Елена ПУСТОВОЙТОВА. Рембрандт российского офорта
Во Владимире, на Спасской, в доме номер 2, где находится мемориальная мастерская основоположника владимирской школы офорта Бориса Французова, только что закончилась выставка этюдов «Притяжение Зауечья». Диковинное имя этой деревеньки, притихшей за речкой Уечка на Камешковщине, давно уже стало символом благодатного духовного обновления и творческого вдохновения для художников-пейзажистов Владимира и Москвы.
В выставке этюдов принимали участие хорошо известные во Владимире мастера: Михаил Кочешков, Владимир Нилов, Юрий Ткачёв. И, конечно, сам Борис Французов, вокруг которого ещё с середины восьмидесятых сформировался корень владимирской школы графики, творчески ярко и плодотворно живущий по сей день, хотя уже минуло почти тридцать лет, как Бориса Французова не стало. Сам этот факт свидетельствует: то, что успел внести в искусство живописи современной России Борис Федорович Французов, принадлежит не только ему, его родным и близким, его товарищам по цеху, но и всем тем, кто ждёт очередной пленэр в Зауечьи, чтобы снова и снова через творчество художников вдохновиться неиссякаемой силой земной красоты. Как хотите, так и понимайте, но творчество Бориса Французова созвучно с нашим Отечеством и художественно, и философски. В переломный для России век, оскорбительный для неё и монетизировавший всякие чувства, оно сохранило и пронесло в век новый бесконечную любовь к Родине, потому что всем своим творчеством Борис Французов помогал этому чувству выжить в русской душе.
Нет никакого противоречия в том, что мы говорим об уникальном значении творчества Бориса Французова для культуры России, а большая часть его картин и листов графики посвящена небольшому уголку Владимирщины, деревеньке на берегу речки Уечки. В ней, в её берегах, в луговом просторе и кромке леса у горизонта, в крыше избы, тонущей в снегу, в фигурах обитателей, в чертах лица «Вековухи» и «Ветерана Павла Васильевича» словно собраны самые дорогие черты нашей земли, наших современников сегодня. В них наше прошлое, наша боль и наша гордость.
В мастерской на Спасской собраны более 3 тысяч его работ. Это настоящий музей одного художника, обладающий богатейшими фондами. Подобного ему вы едва ли найдете в России. И благодарить за это мы должны вдову художника, которого поклонники его творчества величают владимирским Рембрандтом офорта, Юлию Николаевну Французову.
– Дороже, роднее и красивее Зауечья у него не было ни одного места в мире, – вспоминает она. – Никакие другие берега его никогда не манили. Туда на этюды он и зазывал своих друзей, единомышленников, приходящую в искусство молодежь. Там и сформировалось это братство...
– Когда я приехал туда впервые, – вспоминает Юрий Ткачев, – я носился по этой деревне, бегал целый день, искал красивые места, и понял, что ничего красивого в Зауечье нет. А была осень, я намерзся... Вернулся к дому, а Федорыч уже этюд накрасил и сидит в тепле довольный и счастливый...
На фото: Юлия Николаевна Французова
Пройдёт совсем немного времени, и Зауечье, малая родина Бориса Французова, где он жил в детские годы в доме деда, станет источников вдохновения для многих художников, тех, кто и в этом году собирается на речку Уечку на десятый пленэр.
– Для меня это явление непостижимо, – признаётся Юлия Николаевна. – Это большое счастье. Я думаю, и Борис Федорович был бы очень и очень рад, что деревня его жива и трудами художников тоже. Да, пейзаж там простой, но в этой простоте такая мощь, такая русская сила, русского мира всего, что правильно говорит русская пословица: где просто там ангелов до ста.
Зауечье теперь встречает не только художников. Символично, что от порога домика Французовых в прошлом году стартовала «Музыкальная экспедиция» защищать русскую музыкальную культуру от нашествия суррогата западной. В наши дни «стояние на Угре» проходит не по речным берегам, а по нашим с вами душам. Чтобы мы сегодня выстояли под натиском хорошо оцифрованного и ежедневно вторгающегося в наше сознание западного суррогата, работали кистью и иглой Борис Французов и его единомышленники.
Дорога в поле, облака, немноголюдная деревня, следы недавнего дождя, трава, согнувшая колени, рождают ощущение вечности в лишенных мирской суеты пейзажах художника. При этом тончайшая проработка офорта «по Французову» дала этому виду графики, как считают искусствоведы, удивительную живописную глубину. Белый лист и черный штрих у него приобретают и глубину, и цвет, и тепло остывающего лета. Графической картиной, стремящейся к разрешению общих вопросов бытия, считает офорты Бориса Французова художник, кандидат искусствовед и автор книг по современному искусству и художественному наследию Виктор Калашников.
Владимир Нилов: – Многие были близки с Французовым. Но я честно признаюсь: я вошел в жизнь как художник через Французова. Тут ни отнять, ни прибавить... Когда мы общались с Французовым, причем, он не настаивал и свои пристрастия не высказывал. Он в каждом находил то, что тот дальше должен был развивать. Я это понял. Он меня, как кораблик, толкнул, я и поплыл.
В истории искусства он остался непревзойдённым мастером офорта, создателем графической картины – полного, цельного, законченного произведения изобразительного искусства. Со своими темой, героями, сюжетом, всеми композиционными средствами, которые помогают нам задуматься о гармонии русского мира.
– Когда я догадалась, что он философ в живописи? – удивляется Юлия Николаевна. – Я долго этого не понимала, особенно в молодости. Ну, художник, ну, странный, необычный человек. А потом была любовь. В меня постепенно проникало осознание его исключительности, может быть, уже после того, как его не стало. Вообще, Французов это необъятное поле. Гуашь, акварель, пастель, рисунок, линогравюра, экслибрис, картины маслом. Тоже и в жанрах: кроме любимого им пейзажа, он обожал портрет и никогда не бросал его, и натюрморт. И всё это наследие надо было описать, систематизировать. Мы делали эту работу целый год. Сделали мы всё это вместе с областной научной библиотекой. Началось всё с создания каталогов. Потом, когда студенты Владимирского государственного университета стали проходить практику у нас в мастерской, они помогли нам описать рисунки. Это сотни, сотни, сотни работ. Гуашей – более шестьсот. Этюды маслом – их триста шестьдесят... Но офорты – главная тайна его мастерства и главное обретение. На первый взгляд, отказавшись от цвета, он связал свои возможности художника, но тайна в том, что его зрители, а не только коллеги и тонкие ценители, говорят и пишут о теплоте и цветности его картин. Картин, созданных иглой и черной краской.
В начавшемся году мемориальная мастерская Бориса Французова уже успела обновить экспозицию фотографий художника и провести выставку этюдов, написанных в Зауечье, с которой мы начали рассказ. В этом месяце состоится открытие выставки пленэрных работ в Историко-краеведческом музее Камешково. В марте – научно-практическая конференция «Традиции и современность в современном культурном пространстве» в ВлГУ. В апреле – выставка рисунков «Не расставаясь с карандашом». Август, конечно, время юбилейного 10-го пленэра, праздник деревни Зауечье, в сентябре – детский пленэр на малой родине художника.... Как всё это выдерживают неширокие плечи Юлии Николаевны, инициатора и бессменного руководителя Фонда Бориса Французова, знает только она сама.
Она делает наше общение с Французовым ближе. Всем нам обыденность царапает по струнам души, и ей, душе, трудно, почти невозможно отозваться глубоким переживаемым чувством. Не с чего. Даже если события для самого человека крайне важны. И только замерев над общей картиной окружающего тебя Мира, ты можешь услышать самого себя, своё переживание вот этой самой секунды бытия, делающей тебя частью всего необъятного бытия человека, тоскующего и стремящегося к гармонии и красоте. Помогает найти себя и сделать шаг в этот мир даёт творчество Бориса Французова.
