Александр ЩЕРБАКОВ. С косой наперевес
Из дневника писателя
В конце 70-х прошлого века служил я года два-три инструктором в секторе печати Красноярского крайкома партии. И вот, помню, однажды, в июльскую благодать, мне, уже размагниченному предотпускным настроением, вдруг позвонил «сам» секретарь по идеологии Константин Чернов:
– Поднимитесь ко мне!
– Понял, – буркнул я и поплёлся на вызов, поневоле криво усмехаясь. Во-первых, потому, что из своего кабинета на пятом этаже должен был «подняться» на третий, где восседал шеф. А во-вторых, оттого, что меня почти наверняка ожидало нудное «участие» в подготовке его очередного доклада на очередном «мероприятии» либо статьи для газеты в столь неподходящее время.
Но мои предположения оказались ошибочными. Едва я переступил порог высокого кабинета, Константин Михайлович, оторвавшись от бумаг, лежавших перед ним, огорошил меня загадочным вопросом:
– Вы косить умеете?
И при этом изобразил руками взмах косаря с литовкой.
От неожиданности я без приглашения присел на первый стул.
– Доводилось, в деревне рос, – ответил осторожно, ещё не понимая, куда гнёт секретарь. «Уж не завёл ли он корову или кроликов на даче?» – мелькнула шальная мысль.
– Вот и прекрасно, – продолжил Константин Михайлович. – Понимаете, восточные районы резко снизили темпы сенозаготовок, особенно Тасеевский. Поезжайте туда нашим полпредом. Поживите пяток дней, разберитесь, в чём дело, поработайте с активом, с народом. Ну, и, возможно, придётся действовать личным примером, в рядах косцов, так сказать, с литовкой наперевес...
«Замысел командира» стал предельно ясен. Из его монолога я понял также, что он давненько не бывал на селе (если вообще бывал там), где уже не первую пятилетку косили травы и метали стога сплошь механизированные звенья, а ручные косы да стоговые вилы разве что хранили в сараях «на всякий случай» пенсионеры, державшие на подворье коровёнку. Но просвещать шефа на сей счёт не стал, козырнул и пошёл оформлять командировку.
Как я и предполагал, отставание «в темпах» было временным, вызванным затянувшимся ненастьем, нередким для подтаёжья в эту пору, а по прибытии в село Тасеево (самолётом, между прочим!) обнаружил там солнечную погоду и по-настоящему страдное оживление работ на покосах. Да и первый секретарь райкома с невесёлой фамилией Набеда бодро заверил: «Наверстаем в считанные дни. Зря они там, наверху, всполошились». Так что не пришлось мне ни народ агитировать, ни самому косу в руки брать. А чтобы зря не терять времени и не мешаться под ногами у занятых людей, я решил поближе познакомиться с глубинным районом, о достопримечательностях которого прежде был только наслышан.
Благо, здешний секретарь райкома по идеологии Александр Кулёв, к которому меня приставили, оказался заядлым краеведом и знатоком сибирской старины. С ним мы объехали весь район, по территории равный, наверное, какой-нибудь Бельгии или Швейцарии. Побывали и в историческом селе Троицком, где в шахтах из насыщенных «рассолов» веками добывается соль особенной чистоты и полезности, которую, по преданию, раньше поставляли к «царскому столу» чуть ли не с петровских времён; и на чудесном озере Маслеево, «без берегов», похожем на этакое светлейшее окно или око, вставленное кем-то «сверху» прямо в гущу кондовых ангарских сосен; на знаменитой таёжной речке-красавице Бирюсе, воспетой поэтом Львом Ошаниным и композитором Эдуардом Колмановским... Ну, и конечно, не один час провели в местном музее, хранящем немало прелюбопытных живых историй, наглядных экспонатов, документов. К примеру, чего стоит один факт пребывания на тасеевской земле Феликса Дзержинского, определённого сюда в 1909 году «на вечное поселение», но уже через неделю осуществившего (не без помощи селян) отсюда свой не то шестой, не то седьмой побег из царских ссылок. Совершенно в духе будущего «Железного Феликса»...
Но всё-таки куда более увлекла меня главная тема здешнего музея – история уникальной Тасеевской партизанской республики и её вождя, выходца из батраков, Василия Григорьевича Яковенко. Когда в 1918 году под натиском колчаковских головорезов пала молодая Советская власть в Енисейской губернии, он, вернувшийся с Первой мировой в родное село полным Георгиевским кавалером, организовал партизанскую армию из местных мужиков, которая дала бой колчаковцам и прогнала их с отчей земли. На ней была создана Тасеевская Советская республика во главе с партизанским вожаком Василием Яковенко. Вскоре его, тогда ещё беспартийного, избрали председателем Канского уездного ревкома. А в 1922-м году, будучи делегатом Всероссийского съезда Советов, он (33-летний!) был при поддержке Владимира Ленина выдвинут наркомом земледелия в Правительство России. И надо ли говорить, что показал себя настоящим крестьянским народным комиссаром? Всё же Ильич умел подбирать кадры, в отличие...
Но не будем о грустном...
Увлекаясь историей района, я однако не забывал и о текущих его заботах. В том числе – сенокосных. Старался посильно помогать своим прямым делом. В основном через местную газету – где советом, где пером. И, помнится, однажды, в ответ на просьбу боевого редактора районки «Сельский труженик» Алиты Либрехт, готовившей агитационную «сенокосную» полосу, дать «несколько ударных строчек в тему», я предложил стихи, написанные мною ещё в юные годы, когда литовки «наперевес» действительно были в ходу.
Сенокос
Я сегодня тоже взял литовку,
С косарями встал в единый ряд.
У меня крестьянская сноровка,
Не кошу, а брею, говорят.
Просолилась и набрякла майка,
Но упрямы взмахи и шаги.
Я не допущу, чтоб молодайка
Крикнула мне: «Пятки береги!»
Пусть июльский зной печёт и парит,
Пусть плывёт в глазах цветастый луг,
Но, однако, не такой я парень,
Чтоб литовку выронить из рук.
Илл.: Художник Николай Аркадьевич Пластов (1930-2000). «Вечер в июне». 1980.
