Владимир ЗЕНИН. Волшебная палочка

Рассказ / Илл.: Художник Фредрик Колстё

Мягкий шорох ласкал слух, а по рукам проходила слабая вибрация уверенно идущего инструмента. Стружка вышла сверху рубанка тонким непрерывным листом. Полупрозрачная, тонкая бумага, она сама собой заворачивалась в рулон.

– Ну как? – отец поставил на стол увесистую спортивную сумку.

– Нож такой острый, круто! И дерево податливое. Тонко получается, – Олег аккуратно вынул стружку, чтобы взять с собой из мастерской.

Обычно в этом углу заставленного всем подряд помещения валялся старый инструмент, который мастер перестал использовать. Сегодня Олегу повезло, и тут оказался новый рубанок с острым лезвием и рейка из плотной древесины.

Мастер строго запрещал трогать станки и красивые ряды досок, реек и шпона у стены. Так что каждый раз, когда отец принимал работу у Михаила, Олег мог пробовать работать только с ручным инструментом и обрезками дерева. Вначале просто забивал гвозди. Позже осмелел и попробовал стамески, древнюю ручную дрель, пилу.

Сегодня как раз была готова очередная партия подарков для очередной фирмы, отмечающей очередной юбилей.

– Смотри, какие подставки, – отец достал одну из своей сумки.

Куб с насверленными отверстиям под карандаши и ручки не смотрелся чем-то особенным. Но когда отец поставил его на стол, он раскрылся с выгодной стороны. Цельный, покрытый тёмным маслом куб из дуба был украшен декоративными элементами – вставками из светлого клёна на рёбрах, квадратными накладками с фигуристыми вырезами из красного дерева на гранях. Он парил над столом, немного наклонённый вбок. Угольно-чёрная стопа под кубом смотрелась совершенно отдельной вещью.

Отец продолжил:

– Это ещё не всё, в каждое отверстие вставим латунные трубки. Представь – жёлтое, почти золотистое кольцо будет обрамлять каждую ручку, каждый карандаш в подставке. Ну и ещё сбоку латунную табличку закрепим.

– А есть лишние? – Олег наклонился к столу и увидел, как стопа резко сужается, превращаясь в тонкую палочку.

– Тоже захотел?.. Есть одна бракованная. Не сильно, просто трещина пошла.

– Да мне нормально, пусть будет трещина.

***

Пока отец вёл машину, Олег крутил в руках свою подставку. Свет дорожных фонарей освещал предмет в его руках секунду и исчезал, погружая салон во тьму. Ещё несколько мгновений, и новый фонарь, и вновь свет. Спустя несколько минут приноравливаешься, и мерцание больше не мешает взору. Он понял, что трещина пошла не просто так. Можно было заметить, что волокна древесины смялись в одном месте. И от этого места уже расходилась щель, прошедшая по некоторым высверленным отверстиям.

Машина проехала по кочкам когда-то асфальтированного двора и встала под берёзой.

– Кажется, тут что-то ударило по дереву, и оно раскололось, – он показал на нужное место отцу. Тот задержал взгляд на пару секунд и коротко кивнул:

– Похоже на то.

Они вышли из машины и захлопнули двери. Увесистая сумка легла на плечо отца.

– Кстати, я поспрашивал. Если захочешь, можешь к нам выйти на сделку. Половину подрядчиков ты и сам знаешь, – отец медлил с подъёмом по лестнице, и сын понимал почему. Если мама услышит такие разговоры, им обоим будет худо.

– Да я бы попробовал. Только чуть попозже, просто...

– Да, да, пока не отвлекайся от подготовки. Не горит, просто имей в виду.

***

Тонкости форм правления перемешивались в голове, не желая выстраиваться в единую схему. Конституционная монархия врывалась в десятую палату парламента конфедерации и ворошила принципы правового государства. Олег закрыл книгу и положил голову на стол. Неизвестно сколько прошло минут, прежде чем его отвлёк голос брата:

– Олеж, завтра занят?

– Да вроде нет, а что? – он медленно поднялся и потянулся.

– Пораздавай листовки пару часов у метро, очень надо, – брат сел рядом, схватил тетрадку и начал ей обмахивать как веером свои влажные волосы и красное лицо. Как всегда, пришёл домой второпях.

– А чего там?

– Ну, короче, бизнес без вложений, тема верная.

– Опять ты свою бизнес-зрелость наслушался?

– Слушай, ну ничего не теряем ведь. Скоро весна, все будут менять резину! Тут одна шиномонтажка открылась, я договорился с владельцем. С каждого пришедшего с листовкой нам будет процент.

– Ну да, ничего не теряем. Всего-то у метро несколько часов торчать. А листовки ты бесплатно сделал?

– Да тьфу, с таким подходом только на дядю работать. Надо пытаться, как-то крутиться! Ну, ты поможешь или как?

– Ладно, постою. А ты уверен, что смену резины надо рекламировать у метро?

***

Промозглая погода и серость вечера давили. Хотелось уже поскорее уйти, но раз обещал, что постоит, придётся стоять. Стоять и протягивать листовки, бубня почти неслышное:

– Шиномонтаж, скидки! Скидки на смену резины! Скидки...

Мысли о том, как глупо раздавать такие листовки у метро, охватили всё его существо, и с каждой минутой нарастало ощущение собственной глупости, стыд. Олег отвернулся от входа в метро и немного отошёл. Он увидел, как мужчина, только что взявший листовку, резко свернул через заснеженный газон к ряду припаркованных сбоку дороги машин. Короткий визг сигнализации, заводящийся мотор и машина тронулась с места.

За два часа Олег увидел троих человек, которые после метро садились в припаркованные недалеко машины. А сколько тех, кто оставил машину не на виду, а во дворах? Идея брата оказалась не настолько глупой.

***

Парящий куб отбрасывал тень на раскрытую тетрадь. Можно было бы его переставить, или подвинуть лампу. Но не хотелось делать ни того, ни другого. Сбоку тетради, на свету, расположился черновик. На нём сами собой выводились прямые, параллельные, и перпендикулярные линии. Они накладывались друг на друга, превращаясь в табурет, комод, шкаф. Чистые прямоугольники, простые и функциональные. Спустя некоторое время рука смелым росчерком превратила прямой верх шкафа в дугу. А ровные стенки получили плавное сужение к середине. На дверях проступили выступы – молдинг... или филёнка? Олег записал рядом вопрос, чтобы посмотреть, как правильно называются элементы декора. Табурет постепенно стал футуристичнее – четыре ножки вначале стали шире, а затем вовсе сомкнулись. Табурет превратился в куб, с выбранной серединой и снятой фаской по рёбрам. Никаких мыслей, только объёмные фигуры в воображении и линии на бумаге.

– Олеж, пойдём ужинать.

Он так растворился в мыслях, что вздрогнул от голоса мамы, стоящей за спиной. Пелена наваждения спала – фигуры растворились перед глазами, будто их вовсе не было.

– То уйдёшь куда-то, то рисуешь! А к поступлению готовиться кто будет? – она вышла из комнаты, не ожидая ответа на укор.

Олег пошёл на кухню.

Две тарелки смотрелись сиротливо. Отец ещё не вернулся со встречи с заказчиком, брат «делал бизнес». Красноватый оттенок супа напомнил Олегу о шпоне с точно таким же цветом, который он недавно видел в мастерской.

Мама закончила бегать вокруг стола и наконец села. Несмотря на недавний укор, было видно её приподнятое настроение – полуулыбка, едва слышный весёлый напев.

– Я обо всём договорилась. Ленкин сын тебя со второго курса помощником возьмёт в контору.

– Так быстро?

– Быстро... ты поступи сначала!

– Да поступлю я, – он подул на ложку супа, стараясь не думать о работе юристом. Куча бумаг, договоров, законов, подзаконных актов. Увещевания матери привычно пролетали мимо ушей, выхватывая лишь отдельные фразы.

– ... а то как брат обалдуем будешь бегать, сказки рассказывать. Вместо нормальной работы шарлатанов слушает, ещё за тот раз не расплатились. Представь – красивая белая рубашка, костюм. Ты в конторе, важный такой сидишь, бумажки перекладываешь, и каждый год на моря выезжаешь. На заграничные, – её мечтательный тон сам по себе обязывал поступать именно так, как говорит она.

Разве хочется расстраивать маму? Кто сломает эту осязаемую мечту? Но тиски вины и желание угодить – раздражали.

– С папой мы тоже ездим на море.

– Ой, да какое это море. Я тебе о нормальных курортах говорю. И на работе в чистоте сидеть будешь. По грязным мастерским мотаться не придётся, гадать: спился мастер или нет.

– Дядя Миша всегда заказы выполняет. И всегда трезвый.

– Этот трезвый, другой нетрезвый, третий работу всю запорет. Постоянно зависишь от кого-то, перерабатываешь. Вон, посмотри, – мама ткнула пустой стул, на котором обычно сидел папа, – найди ещё дуру, которая будет такое терпеть.

Она встала и убрала пустые тарелки. Очень быстро на столе возник чай, а в коридоре кто-то загремел входной дверью. Спустя минуту брат вошёл на кухню, мама молча налила ему чай, но в остальном игнорировала. Чтобы он это заметил.

– А чего это ты о папе заговорил? Может, поступать передумал?

– Да ничего я не передумал.

– Уж надеюсь. Ты же помнишь, как мы с тобой вместе сидели, думали, кем ты станешь?

– Угу.

– На листочек выписывали профессии: хирург, экономист, программист, юрист...

– …филателист, – брат встрял с небольшой издёвкой. Он давно научился «работать с возражениями», как он называл попытки матери его игнорировать или учить жизни. Но на деле лишь научился её больше раздражать.

Мама смерила старшего сына презрительным взглядом, который он будто бы и не заметил.

– Так вот, – продолжила она, – мы же с тобой ещё тогда решили, что ты будешь поступать на юриста. И сколько можно жить на карманные деньги? Юльке твоей скоро это надоест, уйдёт ведь. А тут уже на втором курсе что-то будешь получать. Шанс не упусти.

***

Рядом со страницей об обществознании открылась новая – какие деревья используются в столярном ремесле. Затем, какие рядом есть магазины инструментов. Как-то сама собой нашлась и страница колледжа архитектуры и строительства. Специальность «мастер столярного и мебельного производства». Недалеко от дома. Пока он читал о специальности, зазвенел телефон.

– Я подхожу, выходи.

– Иду!

Совсем забыл о встрече! Ботинки, куртка, шапка, дверь. Полёт в прыжке с верхней ступеньки на нижнюю занимал целую вечность. Один пролёт, второй, пятый... Писк домофона, и – свобода. Знакомая алая шапка справа – он побежал к ней и чуть не сбил с ног.

– Ай, ты чего так бежишь? – Юля обняла его, и они медленно пошли в сторону парка.

– Да просто соскучился.

Дворы постепенно сменились деревьями. Они пересекли арку парка. Несколько прямых пешеходных дорожек расходились от входа, но были не видны, поскольку утонули в снегу. Но одна была хорошо вытоптана. Олег начал расспрашивать свою девушку об учёбе, о её успехах с рисованием на фрилансе. Когда они вышли на замёрзшее озеро, разговор пошёл о его поступлении:

– И ты поступишь, не переживай. Слишком много учиться – неэффективно. Нужно делать паузы. И не зубрить, а повторять, глядя на кривую забывания.

– Да, я посмотрел тот ролик. Интервальные повторения... Знаешь, что вчера мне мама сказала?

– Что?

– Говорит, ты скоро меня бросишь, если не поступлю. Потому что у меня кроме карманных денег ничего не будет.

– Хах! Что за глупость. Да она просто шутит. Хотя...

– Что хотя? – Олег заметно напрягся и остановился. Зелёные глаза Юли лишь на мгновение задержались на нём. Она отвернулась в сторону беседки на берегу и несколько долгих мгновений молчала.

– Почему она так сказала? Это же... ну, манипуляция, чтобы ты старался. А раз она манипулирует, значит, видит, что ты не хочешь. Ты не хочешь? – она вновь повернулась и посмотрела в его глаза.

– Да я не знаю. А что ещё делать то? Когда ты позвонила, я смотрел один факультет, в колледже. Строительства... – он покосился на девушку, ожидая реакцию.

– О, так ты туда хочешь?

Олег не услышал в её голосе осуждения или удивления, которых боялся.

– Да я только нашёл, я не знаю. Просто там есть столярный факультет. А мне нравится, ну, ты знаешь, дерево. Как стружка выходит из-под инструмента, как материал меняет свою форму прямо под твоими руками.

– Так значит, у тебя есть страсть к этому делу! – Юля засмеялась, обняла Олега и продолжила:

– Если тебе это так нравится, зачем идти в другую профессию?

– Я просто не сильно думал об этом, только в последнее время... да и мама так уверена в выборе, она даже работу мне уже нашла.

– Слушай, ты говорил, что с отцом иногда приходишь в ту мастерскую. Попроси мастера показать тебе работу, попробовать что-то.

– Ну, я пробовал, правда так... игрался.

Юля остановила Олега, и взяла обеими руками его за воротник:

– Время идёт, и лучше шанса не найти. Попробуй, и реши что хочешь. А я поддержу любое твоё решение, – сказав это, она притянула его к себе.

***

Шум торцовочной пилы наконец затих. Олег постучал по прилавку, который разделял мастерскую на внутреннюю и внешнюю части.

– Олег? Рано же ещё, ничего не готово. А отец где?

– Здрасьте, дядя Миша. Нет, я просто сам пришёл. У меня, можно сказать, – он помедлил и добавил неуверенно, – заказ.

– Вот как. И какой?

– Я хочу подарок сделать, простой. Знаете, волшебную палочку. У меня девушка любит фэнтези и всё такое. Я тут набросал, вот.

Мастер покрутил в руках лист бумаги с чертежом палочки. Всю её длину пересекала ось, а по бокам были отложены параллельные линии с указанием размеров в миллиметрах. От отдельных частей палочки были отложены указатели, какой материал требуется.

– Ты смотри, и размеры у тебя, и материалы. Сапель или падук, чёрный орех или венге... Ценные породы.

– Угу, но тут мало материала должно уйти. И ещё, я бы хотел сам попробовать всё сделать.

Мастер завёл Олега внутрь и показал на токарный станок.

– Умеешь пользоваться?

– В школе один раз запускали такой...

– Ах, один раз. Ты ручным инструментом ровный цилиндр будешь долго скрести, только материал испортишь. Тем более у тебя цилиндр не прямой, а профильный. Нужен станок. А к станку я тебя не пущу.

Олег сник и молчал. Михаил заметил это и сказал:

– Вот шестигранники ты стамеской сделать сможешь. И для станка ещё надо дерево подготовить, отпилить рейки нужного размера. А я обработаю.

– Отлично! Сколько это будет стоить?

– Парень, твой отец мне постоянно заказы даёт. И заказ у тебя простой. Не думай об оплате.

***

Маленькая ножовка с мелкими зубцами аккуратно вгрызлась в рейку из сапели. Розовато-красное дерево хорошо пилилось, источая приятный кедровый запах. Поперечный рез оказался ровным, почти блестящим. Рейка имела идеальный квадрат в сечении, и оказалась почти готова к обработке. Вторая рейка лежала рядом. Она была потолще, тёмно-коричневая. Американский орех. Отпилив прямоугольник, Олег аккуратно наметил центры на торцах обеих реек и отложил их в сторону. Взял следующую заготовку.

Карандашные линии легли на торцы светлого кленового бруска. Стамеска с лёгким нажимом вошла в материал и отколола щепку. Олег продолжил давить, иногда убирая стружку. Он делал грубую, черновую обработку, не доводя снятие материала до карандашной линии. Брусок со временем превратился в грубый вытянутый шестигранник. Затем он взял рубанок и начал проходить им по каждой грани, выравнивая поверхность, убирая сколы.

– Знаешь, можно было в чистую и стамеской сделать.

– А?

– Ну ладно, делай как знаешь. Вот, смотри, – мастер поставил на стол коробку, полную страз и маленьких декоративных камней, – если захочешь, вклеишь куда надо.

– О, спасибо. Я вот подготовил рейки для рукояти и самой палочки.

– Ага, центры наметил? А, вижу. Ну, пойдём, посмотришь.

Мастер открутил у станка заднюю бабку, наметился ей в центр заготовки и забил киянкой.

– Вот поэтому я и сказал тебе отступ сделать. Сделал же?

– Да.

Они надели защитные очки, и станок загудел. Заготовка раскрутилась и стала полупрозрачной по краям. Михаил поднёс инструмент и медленно прислонил его к детали. Стружка полетела во все стороны, начала собираться на лезвии инструмента. Он кивнул Олегу на пару перчаток на соседнем столе. Тот всё понял и быстро надел их. Резец из руки мастера лёг в руку Олега. Его охватило то же чувство, как когда отец в первый раз дал ему порулить на площадке. Мастер придерживал его руку и направил резец под нужным углом, показал правильную силу нажима. Они вместе прошли вперёд и назад по заготовке несколько раз, после чего Олег смог продолжить сам. Михаил держал руку на кнопке отключения станка, а когда заготовка стала достаточно тонкой, махнул ему прекратить. Сказал громко, чтобы перекричать станок, что дальше нужно делать аккуратно и продолжил сам. Палочка становилась всё тоньше, и Олег уже испугался, что её край может обломиться. Но скоро резец сменился шкуркой. Несколько проходов вперед-назад и работа была закончена, шум станка стал стихать.

Олег взял тонкую, красноватую палочку одними пальцами. Ровная, почти что блестящая поверхность нужной формы. Именно такой, как он начертил. По её краям ещё были излишки, которые нужно будет удалить вручную. С рукоятью всё оказалось проще – никаких чересчур тонких частей. Олег вместе с мастером сделал отверстия в деталях на сверлильном станке. Удалил излишки с палочки и зашлифовал остриё. А в торце навершия вместо запланированного купола высверлил посадочное отверстие под большой многогранный фиолетовый камень.

Палочка вошла в смазанную клеем гарду, та в рукоять, а на рукоять наделось навершие.

– Первый слой покрой бесцветным маслом, – на стол аккуратно опустилась банка масла, губка и тряпки.

Мастер коротко объяснил, что надо делать и удалился по своим делам. Пока клей сох, Олег случайно рассыпал стразы, и пока собирал, обнаружил тонкий рубиновый осколок. Почти что игла.

Клей подсох, и губка, смоченная маслом, прошлась по поверхности дерева. Чёрное дерево стало ещё темнее, красное насыщеннее, а светлый орех заблестел. Олег выждал немного и протёр чистой тряпкой поверхность, а затем оставил палочку подсохнуть.

Михаил сказал Олегу прийти завтра после обеда, а он сам нанесёт ещё пару слоёв за это время.

***

Казалось, что мастерская стала светлее и просторнее, хотя в ней всё осталось таким же, как вчера. Олег подошёл к столу. Палочка совсем немного изменилась, но этих изменений хватило, чтобы стать более благородной. Настоящей. Увидев Олега, Михаил ещё раз насухо протёр её. На столе уже стоял прозрачный клей, и были разложены выбранные камни.

– Я ещё хотел на кончик наклеить вот этот осколок.

– Да, я догадался. Хорошая идея.

Стразы встали в свои пазы по одному. Капля прозрачного клея, прижатие на минуту, и следующий камень. Большой фиолетовый камень занял своё место и заблестел гранями и вершиной. Олег срезал маленькой стамеской полмиллиметра с кончика острия и сделал надрез. Отодвинул волокна и капнул клеем, затем быстро вставил осколок. Он удачно встал, но остались небольшие пятна от быстро высыхающего клея. Мастер вовремя заметил затруднения Олега и успокоил его. Они выждали, пока всё окончательно засохнет, и Михаил отшлифовал остриё, убрав все пятна.

Олег сидел перед палочкой, не веря, что всё готово. Завершённая работа.

– Осталась последняя деталь.

– А?

Мастер положил перед ним длинную и узкую коробочку и открыл её.

Покрытая изнутри зелёным бархатом, она так же имела внутри две дощечки с вырезами. Прямо под волшебную палочку. Олег положил её внутрь – подошло идеально.

– Спасибо, – он обернулся на мастера и не знал, что ещё сказать.

Они отметили завершение работы чаем, и Олег разоткровенничался. Рассказал, что брат считает, что образование не нужно вовсе, и нужно делать бизнес. Что отец думает, что можно учиться где угодно, а работать у него менеджером. Что мать уже несколько лет только и говорит о карьере юриста. Но ему самому нравится обрабатывать дерево, и даже колледж есть рядом. Что он специально захотел что-то сделать в мастерской, чтобы понять, что ему подходит.

– Тяжёлый выбор. И мать расстраивать нельзя, и жить под чужую указку нельзя. Но, главное, что ты попробовал.

– Угу. Но всё-таки, что лучше выбрать?

– Такой выбор нужно делать самому.

Мастер достал волшебную палочку из коробки. Короткий взмах, пронзительный блик острия. Затем широкое движение вниз, как шпагой. Наконечник резко остановился напротив Олега, готовый исполнить заклятие мага.

– Выбирай!

Рассказ был заявлен на конкурс «Здравствуй, время!»