Лиля ВЕЛИЧКО. Порадуют ли нас плоды просвещения?
Эссе / Илл.: Художник Андрей Широков
Хочу поделиться впечатлениями. Нерадостными.
Я учитель на пенсии. Репетиторство последние годы оставалось важной для меня сферой приложения сил и, будем честны, главным источником дохода. Но после некоторого перерыва (ушла из школы как раз в начале ковидного локдауна) меня уговорили вернуться к преподаванию в «государственный сектор». На этот раз я пришла не в школу, а в техникум. В нем сложилась совершенно патовая ситуация: преподаватель уволилась летом, и ей так и не смогли до середины ноября найти замену. У учащихся нескольких групп три месяца вообще не было в расписании ни русского языка, ни литературы. С кадрами везде плохо, меня звали с начала учебного года в несколько мест, но почему-то именно ребят из этого техникума мне стало жаль. И еще есть важная причина, о которой я могу сказать далеко не всем. Но коллеги меня поймут, думаю.
У меня растут две внучки. Девочки. Я, конечно, переживаю за их будущее, за то, как сложится их жизнь в дальнейшем. Мне не все равно, какие люди будут рядом с ними, кто попадется им на пути в качестве соседей, попутчиков в транспорте, начальников или коллег. Хочется, чтобы окружающие их люди не оказались зверьми, диким племенем без образования и воспитания. Хочется, чтобы поколение, которое идет на смену нашему, не потеряло нравственные ориентиры и способность к пониманию слов. Все это формируется на уроках языка и литературы. Поэтому, не заставляя себя долго упрашивать, я согласилась пойти работать.
Теперь у меня ежедневно по 4 пары. Всего я веду у пяти групп. Есть строители, две группы слесарей-механиков и одна группа будущих наладчиков станков с ЧПУ (эти ребята просто чудо как хороши, классические ботаники, очень красивые лица, внимательные глаза). На пять групп всего 3 девочки. Одна в группе наладчиков, две – в группе механиков (да, да, как это ни удивительно!). Есть и первокурсники, и второкурсники (у них в прошлом году были все часы, положенные по программе). Но, увы: ни те, ни другие не знают ничего из того, что должны были изучать в школе. Это не преувеличение. НИ-ЧЕ-ГО.
Во всех группах, знакомясь, я задавала одни и те же вопросы, пытаясь добиться хоть каких-то сведений из пройденного. Ответы повергли меня в оторопь. Вы не поверите, но «Капитанскую дочку» (программа 8-го класса) не только не читал никто, но даже никто не смог вспомнить имен главных героев (ни Гринева, ни Пугачева), никто не знал ничего о Евгении Онегине и Татьяне (программа 9-го класса), ни о Дубровском (программа 7-го класса). О «Ревизоре» тоже не слышали. Кто-то из мальчиков стал на голубом глазу рассказывать о молодежной передаче, которая шла когда-то на ТНТ. Ни «Мцыри», ни «Анчара» никто тоже ни разу не слышал. Конечно, я не виню детей. Понятно, что никому из них в школе не повезло с учителями. Словесники, по-видимому, ничем не смогли их заинтересовать. Мне трудно представить, что все эти дети делали на уроках, если даже не помнят имен героев (один мальчик чудовищным напряжением извилин «вспомнил», как звали героя «Капитанской дочки» – Степан Разин… У всех, однако, в аттестате хорошие и удовлетворительные отметки… Как такое возможно?
Зато, когда я их спросила, что они запомнили с уроков о Пушкине, мне с готовностью ответили несколько человек. Первый сказал, что Пушкин писал стихи с матом. И еще один (а многие ему поддакивали) сообщил, что Пушкин был любвеобильный и постоянно изменял своей жене. Не только о Набокове, Бродском, Солженицыне, но даже о Некрасове, Фете, Тютчеве мои ученики не слышали. О Маяковском знал один человек из пяти групп, но лучше бы не знал. Потому что единственным запомнившимся фактом творческой биографии поэта стали …его матерные стихи.
В общем, чистый лист. Пиши на нем что хочешь, все будет ново, остро и свежо. Конечно, не скрою, эта нетронутая, девственная целина вдохновляет меня на подвиги. Можете себе представить, с каким энтузиазмом я приступила к просвещению темных отроков и отроковиц. И должна сказать, что большинство слушает меня с неподдельным вниманием, я вижу живой интерес в глазах, и меня это укрепляет в мысли, что я правильно сделала, что пошла «в народ».
У меня большие вопросы к словесникам, которые работают сейчас в школе. Подозреваю, что не все они добросовестно подходят к делу, знают и любят литературу. Мне кажется, что ставить «хорошо» за полное незнание могут лишь циничные и безответственные люди. Педагогами их назвать не могу…
Но цель моя, когда я пишу этот текст, вовсе не в том, чтобы пожаловаться и найти сочувствие, отнюдь. Хочу привлечь внимание к проблеме, которая, смею надеяться, волнует не одну меня. Проблема эта – имитация. Всеобщая, тотальная.
Школа делает вид, что учит, дети делают вид, что учатся. Родители делают вид, что их волнует образование и будущее детей, начальники изображают, что уровень культуры и обученности подрастающего поколения очень их тревожит. Но в целом все довольны, всё всех устраивает. Никто не паникует, не бьет в колокола: «тройки» и «четверки» в аттестат ставятся, в вузах недобора нет, техникумы и колледжи ежегодно выпускают так называемых «специалистов». Кое-кто из «специалистов» придет на производство, и плоды их профессиональной подготовки (как и результаты труда, уже не имитационного, а настоящего) мы вкусим совсем скоро… Не будем ли мы разочарованы? – это большой вопрос.
Пока для большинства уровень образования, который дает массовая школа, к сожалению, вообще не проблема. «Главное, чтобы костюмчик сидел» – вот наш девиз последние 20 лет. Что внутри костюмчика, почти не важно. В отчетах все более или менее пристойно – и слава Богу…
Но жизнь реальна. Ее не сымитируешь. С чем мы столкнемся уже совсем скоро, мне даже представить трудно. Поэтому я постоянно говорю своим студентам о страшной опасности, которую несет в себе ложь, о жизненной необходимости честности, о том, что будущее настанет всерьез и только от нас зависит, будет ли далекое прекрасно.
