Елка НЯГОЛОВА. В небе синем

6 июля отмечает юбилей Елка Няголова – одна из лучших современных поэтесс и общественных деятелей Болгарии, верный друг России, объединитель славянского мира. Она создала Славянскую академию литературы и искусств, президентом которой является много лет, учредила международный поэтический фестиваль «Славянские объятия», Театр поэзии в Варне, возглавляет литературно-художественный журнал «Знаки», неутомимо переводит и популяризирует поэзию своих коллег из всех славянских стран. Стихи Елки Няголовой переведены на многие языки мира. Она награждена престижными национальными и международными премиями.

Сердечно поздравляем белую славянскую ласточку с юбилеем! Желаем многих благих лет и новых замечательных стихов и свершений!

Мы Вас очень любим! Спасибо за Ваш труд и за Ваше творчество.

ВОСПОМИНАНИЕ О КАМЕННОМ БЕРЕГЕ

 

И нет крутого берега, который

неспящим глазом маяка слезится.

Напрасно что-то мне сжимает горло –

меня не ждут, нет, дверь не отворится.

 

Разграблены Фракийские курганы –

души моей последняя обитель.

Мы с ними, точно город бездыханный,

дотла сожжённый и навек забытый.

 

Поэт и, он же, археолог Салкин –

на скалах или в жизни всё копает?

Всё строит, вероятно, плот, тот самый,

который разобьётся перед раем.

 

И барда рыбаков теперь уж нету –

другим влюблённым он печёт ставриду.

Взгляну издалека на пламень этот –

и прочь уйду, теряя их из виду.

 

А после мне всё лето будут сниться

утёсов нескончаемые ласки –

пусть ноют руки, чтоб могла забыться,

ведь сердце разрывается на части.

 

Перевод Елены Куреллы

 

 

РУКИ МАМЫ

 

Руки мамы укропом пропахли.

Детством. Летом. Визитом врача.

Я не плачу… Солёные капли?..

Это просто слезится свеча.

 

Это мама во сне осторожно

Простынёй укрывает меня.

Осчастливить, наверное, можно,

С неба светлою тенью маня…

 

Помнишь, мама, мы вместе искали

Трав целительных чудо-цветы.

И пока собирали – устали,

Задремали в траве – я и ты…

 

Снился папа… Такая примета –

Значит, скоро обед и привал.

«Это пчёлки, влюблённые в лето…» –

Он веснушки твои называл.

 

Пахнут руки запаркой из липы.

И мелькают шальные крыла

В небе синем… Под мамины всхлипы

Божья Матерь мне чай налила.

 

Перевод Анатолия Аврутина

 

 

СОН ОБ ОДНОЙ ЗОЛОТОЙ ПУГОВИЦЕ

 

Как же я не видал прежде этого высокого неба?

И как я счастлив, что узнал его наконец. Да!

Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба.

Ничего, ничего нет, кроме его.

Л.Н.Толстой. Война и мир.

 

Необъятное русское небо

Беспокоит сегодня мой сон…

В облаках в этом сне моём не был

Князь Болконский, — в душе моей он

 

Облака пробегая глазами,

Злату пуговку ищет одну.

Небеса – наш мундир несказанный,

Застегнёшь — и забудешь войну.

 

Только пуговки нет, — это странно:

Мир изранен кручиною зимнею…

Наша песня – открытая рана:

«Позови меня тихо, по имени…»

 

Князь Андрей… Небо полнится синим.

Пламя едкое заживо жжёт.

Словно тихая церковь — Россия

Только пульсом Господним живёт.

 

Злата пуговка, где ты потеряна?

Или просто с небес сорвалась?

Ведь не поздно прозреть ещё, верю я,

Что об этом лишь думает князь.

 

Мир измучила хворь безобразная.

Вот два облака – мир и война.

Если слеп – не увидишь в них разницы…

Распознай их на все времена!

 

Шар земной беспрепятственно вертится.

Всех укроет безумья туман?

Жаль, умрём мы до праздника светлого,

Недочитанным бросив роман.

 

Даже звёздные крестятся россыпи.

Поднимись ради Господа, Князь!

Спит планета на облачной простыни,

Сниться ей, что опять родилась…

 

Перевод Максима Замшева

 

 

СОН

     Памяти Марины Цветаевой

 

Идёт впереди. В двадцати шагах.

Полумрак сгущается в сердце.

Струится потоком Тверской бульвар –

неохватной толпой бесцельно…

 

И я в галактике, будто иной,

мистично иду по бульвару.

И кто-то случайно тронул ногой,

толчком этим, словно ошпарил…

 

Унынье. Так только могут грустить

томленьем печали в России…

Риза. Глаза. В них – небесная стынь.

И Господь, дающий нам силы…

 

Марина! Марина! – силюсь кричать. –

Исчезла – и не обернулась!

И наяву не могу я понять

То, к чему во сне прикоснулась.

 

По имени с ней говорю во сне,

с почтеньем на «Вы» обращаюсь…

Стала близка в этом мире мне!

В сердце болью навек осталась…

 

Ступает она и слогом живым

И в слабости женской всесильна.

Достойно. С гордым видом своим.

Не сладко ей в жизни-полыни.

 

Марина! Один лишь шаг разделил.

Силюсь жестом сказать неловко.

Она: «И стон стоит вдоль всей земли».

Не спрашиваю про веревку…

 

 

ЖАЖДА ТИШИНЫ

 

Я так хочу молчанья среди крика,

Базарный гул неистово шумит.

Я к Вавилонской речи не привыкла,

И принимаю безразличный вид…

 

Всё больше я молчу и улыбаюсь:

Мне этот фильм знаком давным-давно!

Стихи уныло горькие глотаю,

И раздаю себя по капле вновь…

 

Хочу молчания! Как перед хлебом.

Как перед бурей. С брошенным «прощай».

Как перед болью нестерпимой слева.

Как пред Творцом, чтоб исповедь отпрячь…

 

И так хочу молчанья… что забыла,

В каком шкафу узорчатый наряд;

За девятью замками будни скрыла,

Одна душа открыта без преград…

 

Не от дождя луч наклонился косо.

Перчаток пара на столе в тени,

Как будто эти кадры снял Тарковский…

О, Боже, как я жажду тишины…

 

Перевод Людмилы Снитенко

 

 

АПОКРИФИЧЕСКИЙ УРОК

 

Я – одинокий человек мечты,

Не той, чтоб в знаменатели вписаться…

Единственной - средь Ботевской четы

Хотела б добровольцем оказаться.

 

Как те мальчишки, что пошли за ним,

Оставив страхи за домашней дверью.

К нательному кресту необходим

И воевода, чтоб в святое верить.

 

Да, знаю, что живу сейчас и здесь,

Что в век смартфонов не о том печалюсь.

Но что мне делать, коль срубили лес

И только мыши средь корней остались?

 

И те сбегают, манную не ждут…

В чужих амбарах им сейчас сытнее.

Что вышить мне мышиному вождю

На знамени, что над пустыней реет?!

 

Мне остаются только лишь мечты,

Лишь только сны. В них воевода снится,

И четники идут из темноты,

И песня их взлетает над пшеницей.

 

Её послушать сына я зову,

А после мы поём её совместно.

Но в горле – спазм, во сне и наяву,

От этого урока сердцу тесно.

 

 

ЭЛЕГИЯ О БЕЛЫХ РУБАХАХ

 

Всё потому, что до восхода шью

я белые рубахи воеводе,

благие сны в бессонницу мою

на очи воспалённые не сходят.

 

Не знаю в колыбельных песнях толк,

лишь заклинанья повторяю рьяно.

За мною ходит, как собака, волк,

а новолунье кажется мне раной.

 

Но современный день встаёт в окне,

шлёт в телефон морзянку сообщений

и что-то в душу втискивает мне

из новых политических решений.

 

Верёвки бельевые станут вдруг

без стираных рубах легки с восходом…

О, Боже, сколько же мужчин вокруг!

И до сих пор не видно воеводы!

 

Перевод Валерия Латынина