невесомое, неуверенно расправляющее крылья счастье, которое в каждом из нас таится.
***
Аля потихоньку вышла из зала, чтобы не расплескать это чувство. Коридоры пустые, все кабинеты в знакомой последовательности, в такт шагам. Лестница к раздевалке на первый этаж. Кубарем, звенящей толпой, неслись после уроков. Как тихо сейчас…
Толкнула тяжёлую дверь на улицу. На порожках спиной к ней курил Борис.
Он повернулся:
– Я знал, что ты захочешь сбежать…
Аля взволновано пожала плечами. Оба замолчали, чувствуя и слыша шёпот крыльев той самой птицы, что несет предчувствие счастья и неповторимый миг «между прошлым и будущем»…
На илл.: Художник Май Данциг (фрагмент картины)
