Андрей НОВИКОВ. Журавль у дороги

Рассказ

Огромного, деревянного журавля на въезде в деревню бывший председатель колхоза «Светлый путь» Тимофей Ильич мастерил целый год. Птица получилась строгих пропорций, ладно и просто скроенной по исполнению и замыслу, высотой с трехэтажный дом и серебрилась неокрашенным деревом. Колхоз «Светлый путь», несмотря на оптимистическое название, давно приказал долго жить и стоял на берегу Дона с разрушенными коровниками и покосившимися домами. Тимофей Ильич от своего многолетнего председательства никакого богатства не нажил. Даже при разделе колхозного имущества он взял себе только стареньких грузовик, который сиротливо стоял у дома на спущенных лысых шинах, да еще ему достался велосипед, на котором пожилой человек ездил на рыбалку и в магазин. А вот Журавль стал приметой и гордостью всего района. На дивную деревянную птицу приезжали посмотреть даже столичные журналисты. Встречал Тимофей Ильич любознательных деятелей пера так:

– Ты у меня был?

– Нет,

– Ну, тогда заходи.

Вначале журналиста хлебосольный Тимофей Ильич кормил и поил, а после просил с ним спеть под гармонику. Этот популярный инструмент мастер не только коллекционировал всю жизнь, но и сам изготавливал. Сыграв перебор, Тимофей Ильич назидательно замечал:

– Самое сложное правильно «отковать» у гармоники из латуни голоса!

Мастером Тимофей Ильич, конечно, не родился. Большую часть жизни он шоферил, за баранку грузовика сел в голодном сорок седьмом году.

– На фронт я не попал, возрастом не вышел, но знаешь, как я работал после войны? – вопрошал он у журналиста и сам себе отвечал: – По двенадцать часов за баранкой, а еды не было тогда. Положу в карман пригоршню квашеной капусты – на целый день!

Служил Тимофей Ильич в армии на аэродроме и здесь умелец прославился. Изготовил командиру части ванную из того, что нашел – оцинкованного кровельного железа. Но ванная получилась знатная, двухместная, не хуже, чем показывают в американских фильмах. Парился в ней полковник с ветреной прапорщицей-телефонисткой, а поощрил рукастого солдата именными часами и отпуском на родину.

Председателем колхоза выбрали Тимофея Ильича накануне перестройки, он не особенно хотел идти на эту хлопотную должность, ибо уже разменивал шестой десяток жизни. Так хлебнул Тимофей Ильич и оголтелой антиалкогольной компании, несуразной гласности. Особенно раздражало его слово «мышленье» из уст главного перестройщика. Тимофей Ильич на этом слово выключал телевизор приговаривая:

– Так тебя бы и двинул в лоб, Мишка-меченный.

Он точно знал и чувствовал, что дело идет к очередной беде – плутовской демократии, окончательно разрушившей колхоз-миллионер.

Особенно было ему обидно, когда заезжий демократический агитатор обозвал Тимофея Ильича «партократом». При этом гость чванливо стоял перед ним и тщательно обрабатывал пилочкой для ногтей свои холеные пальцы.

Смотрел на него председатель растерянным взглядом и вспоминал, как с пятилетнего возраста пас гусей, в девять лет уже самостоятельно запрягал лошадь, а в четырнадцать уже встал к станку на эвакуированном заводе.

«Какой я тебе, перестроечная шельма, партократ!», – вслух подумал Тимофей Ильич, – ты даже не представляешь, как в жизни работать нужно, а у меня с тридцати лет от труда и травм контрактура рук…»

Когда Тимофей Ильич все же вышел на пенсию, то решил окончательно посвятить себя любимому занятию – работе по дереву. За этот год бывший председатель успел многое – превратить свой небольшой дом в изящную резную шкатулку, украшенную балясинами, точеными на списанном токарном станке. А на самом коньке крыши водрузил деревянный самолет, пропеллер которого вращал ветер. Как говорил деревенским мастер, самолет он сделал в память о службе в авиации. По этому неожиданному увлечению, можно сказать, по художественному поводу, у Тимофея Ильича возник небольшой семейный конфликт. Благоверная в сердцах воскликнула:

– Да замахал ты своими точенками всю семью!

Но Тимофей Ильич не унимался, и следующим творением стал фонтан у дома. С фонтаном вышла и вовсе курьезная история, когда безобидное водометное сооружение вдруг запретил начальник местного ГИБДД. По его уверениям, фонтан отвлекал внимание проезжающих по деревне водителей и создавал аварийную обстановку. Однако Тимофей Ильич обжаловал суровое решение районного гаишника у губернатора области. Высокий начальник уже был наслышан о знаменитом деревянном журавле и народного умельца принял.

– Начальник ГИБДД утверждает, – серьезно начал разговор губернатор, – что в твоем фонтане рыбы прыгают и водителей на дороге отвлекают.

– Это правда, – согласился Тимофей Ильич, – но ведь нет такого закона, чтобы фонтан запретить, за воду я исправно плачу.

– Только в толк не возьму, почему у тебя рыбы прыгают? – допытывался губернатор.

– А я воду в фонтане чуть закоротил, – нашелся Тимофей Ильич.

– Ладно, – захохотал губернатор, – фонтан я разрешу, но рыбу электричеством больше не бей, а то, выходит, прав гаишник, говорит, что на твоих прыгающих рыб шоферы шеи выворачивают!

Эта радость с разрешением вновь запустить фонтан, оказалась последней в жизни Тимофея Ильича. Выходя из кабинета губернатора, он еще не знал, что болен раком. Прожил бывший председатель всего три месяца, саркома развивается быстро.

Давно нет в живых народного мастера, а вот его деревянный журавль все также стоит у дороги на въезде в село и все также благодарно вспоминают бывшего председателя его земляки.

На илл.: Художник Олег Лапешин