Виктория СИНЮК. «Уберите руки!»

Рассказ

Она тоже попала под раздачу: мужчина в салатовом жилете сильно толкнул её – и она упала на снег. Затоптанный нечистый снег пах опилками и хвоей. Другие «салатовые» в красных касках расталкивали других, таких же, как она, защитников леса.

– Ты что делаешь? Это же девушка! – рванулся вперёд, на «салатового», парень лет двадцати пяти.

«Салатовый» выругался, дав понять, что ему уже всё равно, где тут девушки, где юноши, где дети, а где старики. Цель у этих «жилетов» была одна: растолкать толпу собравшихся, выгнать их из этого леса, и выгнать так, чтобы неповадно было сюда снова ходить со своими требованиями. Третий день подряд продолжались эти протесты, работать было невозможно, а на кону стояли хорошие заработки (многие «салатовые» приехали на работу издалека – из городков и посёлков, где «вообще делать нечего», а семью кормить надо).

Требование у протестующих было одно: убрать руки от леса. Протянула сюда эти руки одна мутная строительная компания – чтобы здесь выстроить очередную бетонную коробку, подпирающую небеса, и расселить в ней по крохотным норам тысчонку-другую «человечков». Часть территории уйдёт под строительство школы, такой же «муравейной», а ещё часть – под детский сад для детишек-«муравьишек». Рядом налепят магазинчиков, всяких спа и барбершопов, секонд-хендиков, пиццериек, центров раннего развития – «и чем вам не столица, можно туда вообще не ездить с такой инфраструктурой под боком». 

Документы с разрешением на спил леса у «салатовых» были просроченные, вырубка была незаконной по всем статьям, но у хозяина компании, конечно, «всё схвачено». «Салатовые» пытались докричать до людей правду: все их усилия бессмысленны, лес всё равно спилят и лучше пойти домой, заняться своими делами. Один из них произнёс несколько предложений почти спокойно, без ругани:

– Женщины, мы понимаем, что вам дома скучно. Но лучше идите домой и делайте свои дела, варите супы и следите за детьми. Всё равно вы ничего не добьётесь.

– Посмотрим! – отвечали женщины, снимая всё происходящее на камеры телефонов. Видео тут же разлетались по соцсетям – мысль об этом ещё больше злила «салатовых». Дело рисковало получить широкую огласку. Были здесь и репортёры – правда, не «топовых» каналов, а так – каких-то маленьких, «идейных».

Люди продолжали кричать, объяснять «салатовым», что этот лес посажен в первые послевоенные годы, что без него нельзя и что в лесу живут звери, причём не только белочки. Так, утром одна из доброволиц обнаружила на снегу, рядом с пеньком, окоченевшую половину небольшого, убитого пилой зайца. Но «салатовых» это не волновало: служебные издержки. А люди ведь даже не знали, что рядом с ними – рукой подать от домов – живут настоящие зайцы. И лес им стал ещё дороже. Многие вообще забыли сейчас обо всём, кроме этого леса, будто старый, хорошо знакомый лес явился им теперь как долгожданная вера, цель и спасение.

Недалеко от того места, где на снег упала девушка, люди – целая кучка людей – обступили высокую сосну, все вместе обняли её – в несколько человеческих колец, пытаясь защитить от дровосека. И таких деревьев, облепленных людьми, как опятами, вокруг было немало. Рядом с каждым стояли «салатовые» и что-то кричали на своём языке, понять который никто не мог и не стремился. Язык каких-то документов, печатей, подписей, разрешений, и вместо русских «о» и «а» в этом языке были нули шестизначных и семизначных цифр.

– Девушка, как вы? – Парень протянул ей руку.

Она взялась за неё, поднялась.

– Спасибо!

Стряхнула с пуховика налипший снег. Сняла шапку, потрясла её немного, почистила от хвоинок. Румяная светло-русая девушка, в красном своём пуховике похожая чем-то на белку.

Рядом женщина вытирала снегом кровь со лба немолодого мужчины, который подрался с «салатовым». Немного. Разняли быстро.

– Вы в порядке? – спросил парень.

– Ага. А вы?

– И я. Если всё это можно назвать порядком. Артём.

– Алина.

Девушка присмотрелась к парню: обычный такой паренёк. Тёмно-синяя куртка-«аляска», джинсы, большие рыжие ботинки на толстой шнуровке, чёрная шапка, плотно сидящая на ушах. Будет идти такой паренёк по городу в белых беспроводных наушниках и с вейпом в руке – в жизни не подумаешь, что ему есть какое-то дело до старых сосен.

Шум и крики, ненадолго унявшиеся, как будто специально для того, чтобы Артём и Алина познакомились, поднимались снова. Снова кого-то толкнули, обругали. Крики доносились с той стороны, где, аккуратно сложенные, лежали спиленные деревья – здоровые, сильные, жить да жить.

– Ещё одного зайца нашли… – сказала женщина в шубе, вернувшаяся с той стороны.

Люди кричали. Молодая девушка, наверное, студентка, в шапке-ушанке, держала что-то нехорошее на голубых варежках и показывала «салатовому». Она кричала громче всех и, кажется, плакала. Началась толкучка, девушка в ушанке попала под раздачу – «жилеты» толкались, отбрасывали от себя самых рьяных активистов – и оказалась на снегу.

– Пойдём туда! – рванулась Алина.

Вместе с Артёмом они подались в ту сторону, чтобы помочь девушке, которая всё не вставала со снега. Ей уже пытались помочь, но она лежала навзничь, не двигалась, как ребёнок, которому не хочется вставать со снега – упал и лежит. Подойдя, они увидели, что она не моргая смотрит вверх, в одну точку. Алина тоже посмотрела вверх: сосны, небо, кусочек лазури в прорванных облаках… Нехорошее лежало в стороне, в сугробе, и Алина старалась туда не смотреть.

Артём протянул девушке руку, так же, как Алине. Девушка этой руки, как и других, протянутых к ней, как бы не видела. А через пару мгновений встала сама.

Потом, вечером, они втроём сидели в кафе. Долго не могли согреться, а потому пили уже по третьей кружке чая. Домой никому не хотелось. И никто из них не собирался завтра на пары. Дом, уютный, тёплый, и аудитории университета казались им какими-то вчерашними местами. А лес и всё, что происходило, – местом сегодняшним, местом настоящей жизни. Они кому-то звонили, писали, искали какие-то законы, звали на помощь друзей, друзья не могли, тогда они звали других, и ещё, и ещё…

Когда они вышли на улицу, дело шло к ночи. Было морозно. Высоко в небе стоял жёлтый пенёк луны; маленькое ушастое облако, серое, быстро несомое ветром, собиралось на него наскочить…

На илл.: Художник Люси Гроссмит