Людмила ВЛАДИМИРОВА. «Поэзия требует полной обнажённости сердца»

Исполнилось 115 лет поэту Дмитрию Кедрину

Родился он 4 (17) февраля 1907 года на Донбассе (Берестово-Богодуховский рудник, ныне посёлок Щегловка), погиб 18 сентября 1945-го (ст. Тарасовка, Московской области). Он прожил всего 38 лет! Его трагическая гибель под колёсами пригородного поезда, выражение «нечеловеческого ужаса», застывшее на лице погибшего, документы, спустя две недели подброшенные к порогу его дома в Черкизове, исключают случайность, а, тем более, – суицид. Тайна смерти поэта до сих пор неразгаданна.

Д.Б. Кедрин родом из семьи горняка. однако среди предков были и дворяне. Поэту было 6 лет, когда семья поселилась в Екатеринославе (ныне – Днепр, до 2016 года – Днепропетровск). Учился в Екатеринославском железнодорожном техникуме (1922-1924), но не закончил его, подвело слабое зрение. Писал стихи с 16-ти лет. Принимал участие в работе литературного объединения «Молодая кузница». В газете «Грядущая смена» работал репортёром, в литературно-художественном журнале при газете печатались и стихи, и очерки о передовиках промышленного города, а также фельетоны. К 1925 году его стихи печатались в журналах «Прожектор», «Молодая гвардия» и «Комсомолия», газетах «Комсомольская правда» и «Юношеская правда». Творческий девиз Дмитрия Борисовича: «Поэзия требует полной обнажённости сердца».

В 1931 вслед за друзьями, поэтами Михаилом Светловым и Михаилом Голодным, переехал с женою в Москву. 19-летний, он в 1926 году познакомился с 17-летней Людмилой Хоренко, приехавшей в Днепропетровск из Жёлтых Вод близ Кривого Рога, через четыре года женился на ней. Поселились в полуподвале старого двухэтажного дома на Таганке. После рождения дочери, в декабре 1934 года, семья Кедриных переехала в подмосковный посёлок Черкизово Пушкинского района, где у поэта впервые появляется «рабочий кабинет»: закуток за занавеской.

В 1939 году принят в Союз писателей СССР, летом 1940-го вышел единственный прижизненный сборник стихов «Свидетели», в который вошли всего 17 стихотворений, был издан в издательстве «Художественная литература» под редакцией поэта В.В. Казина.

Пишут: «В начале Великой Отечественной войны Кедрин хотел добровольцем уйти на фронт, однако в армию его не взяли из-за плохого зрения (минус 17). В эвакуацию он также не поехал, продолжал в Черкизове (до которого захватчики не дошли всего 15 км) заниматься переводами из антифашистской поэзии народов СССР, которые печатались в газетах (в том числе и в "Правде"), и написал две книги оригинальных стихов, в издании которых Кедрину было отказано. Выехать на фронт поэту удалось лишь в мае 1943 года. В течение девяти месяцев работал корреспондентом авиационной газеты 6-й воздушной армии "Сокол Родины" (1942-1944) на Северо-Западном фронте, где публиковал очерки о подвигах лётчиков, а также сатиру под псевдонимом Вася Гашеткин. За время работы во фронтовой газете Дмитрий Борисович прислал домой жене 75 номеров, где было напечатано около ста его стихотворений. Находясь на фронте, Кедрин много писал о родной Украине и её героях, стихи, посвящённые Киеву, Харькову, Днепру, Днепропетровску. В конце 1943 года был награждён медалью "За боевые заслуги"» [https://ru.wikipedia.org/wiki/Кедрин,_Дмитрий_Борисович ].

Д.Б. Кедрин перевел немало стихов с украинского, белорусского, литовского, грузинского и других языков.

* * *

…Как много все-таки горького вместилось в такую короткую жизнь! И – тайна рождения, и отнюдь небогатый быт (приёмный отец – счетовод на Екатерининской железной дороге, мать – делопроизводитель), и – болезни: по сути, потеря зрения; и тюремное заключение: «в 1929 году на Украине был заключён в тюрьму "за недонесение известного контрреволюционного факта". Факт состоял в том, что у его приятеля отец был деникинским генералом, а Кедрин, зная об этом, в органы на него не донёс. За это "преступление" был осуждён на два года, провёл за решёткой 15 месяцев и был досрочно освобождён. С этим событием, а также с отказом Кедрина быть секретным осведомителем НКВД, ряд исследователей связывают последующие проблемы поэта с публикацией его произведений, а также тайну гибели Дмитрия Борисовича при невыясненных до сих пор обстоятельствах».

«Уходя на фронт в 1943 году, Кедрин отдал новую книгу стихов "День гнева" в Гослитиздат, но и она получила ряд негативных рецензий и не была издана. Вероятной причиной отказа было то, что Кедрин отразил в стихах не героическую сторону войны, а скудную жизнь тыла, ночи в убежище, бесконечные очереди, нескончаемое человеческое горе. Большинство своих стихотворений автор так и не увидел напечатанными, а его поэма "1902 год" ждала публикации 50 лет» [Там же].

…Всего этого не знала юная студентка мединститута, в 60-е годы познакомившаяся с поэзией Дмитрия Кедрина, и с еле сдерживаемыми слезами читавшая на тематических вечерах любимейшие стихи поэта: Зодчие («Как побил государь...», 1938), Кукла (Как темно в этом доме!.., 1932); с гордостью: Красота («Эти гордые лбы винчианских мадонн…», Аленушка («Стойбище осеннего тумана...», 9 октября 1942).

Пишут. что под влиянием стихов Зодчие Андрей Тарковский создал фильм «Андрей Рублёв».

А я и сегодня помню, и поныне воодушевляет, но… нередко и «подставляет под удар»:

...И когда сквозь дремоту
Опять я услышу, что начат
Полуночный содом,
Что орёт забулдыга-отец,
Что валится посуда,
что голос твой тоненький плачет, –
О терпенье моё!
Оборвёшься же ты наконец!

И придут комсомольцы,
И пьяного грузчика свяжут,
И нагрянут в чулан,
где ты дремлешь, свернувшись в калач,
И оденут тебя,
И возьмут твои вещи,
И скажут:
– Дорогая!
Пойдём,
Мы дадим тебе куклу.
Не плачь!

Но во многих «боях местного значения» вспоминала строки: «Голосами седых твоих пращуров / Я велю тебе насмерть стоять!» (1941 («Ты, что хлеб свой любовно выращивал...»), февраль 1942).

…Листаю альбом, подготовленный мною к 60-летию мамы (25 января 1976), где – её фотографии, сопровождаемые текстом, часто – стихами. И открывается альбом двумя последними строфами из стихов Дмитрия Кедрина. Помещаю стихи целиком:

Давнее («Все мне мерещится поле с гречихою...»)

Все мне мерещится поле с гречихою,
В маленьком доме сирень на окне,
Ясное-ясное, тихое-тихое
Летнее утро мерещится мне.

Мне вспоминается кляча чубарая,
Аист на крыше, скирды на гумне,
Темная-темная, старая-старая
Церковка наша мерещится мне.

Чудится мне, будто песню печальную
Мать надо мною поет в полусне,
Узкая-узкая, дальняя-дальняя
В поле дорога мерещится мне.

Где ж этот дом с оторвавшейся ставнею,
Комната с пестрым ковром на стене...
Милое-милое, давнее-давнее
Детство мое вспоминается мне.

13 мая 1945

Всего через несколько листов в альбоме – снова его стихи (правда, 3 и 4 строчки пришлось выпустить):

«Прощай, прощай, моя юность»

Прощай, прощай, моя юность,
Звезда моя, жизнь, улыбка!
Стала рукой мужчины
Мальчишеская рука.
Ты прозвенела, юность,
Как дорогая скрипка
Под легким прикосновеньем
Уверенного смычка.
Ты промелькнула, юность,
Как золотая рыбка,
Что канула в сине море
Из сети у старика!

1938

Написала, помнится, на листочке еще одни стихи Дмитрия Кедрина: настраивала отца прочесть имениннице:

* * *

Ты говоришь, что наш огонь погас,
Твердишь, что мы состарились с тобою,
Взгляни ж, как блещет небо голубое!
А ведь оно куда старее нас…

1944

…Впервые – в Крыму! Конец апреля, начало мая 1966 года, свадебное путешествие… Пройдут многие десятки лет, и сегодня с новым чувством читаю стихи Крым («Старинный друг, поговорим...», 1935). Они кончаются строками:

...Бокал мускатного вина, –
Бокал за Родину свою,
За счастье жить в таком краю,
За то, что Кремль, за то, что Крым
Мы никому не отдадим.

И как же больно, что, не зная, не смогла помешать, в том числе, познакомив со стихами Беседа («На улице пляшет дождик...», 1937)! И… лишилась внука или внучки, остающихся мечтою…

Приходилось плакать и над строками стихов Сердце (Бродячий сюжет) («Девчину пытает казак у плетня...», 1935). Помните? –

…И матери сердце, упав на порог,
Спросило его: «Не ушибся, сынок?»

* * *

Сегодня, 16 февраля, вдоволь насмеявшись – до исступления! – читая, слушая «прогнозы нападения», хочу предложить подборку стихов «по теме» уроженца Донбасса, замечательного Русского поэта – Дмитрия Кедрина! Стихов, рожденных в годы Великой Отечественной войны единого советского народа против фашистских выродков, нелюдей.

Харькову

В сраженье яростном и жарком,
Ценою доблестных трудов
Ты возвращен, родимый Харьков,
В семью советских городов!

Охвачен радостью единой,
Внимал освобожденный люд,
Когда гремел над Украиной
Московский пушечный салют!

Он весть донес в сердца людские,
Салют победоносный тот,
Что, как и Харьков, встанет Киев,
Вся Украина зацветет!

За то, что край, для сердца милый,
Враг цепью рабства не связал,
Шевченко из своей могилы
«Спасибо!» воинам сказал!

Украинская кухня

В «Фатерланде» не сиделось
Фрицам-генералам:
Поживиться захотелось
Украинским салом.

Тех, кто им пророчил беды,
Не желали слушать:
Им приспичило отведать
Полтавских галушек.

Покорить и Днепр, и Припять
Мнилось им – безделка!
Захотелось фрицам выпить
Киевской горелки.

Их друзья за стервецами
Стаей налетели:
Нежинскими огурцами
Закусить хотели…

Мы к гостям незваным пушек
Повернули дула.
От полтавских от галушек
Им бока раздуло.

Их горелка – ряд за рядом
На полях простерла.
Нежинский огурчик гадам
Встал поперек горла!

Побежали без оглядки
Фрицы-генералы,
И пришлось им мазать пятки
Украинским салом.

Киев

Древний город, стольный Киев,
Сердце Украины!
Наступал сапог Батыя
На твои руины,
Жадный лях рукою дерзкой
Воровато щупал
Лавры Киево-Печерской
Золоченый купол.
Но была от их набегов
Русь твоей оградой.
Ты повесил щит Олегов
На вратах Царьграда,
Ты Москве назвался братом,
Стал с ней общим станом,
И грозила супостатам
Булава Богдана…
Ты дождался жизни новой
Радостного часа:
Сбылось пламенное слово
Вещего Тараса!
Но наставил палец Вия,
Взор навел змеиный
Лютый враг на вольный Киев –
Сердце Украины.
Ой, не думал ты, что станет,
Поганя Крещатик,
Среди золота каштанов
Эшафот дощатый!
Ой, не думал ты, что глянут
На пожар средь ночи
Полонянок-киевлянок
Плачущие очи!
Издевался ненавистный
Враг, тебя бичуя,
И шепнул ты, зубы стиснув:
«Ой, народ! Ты чуешь?»
И к тебе сквозь визг картечи,
Над Днепром кочуя,
Докатилось издалече
От народа: «Чую!
Потерпи, брат! Сгинет ворог!
Наши не ослабли!
Не просыпался их порох!
Не погнулись сабли!..»
Вот и встал, врага осилив,
Красный витязь зоркий
На Аскольдовой могиле,
Владимирской Горке!
И звучат слова живые
Песней соловьиной:
Стал свободным вольный Киев,
Сердце Украины!

Днепропетровску

Здравствуй, город чугуна и стали,
Выдержавший бой с лихим врагом!
Варвары тебя не растоптали
Кованым немецким сапогом.

Молчаливый, опустевший, темный,
Ты, как воин, а не как слуга,
Погасив пылающие домны,
Встретил ненавистного врага!

Жаждавший днепропетровской стали,
Немец получил ее в ночи
Только пулями, что залетали
В дом, где пировали палачи!

Вдоль твоих проспектов и бульваров
Враг поставил виселицы в ряд.
Но сердца суровых сталеваров
Крепче стали, что они варят!

И в октябрьский день, уже нежаркий,
В своего освобожденья час,
Шумом лип Шевченковского парка
Воскрешенный город встретил нас!

Радость стариков и смех подростков,
Все, чем ты, победа, дорога, –
Нам залог, что сталь Днепропетровска
Скоро полетит в лицо врага!

Днепр

Лишь зардело наше знамя
Над пучиною Днепра,
Ветер мести над полками
Зашумел: – Давно пора!

Серебро казачьей шашки
Вновь я вижу в добрый час.
У врага в неволе тяжкой
Я, старик, заждался вас!..

Было время, – полный блеска,
Синевы и звездной мглы,
Мимо древних стен Смоленска
Я катил свои валы.

Но явился злобный немец
И ступил ногой врага
Черный немец-иноземец
На крутые берега.

И у старого причала,
Где камыш встает со дна,
Трупы девичьи качала
Омраченная волна.

Но, дрожа стальною дрожью,
Помнил я: мой синий вал
Славный берег Запорожья
Встарь когда-то омывал!

Скошен пулей партизанской,
На моем песчаном дне
Враг лежит в тяжелой каске
С автоматом на ремне!..

А вчера – старуха Волга –
Русских рек седая мать –
Мне шепнула, что недолго
Вас, друзья, осталось ждать.

И пришли вы с прежней славой
На родные берега,
Чтобы Киев златоглавый
Взять обратно у врага.

Пусть мне лодки ваши вверят!
Я их бережно снесу
На далекий правый берег,
На песчаную косу.

И, струясь зеленым бором,
Передам сестре – Двине,
Чтоб была готова скоро
Встретить вас, подобно мне!

Донбасс наш!

Раскат московского салюта
И гордый Родины приказ
Гласят, что из неволи лютой
Советский вызволен Донбасс!

Мы бьем фашистов в битвах жарких
Во всех краях, на всех путях.
Над Всесоюзной Кочегаркой
Победно реет красный стяг!

Вновь из Донбасса в домны, в горны
Польются уголь и руда,
Чтоб нам с ордой фашистской черной
Покончить раз и навсегда!

9 сентября 1943

Днепропетровск

На двор выходит
Школьница в матроске,
Гудят над садом
Первые шмели.
Проходит май…
У нас в Днепропетровске
Уже, должно быть,
Вишни зацвели.

Да, зацвели.
Но не как прошлым летом,
Не белизной,
Ласкающею глаз:
Его сады
Кроваво-красным цветом
Нерадостно
Цветут на этот раз!

И негде
Соловьям перекликаться:
У исполкома
Парк
Сожжен дотла,
И на ветвях,
Раскидистых акаций
Повешенных
Качаются тела.

Как страшно знать,
Что на родных бульварах,
Где заблудилась
Молодость моя,
Пугают женщин,
От печали старых,
Остроты
Пьяного офицерья…

Друзья мои!
Я не могу забыть их.
Я не прощу
Их гибель палачам:
Мне десять тысяч
Земляков убитых
Спать не дают
И снятся по ночам!

Я думаю:
Где их враги убили?
В Шевченковском,
На берегу Днепра?
У стен еврейского кладбища
Или
Вблизи казарм,
Где сам я жил вчера?

Днепропетровск!
Ужель в твоих кварталах,
Коль не сейчас,
Так в будущем году,
Из множества
Друзей моих бывалых
Я никого,
Вернувшись,
Не найду?

Не может быть!
Всему есть в жизни мера!
Недаром же
С пожарной каланчи
На головы
Немецких офицеров
По вечерам
Слетают кирпичи.

Мои друзья, –
Как их враги ни мучай, –
Ведут борьбу,
И твердо знаю я:
Те,
Кто не носит
Свастики колючей,
В Днепропетровске
Все
Мои друзья!

Мы помним, Родина

Всех прочих богаче и краше,
На целую землю одна
Стояла, как полная чаша,
Советская наша страна!

Впервые за долгие годы
Слились в нашем вольном краю
Забывшие распри народы
В одну трудовую семью.

Трудились и жили затем ли
Мы, дети Советской земли,
Чтоб эту свободную землю
На рабство враги обрекли?

Нет! В дыме сражений кровавых
Мы помним, о, Родина-мать,
Наш долг и высокое право –
Свободу твою защищать!

Во дни этой грозной годины
Мы все меж собою – друзья.
Как сталь, и крепка, и едина
Советских народов семья!

Врагам ничего не прощая,
Несем мы им кару и суд.
Мы братьям своим возвращаем
Их право на счастье и труд!

– Священное право! Добытое, защищенное в смертных боях с общими врагами!

И да поможет нам помнить об этом, наряду со многим другим, дорогое сердцу наследие Дмитрия Борисовича Кедрина!

В заключение хочу ещё привести небольшие, любимые мною его стихи:

Борьба

Века прошли
В борьбе жестокой:
Врага стараясь превозмочь,
Навстречу дню,
Что шел с Востока,
Шла с Запада
Глухая ночь.

Но как бы
Над землею смутно
Ее ни нависала тень, –
Мир знал:
Непобедимо
Утро.
С Востока
Снова встанет день!

1942

Мороз на стеклах

На окнах, сплошь заиндевелых,
Февральский выписал мороз
Сплетенье трав молочно-белых
И серебристо-сонных роз.

Пейзаж тропического лета
Рисует стужа на окне.
Зачем ей розы? Видно, это
Зима тоскует о весне.

7 февраля 1943

И, как и День, Весна настанет, обязательно придет! Она уже – на пороге! И, даст Бог, как смывает река в весеннее половодье всякую мерзость, смоет Она и злобные «мечтания» врагов наших, и мучительные страхи людей наших – Украйны и России, людей верных и добрых, братьев, сестер по крови и по судьбе!

Да будет так!

15-16 февраля 2022, Одесса.