Галина МАМЫКО. Подарок

Рассказ

– Викочка, сегодня у нас важные гости, ты не забыла, надеюсь.

Чудное «Викочка» – это неспроста, подумалось ей. У неё поднялось настроение.

В последнее время начальник, по её мнению, «стал её замечать». Неделю назад она получила из его рук двадцать тысяч рублей. «Твоя улыбка понравилась нашим компаньонам».

А вчера он отметил её новую причёску: «Красавица!»

Она смотрит ему в глаза.

Он тоже смотрит ей в глаза и с особой многозначительностью говорит:

– Чай и кофе возьмёшь из спецзапаса.

Не спеша уходит. Плечи развёрнуты, он держит осанку.

Она продолжает стоять. Смотрит ему вслед. Но он не оборачивается. Массивная дверь закрывается.

Она вынимает из ящика стола пудреницу. В зеркальце рассматривает себя его глазами.

«Прелесть!» – говорит себе как бы голосом Павла Антоновича. «Ну как можно её не любить!»

Она изучает своё отражение. Всё идеально. Белая блузка с кружевами. Её улыбка прекрасна.

Туман в её голове такой густой, что сквозь него она с трудом различает в приёмной внезапно появившихся иностранцев. Они заполнили, как ей кажется, всё вокруг. Их так много, что она в сомнении, хватит ли на всех чашек?

Пресс-секретарь и переводчик беседуют с главным, тот широко улыбается, у него прекрасные зубы.

«Наверное, он счастливый человек, – думает она. – Только очень счастливые люди могут так улыбаться».

Такое же впечатление счастливых людей производят на неё остальные члены делегации – улыбчивые и приветливые.

«У них есть семьи, дети. Они любят своих жён, им хорошо». Она думает о себе, об одиночестве. Она думает о том, что счастливым можно быть при одном условии – если есть взаимная любовь. Мир, по её мнению, держится исключительно на любви между мужчинами и женщинами. И важно найти в этом мире свою нишу, успеть занять её. Иначе пустота и неприкаянность. У неё нет этой ниши. Она ищет её, но не находит. Поэтому она ощущает себя неблагополучным человеком.

Подошла пора обмениваться подарками. Павел Антонович получает из рук главного нарядно упакованную коробку. Через переводчика становится понятно: набор различных сортов уникального чая.

Павел Антонович доброжелательно кивает и вручает свой подарок – морской пейзаж. Картина большая, тяжёлая.

После ухода гостей Павел Антонович пришёл в смежную с секретарской комнату отдыха.

– Ты и с посудой уже управилась, молодец.

Она смутилась, спешно обтёрла руки бумажным полотенцем, и застыла перед ним с бьющимся сердцем, возле стола с горой только что вымытых чашек. Из крана сочилась вода. Он прикрутил кран.

– Не забывай закрывать кран, гасить свет и… что ещё?

Она молчала, он стоял совсем близко, у неё будто всё кружилось перед глазами.

– …и бояться начальника, – сказал он с улыбкой в голосе.

Он взглянул на её взволнованное лицо, снова улыбнулся и, нагнувшись к ней, негромко сказал ей на ухо:

– А ты боишься своего начальника?

Его губы коснулись краешка её уха, он засмеялся и быстро пошёл к выходу.

У двери он оглянулся, окинул её взглядом с ног до головы и с прежней улыбкой сказал:

– Я там оставил сувенир для тебя. Возле твоего компьютера. А компьютер, кстати, я выключил. Хватит на сегодня. Можешь идти домой.

Сувениром оказался тот самый, подаренный ему иностранцами, чай.

Растроганная, она смотрела на упаковку, поглаживала пальцами блестящую бумагу.

«Не жене чай этот крутой, а мне! Мне!»

Её сердце ликовало.

– Есть кто живой? – услышала она голос начальника охраны.

Не дождавшись ответа, он щёлкнул выключателем, недовольно пробормотав насчёт тех, кто «вечно забывает за собой гасить свет».

Он не стал заглядывать за шкаф на вторую половину комнаты, а потому её не увидел. В приёмной он кому-то сказал, что Виктория Викторовна ушла.

Её это устраивало. Она лежала на диване, прижимала к груди подарок Павла Антоновича и будто качалась на волнах счастья.

Совсем близко, за приоткрытой дверью, в проблеске электрического света, разговаривали. Она вслушивалась в знакомый голос.

Шеф говорил с начальником охраны.

– Павел Антонович, всё же не стоит вам пить этот чай ихний, заморский. Сами понимаете. Меры предосторожности.

– Опасаешься козней конкурентов?

– У меня, если честно, всё, что связано с иностранцами, вызывает подозрение. И почему именно чай, а не картина, например.

– Предлагаешь отправить его на экспертизу?

– Просто выкинуть, и дело с концом.

Тут она услышала смех Павла Антоновича.

– Да ладно, Миша. Я не так прост, как ты думаешь. Ты меня, ёшкин кот, недооцениваешь. Пошли, пора домой. По дороге анекдот расскажу…

Дверь в приёмную закрылась. За стеной послышалось гудение лифта.

Она поднялась. Подошла к окну. Сумерки опускались на город. С высоты были видны огни, огни… Море светящихся окон, и за каждым – люди, семьи, счастье…

Чужое счастье…

Она взглянула на часы. Да, пора домой...

В служебной «Волге» она всю дорогу молчала. Её глаза были закрыты. По лицу пробегали световые полосы мелькающих фонарей.

Водитель тоже молчал. Он знал толк в своей работе.

На кухне она распаковала хрустящую бумагу, вынула тёмно-зелёную, в блёстках, коробку в виде шкатулки.

И в долгой задумчивости сидела на кухонном табурете.

Она всё ещё была в парадном костюме и белой блузке с кружевами. Рядом, на полу, лежали скинутые с ног лодочки.

Наконец, она очнулась, погладила пальцами, словно любуясь, красавицу-шкатулку на своих коленях, усмехнулась и швырнула её в мусорное ведро под раковиной.

На илл.: Художник Ричардс Кирк