Виктор ПЕТРОВ. Погореловка 2011. Стихотворения.
+ + +
После Первой войны мировой
Оставалась Россия женой,
После Второй мировой
Стала она вдовой.
+ + +
Из окна, что с весны распахнуто,
Бесконечный открыт нам вид
До полей, что уже распаханы,
До зерна, что в земле дрожит.
Всё, о чём есть забота – родина,
Остальное – другим дано,
И, как школьный курс, она пройдена,
И не пройдена всё равно.
+ + +
Кружится голова,
Как мне писать стихи
В пору цветенья черёмухи?
Как я могу сочинять,
Когда соловьи
Предвосхитили песни мои!
Мне лень,
Жду: зацветёт сирень…
- Кто мне звонит,
Кто о весеннем трезвонит голоде?
- Кукушка на проводе!
+ + +
Воет на луну тамбовский волк,
Поэму эту не перевести,
Гекзаметром звучит звериный стих.
Какие б тяжкие ни наступили времена,
Поэзия живёт, пока жива луна.
+ + +
Дней будущих – на слабую улыбку,
Но это лучше, чем на громкий смех.
Нет времени на лень и на ошибку,
Нет сил на безрассудство и на грех.
В одно касание, как вспыхнувшую спичку,
Я чту огонь, тот, что во мне горит,
И не ищу в грядущее отмычку,
И ненавижу бронзу и гранит.
Но редкой спичке суждено, чернея,
До пепла тело белое спалить.
Как фокусника или чародея,
Меня нельзя в неправде обвинить.
+ + +
В терновых островах
деревни материк,
Иные лица здесь, и здесь иной язык.
Икона древняя, на ней чуть виден лик,
Под ней живут старуха и старик..
Больные спины лечат у печи,
Потрескались седые кирпичи.
И спицы валятся, не держат пальцы их.
На фотографиях – невеста и жених.
А дети где? Они в чужих сетях
И на день не задержатся в гостях.
На деньги жизни меряют успех,
Одно у всех, у этих и у тех.
Одна беда, один терновый круг.
Ничто не изменить уже. А вдруг!
22 МАЯ
Никола Вешний. Пышная трава,
Живительная в небе синева.
И ласточек семейные заботы,
И мокрое волнение природы…
Свечу зажгли и молим о дожде,
Идёт Никола по сырой меже.
Играло солнце радостно с утра,
Вдруг облачная двинулась гора.
Вот от того так дорог каждый миг,
Так безгранично нежен и велик.
Сирень сиреневей, цвет яблонь розовей.
Теперь, святитель, облака развей.
И радугой двойной соедини
И прошлого, и будущего дни.
+ + +
Веду я лошадь под уздцы,
Как это делали отцы,
Опахиваю борозды,
Распаренный, иду на озеро,
Тру тело жёсткою осокой.
Родную землю мылом не смывают.
+ + +
Звёздные воды слово питают.
Порою приходит год урожайный,
Клонит к земле ветви страниц,
Сладким соком полнятся книги,
Да не идут собирать
Зрелые эти плоды.
Падают в землю слова
И снова восходят.
Только охотников нет
Короб наполнить,
Да напитать свою душу
Чудом божественным слова.
Одичали сады человеческой речи,
В тесной ограде
Сохнет моё деревцо.
ВИД НА КРАСНУЮ ПЛОЩАДЬ ИЗ ДЕРЕВНИ
Волны Древнего мира и ныне
Набегают на стены Кремля,
В окормлённой его твердыне
Нет ни компаса, ни руля.
Вот и призрак Европы сгинул,
Мы вернулись к своим делам,
К заготовкам кормов, к овинам,
К горю с гордостью пополам.
По брусчатке шагают гунны,
А у Спасских ворот – монах,
И варяги слагают руны
О раскрученных именах.
Вновь соломенной крыши перья,
Печи, свет лампады, вода,
Как в седые года двоеверья,
Сели ласточки на провода.
Две их, двое и нас, поющих,
Затерявшихся до поры.
Ты плесни мне борща погуще,
Да в селёдке нарой икры.
Поглядим на Красную площадь,
Огурцом из бадьи хрустя,
Ведь в деревне у нас попроще,
И спокойней по волостям.
Проживаем смутное время,
Выбираем вслепую царя.
А на красный московский терем
Опускается вновь заря…
+ + +
Жизнь человека коротка,
И распростёртая рука
Не может различить, где благо,
Весь мир – на расстоянье шага.
Цикады, муравьи, травинки,
Начало и конец тропинки,
Всё, с чем столкнулся – это всё
По-философски – бытиё.
А то, что сверх, то не моё.
+ + +
И баклажаны синеглазы,
И топинамбур, как тростник.
Всего не перечислить сразу,
Я от ботаники отвык.
Вот как понять мне: красный перец –
А цвет его белей, чем снег?
Не так ли я, единоверец,
Да что там, каждый человек –
Бел в помыслах, в плодах краснеет,
Иль, как черёмуха, чернеет,
Или, как слива, лиловеет,
А тщится белым быть весь век!
+ + +
Не задавай вопросов в полнолунье,
Тем более, ответов не ищи…
Что нас удерживает от безумья?
А кто сказал, что мы в уме ещё?
+ + +
Времени нет, и не было,
Всюду одно – теперь,
Сердце об этом ведало
И научилось терпеть.
Думал, в его биении –
«До» и «после» - звучит,
И как в любом растении
Возраст меняет вид.
Но, как струна колеблется
И порождает звук,
Сердце летит по лествице
На бесконечный стук.
Времени нет и нет!
+ + +
Не смотрят звёзды свысока,
Но убирая «не»,
Я так же прав. Слабей строка,
Но истина сильней.
+ + +
Вертоград, жемчужина, мой клад,
Папоротник белизны купальской,
Вешний свете, самоцветный лад.
Аленький цветочек Зазеркальска!
Не царевич и не царь-старик,
Я ничем не схож с героем сказок.
За клубком не мчался напрямик.
В лес вошел – и заблудился сразу.
Помню, как кузнечик стрекотал,
Как и я, он плакал и смеялся…
А цветок действительно был ал,
Аленький цветок из Зазеркальска.
+ + +
Пришла гроза – поэтов бурей,
Девятым валом унесло.
И страшно думать о культуре,
Сжимая утлое весло.
+ + +
В тайфуны скручены ветра,
В цунами выпрямлены волны,
Земля забыла, что стара,
Что есть вселенские законы.
Она мечтает стать звездой,
И, раздирая свои раны,
Пылает страстью молодой,
Как перед смертью ветераны.
+++
Когда в тумане слышу песню,
Она зовёт,
В молочную уводит бездну
Седой восход.
И притяженье жизни сонной
Мне ясно вдруг,
Как лист перед травой зелёной
Встаю на звук.
И всё, что сбудется, чудесно,
Лишь сделай шаг…
В тиши тумана слышать песню –
Хороший знак.
+++
Нет цветов, но не исчезло
Их цветение во мне,
Лета нет, но если честно,
Я всё кланяюсь весне.
Ледяные георгины
Сброшены давно в овраг,
Стынут мёрзлые долины,
Я ж всё кланяюсь, дурак.
Пусто в чаше палисада,
Но ищу свой первоцвет,
И цветенью сердце радо,
Хоть цветов в помине нет.
+++
Угораздило ж проснуться!
Всё, что снилось, – далеко.
По-кошачьи пью из блюдца
Пробужденья молоко.
