Валерий СУХОВ. Метёт февральская позёмка

Февральская позёмка

Я шёл к тебе четыре года.

Я три державы покорил.

М. Исаковский «Враги сожгли родную хату»

Кто «покорённые державы»

И все потери посчитал?

Освобождение Варшавы.

Наград посмертных ритуал.

Солдаты стынут на снегу.

Кому – «Звезду»? Кому – «Отвагу»?

Они и мёртвые бегут

В свою последнюю атаку.

Метёт февральская позёмка

И огибает валуны.

А им – ни зябко и ни колко.

Они – устали от войны.

Ни крышки нет у них, ни гроба.

Одна лишь яма на троих…

А толерантная Европа

Запишет в оккупанты их.

Русская душа

Зима. Год сорок пятый. Русь.

Война идёт к закату.

И трудно верить в «Gott mit uns»

Немецкому солдату.

Несладко и ему в плену:

Морозы, снег и голод.

Он понимал свою вину,

Ведь был уже не молод.

Белели из берёз кресты

В безмолвии суровом.

И до деревни полверсты

Добрёл он по сугробам.

Ввалился в избу, как скелет,

Худой и несуразный.

По похоронке на столе

Всё немец понял сразу.

У горя милостыню ждать –

В боль сыпать соль солонкой…

Но поднялась седая мать,

Как тень, над похоронкой.

Сказала: «Погоди, сынок…».

Рукой в набухших жилах

В солдатский мятый котелок

Краюшку положила.

Учитель истории

Тов. Пиманов, будучи командиром стрелкового отделения, в момент наступательного боя всего полка за город Полтаву в 1943 году был тяжело ранен в кисть правой руки в момент атаки вражеского переднего края. В результате имеющегося тяжёлого ранения в настоящее времяя вляется инвалидом 3-й группы.

Справка из военкомата

А сколько было в жизни планов.

Мог стать художником по праву.

Но ранен был сержант Пиманов,

Когда освобождал Полтаву.

Я помню кисть руки историка.

Задел осколок сухожилье.

И пальцы скрючились от боли.

И не разжались, не зажили.

Он рисовал мелком на грифеле

Рукой своею искалеченной.

Да, мы такой войну увидели.

Урок запомнили навечно!

Пиманов Николай Петрович.

Спокойный и прямой, как посох.

Читал Ключевского за полночь.

И сложные любил вопросы.

И взглядом обжигал колючим,

Воспитывая в нас характер.

Наказывает, а не учит

История, как надзиратель!

Все тектонические сдвиги

Опишет летописец Пимен.

Да, тяжки книги, как вериги,

Но человек запомнит Имя.

Год сорок третий. Наступленье.

В сухой степи до неба палы.

И тот урок стал откровеньем,

Когда прочёл он из «Полтавы»:

«Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть и ад со всех сторон.

Но близок, близок миг победы.

Ура! Мы ломим, гнутся шведы…»

Ушёл он стариком высоким.

И в памяти остался светел.

Я не забыл его уроки.

На все вопросы не ответил.

Ах, Украина, Украина!

Вишнёвый садик под Полтавой.

Когда рванула рядом мина,

Всё погрузилось в сон кровавый,

Земля из чёрной стала алой,

Когда впитала кровь людскую…

Нет, на пиджак не надевал он

Свою награду фронтовую.

В шкафу хранился орден Славы,

Там, где истории скрижали…

А строки пушкинской «Полтавы»

По-левитански зазвучали.

Илл.: Художник Юрий Сиротенко. Солдат