Василий КАЗАНЦЕВ. Стихи из книги «Взлёт». Приглашение на презентацию поэтического сборника

15 февраля 2022 года в 18.00 в Шолоховском зале Союза писателей России начнётся презентация поэтического сборника Василия Казанцева «Взлёт». Работу над этой книгой избранных стихотворений поэт закончил незадолго до смерти.

Выступят писатели и музыканты, почитатели творчества Василия Ивановича Казанцева. Желающие смогут бесплатно получить сборник.

Предлагаем читателям подборку стихотворений из числа тех, что вошли в книгу.

Публикацию подготовил Алексей Полубота

---

Василий Казанцев

 

***

 

Что прекрасно, а что безобразно,

Разберёт, не жалеючи сил,

Только время… Но время пристрастно.

Разве ты не во времени жил?

 

Разве времени вечное бремя

Ты не слышал, по жизни идя?

…Сам ты разве не вечное время,

Отгремевших времён судия?

 

***

 

Это мы отразились в недвижных озёрах

Плоскостях-зеркалах стекленеющих льдов.

В опрокинутых высях – застывших узорах

Светлых, тёмных, к воде подступивших кустов.

 

Лёд звенит, разлетаются молнии-блики

Сонных рыб, гладь поёт, и зовёт, и несёт.

Позади – отсверкавшие дни земляники,

И полей, и лесов, и лугов, и забот.

 

Мы поспеем к уроку. В рассветном тумане

Ледяная дорога так ясно видна.

Греет бок, прилегая, лепёшка кармане,

Где-то там, за лесами, лугами – война.

 

Как живётся нам в мире, легко ль, не легко ли,

Мы не знаем. Летим над озёрами мы.

Хлещет ветер в лицо – мы не чувствуем боли.

Жжёт нам лица зима. Мы не слышим зимы.

 

 

***

 

Не помню, чтоб мама была молодая…

И даже в далёкие  годы, давно,

Когда и не снилась ей старость седая,

Была она старая всё равно.

 

Усталая с поля она приходила.

И были заботой глаза полны.

И нам улыбалась она – через силу.

И были слова тяжелы, трудны.

 

И даже когда она в праздники пела

С подругами, севшими вкруг стола,

Протяжная песня, что громко звенела,

Усталой, усталой, усталой была…

 

***

 

Как быстро выросла сестрёнка.

Я узнаю её с трудом.

В чертах ищу черты ребёнка,

С которым раньше был знаком.

 

Как в обнажённой зимней ветке

Видна с зелёным шумом ветвь,

Сквозит во взрослом человеке

Другой, невзрослый человек.

 

Я весь захвачен происшедшим.

В плен неожиданностью взят.

То в настоящем, то в прошедшем

Глаголы ставлю невпопад.

 

Само таинственное время,

Своей доступностью дразня,

Материальным став на время,

Стоит и смотрит на меня.

 

***

 

Глубина и прозрачность в природе.

Успокоился лес, не шумит.

В опустевшем лесу на колоде

 

Человек пригорюнясь сидит.

Но кручина его – не кручинна,

А легка и добра. И светла.

И летуча. Она беспричинна.

Неизвестно откуда пришла.

 

Шелест, свет в ней и дальняя сойка.

И блестящая тонкая нить.

И печали в ней ровно настолько,

Чтобы счастью законченным быть.

 

***

 

Даль неярким сияньем объята.

Над безмолвьем лесов и болот

Истончившийся отсвет заката,

Как рассвет небывалый встаёт.

 

Всё, что пело, трубило, спешило,

В обеззвученной мгле изошло.

Тонким, выцветшим пеплом остыло,

Льдом откликнулось в далях светло.

 

И неслышно погасло огнище.

И взглянула луна с вышины.

И светлей ещё стало и чище

От беззвучно летящей луны.

 

Одинокий солдат

 

В нахмуренной чаще глубокой

Где ели прямые стоят,

В землянке, в тьме одинокой

Живёт одинокий солдат.

 

В еловой глуши затаённой,

В насупленном хвойном кругу,

Он держит один оборону –

Умрёт, но не сдастся врагу.

 

Над лесом гроза пролетает,

Рокочет, гудит высоко,

А он, непокорный, не знает,

Что фронт отступил далеко.

 

Над лесом гроза умолкает,

Глухая стоит тишина,

А он, непреклонный, не знает,

Что кончилась в мире война.

 

Что в тесной землянке лежит он,

Где так непроглядно темно,

Что прочно землёю укрыт он,

Что умер, что умер давно.

 

***

 

Солнечно и росно.

В солнечном строю

Солнечные сосны.

 – Я тебя люблю.

 

И душа другая

Там, в другом краю,

Вскрикнет, отвечая:

 – Я тебя люблю.

 

Озеро лесное.

Частые кусты.

Смоляная хвоя.

Листья – как цветы.

 

Шелест, ветер. Лето.

На душу мою

Веют волны света.

Я

Тебя

Люблю.

 

***

 

Не видал нигде ещё, наверное,

Я светлей осиновых волос.

А глаза – осенняя доверчивость.

Вот какие нежить довелось.

 

Стихла, стихла осень молчаливая,

Загрустила про житьё-бытьё.

Вся земля, как на руках у милого,

Запрокинула лицо своё.

 

Дочь

 

Был с неделю я нянькой и мамкой.

Молоко для неё покупал.

И кормил её с ложечки манкой.

И носил на руках. И купал.

 

Шли пои улице девушки мимо.

Я на них посмотреть был не прочь.

Но на каждую девушку ныне

Почему-то смотрел, как на дочь.

 

А однажды, склонясь над кроваткой,

В человечке, что тих был и мал,

Я на миг ускользающе-краткий

Свою старую мать увидал.

 

Выражение счастья и боли!

В тишине её медленных глаз

То ли радость покоилась, то ли

Неизбывная грусть улеглась.

 

Будто всё, что на свете вершилось,

Всё, чем жил и дышал на земле,

В этот миг на меня положилось,

Безгранично доверилось мне.

 

Восходили глаза над кроваткой

В невозможной своей синеве.

И мне было и жутко, и сладко

Выносить этот взгляд на себе.